– Да, именно. Он умер, естественно, не естественной смертью. Не повезло.
– Объект надёжно охраняется?
– Не то слово.
– Я начинаю понимать, почему ваш выбор остановился на моей скромной персоне.
– Ну, скромным вас не назовёшь, сидели бы тихо, как мышь, а то… Два моих человечка пропали, третий убит в подъезде собственного дома. Я, знаете ли, в курсе дел моих мальчиков и иногда прощаю им маленькие шалости. Анатолий, вас подвела любовь, именно через подружку в больнице я тебя и вычислил.
– Что с ней? – задал Анатолий мучивший его вопрос. Сердце забилось быстрее.
– Да ничего, отдыхает, и уход, кстати, не в пример больничному. Лекарства, питание – всё на высшем уровне.
– Спасибо, но я на слово не верю, хотелось бы посмотреть на любимую, пообщаться.
– Успеете, – отрезал Вадим, – сначала дела.
Анатолий промолчал, решив для себя поднять вопрос чуть позже. Вадим тоже не спешил продолжать, выжидающе посматривая на Анатолия. Время ползло как одноногий муравей, хромая и поминутно сбиваясь с шага. Анатолий рассматривал бумаги, лежавшие в папке.
– Сколько?
– Вы о деньгах, я думал, у нас бартер? Я вам девушку, а вы – косточки для коллекции.
– Каждый труд должен быть оплачен.
– Что?! Впрочем, наверное, вы правы, дело чертовски трудное, но большого гонорара не ждите. Расходы я беру на себя, плюс… скажем, десять тысяч. Долларов. Устроит?
– А выбор есть?
– Нет, конечно, но это неважно.
– Согласен, действительно неважно.
– Вспрыснем? Такую сделку необходимо обмыть.
– Конечно, но любимую поцеловать не мешает.
– Обмоем, и поцелуешь.
Вадим выудил из ящика бутылку виски, два хрустальных стакана, лимон, сыр и балык, нарезанный ломтиками. Плеснул в хрусталь виски и предложил тост:
– Давай выпьем за честных и скромных людей! Тем более что нас осталось так мало…
– Неплохо, но лично мне ближе чёрный юмор.
– Например?
– Птенчик впервые высунулся из гнезда и увидел мошку. Р-раз! И мошки нет. Он вторично высунулся из гнезда и увидел кошку. Р-раз! И нет птенчика. Отсюда вывод: «Раз на раз не приходится!» Так давай выпьем и всегда будем об этом помнить!
– Случайно не намёк?
– Случайно.
Анатолий покинул дачу Вадима со смешанным чувством, постепенно успокаиваясь. С Леной всё в порядке, и будет ли так дальше, зависит только от него. Он вспомнил, как сегодня в обед вбежал по ступенькам в больницу, вихрем пролетел по этажам и влетел в палату. Непонимающе оглянулся, пробежал взглядом по пустой кровати, по углам и замер. Лены в палате не было. Вошла смущённая чем-то медсестра и замялась, не зная, что сказать.
– Где Лена?
– Понимаете…
– Что с ней? Отвечайте!
Анатолий побелел, затрясся, его лицо исказила судорога. Только теперь он понял, насколько дорога ему эта девушка. Он боялся её потерять, настолько боялся, что потерял контроль над собой и тряс медсестру за белый халатик.
– Где она?!
– Ну, видите ли, я здесь с утра, а дежурная медсестра, та, что находится здесь ночью, в общем…
– Короче, что случилось?!
– Ваша… она пропала.
– Как?!
– Ночью, ну мы думали, может, ушла домой? Ей же утром выписываться. Вот её документы, она уже выписана.
Да, Анатолий и сейчас помнил весь разговор слово в слово. Он бегал к главврачу, по больнице, расспрашивая, когда к нему подошёл неприметный с виду человечек и спросил:
– Вы не Елену ищете?
– Да!
– Идите за мной.
И Анатолий пошёл, правда, не сразу, вначале он попытался схватить незнакомца за плечо, развернуть к себе лицом и спросить, но чужие железные пальцы сжали его руку. У Анатолия побелело в глазах, а мужчина посмотрел на него с нескрываемым злорадством и спросил:
– Что, больно?
Анатолию было больно, но он не ответил и, не отводя взгляда, сказал:
– Пошли.
Глава 11
Анатолий страдал, раньше ему было незнакомо данное чувство, как-то не довелось. Годы шли, а жизнь не была похожа на мелодраму. Конечно, он влюблялся, имел женщин, и женщин разных, но любить по-настоящему, так, чтобы не находить себе места… Такого с ним ещё не случалось.
Мысли Анатолия метались с места на место, не находя себе места. Так себе каламбур. Если точнее, его аналитический ум раздирали два желания – Лена и работа, на которую ему пришлось подписаться. Естественно, жизнь и здоровье любимой его интересовали больше, чем убийство и смерть неизвестного.
Заказанный клиент интересовал Анатолия постольку, поскольку был заказан и нуждался в разработке. Куда ни кинь, всюду клин, и Анатолий понимал, что, не убрав клиента, ему Лены не получить. Но он также догадывался, что благополучный исход дела зависит не только от него. Он своё обещание выполнит, а Вадим, будет ли он столь же последователен?
Так или иначе, Анатолий занялся делом. На выделенных Вадимом «Жигулях» девятой модели Анатолий колесил по городу, проверяя маршруты движения клиента. Иногда пристраивался ему в хвост, ненадолго, чтобы не привлекать внимания. И мучительно думал, как выполнить заказ. Убить не большая проблема, имея снайперскую винтовку, всегда можно найти брешь в защите, сложнее доставить труп по месту назначения. «Дурацкое хобби у Вадима», – в очередной раз подумал Анатолий и переключил передачу. Загорелся зелёный, он тронулся и услышал позади скрежет тормозов. Удара не последовало, пронесло, меньше всего ему сейчас улыбалось стать участником ДТП.
Как бы там ни было, колёсики машины смерти закрутились, шаг за шагом приближая Ветлицкого к смерти. Он неудачно перешёл дорогу… Вадиму. Должно быть, на красный.
Ветлицкий Федот Викторович преуспевал в жизни, и преуспевал неплохо. Дачи и квартиры в России, несколько домиков на побережье Анталии и других тёплых стран, акционерное общество, сеть магазинов, акции. Масса полезных знакомств и куча полезных друзей.
Он приподнялся после перестройки. Бывший аппаратчик, имеющий массу знакомств в высших эшелонах власти, он сразу понял, что к чему, и занялся приватизацией. Смешные деньги у него были, в то время многое можно было купить за копейки и даже дешевле. И он покупал, зная, что и когда можно купить, стараясь быть в первых рядах и не пропустить жирный кусок халявного пирога.
Такие, как он, рвали зубами мясо истерзанной и обманутой страны, своей Родины. Да есть ли у них Родина и была ли она?
Ветлицкий вместе с такими же, как и он, рвал кровавые куски умирающей экономики, думая только об одном – как урвать больше и жирнее. Вместе с директорами фабрик и заводов он распродавал станки и оборудование, скупал за бесценок акции и доводил некогда доходные предприятия до банкротства.
Он хапал везде, где можно, там, куда доставали его цепкие и жадные до денег руки. На волне приватизации он урвал много и продолжал наращивать своё состояние. Он… да чёрт с ним, в России помимо него остались ещё и честные люди. Я так думаю.
«Федот». У Федота характер живой и эгоистичный. Его диктаторские замашки, зацикленность на собственной персоне, стремление, чтобы все жили и поступали так, как хочется ему, могут иногда крепко достать.
Жить с ним под одной крышей бывает очень нелегко. Не всякая женщина выдержит такой характер.
Федот откровенно радовался жизни, развёлся с женой, завёл себе любовницу и женился на молоденькой. Завёл ещё любовницу и сменил секретаршу, что, в общем-то, одно и то же. Не зря в обиходе их называют «секретутками», людская молва зла, но правдива.
Жизнь полная чаша, даже две, всё есть, но хочется ещё и ещё, и Федот Викторович Ветлицкий протянул руки не туда, куда надо. Впрочем, он-то как раз считал, что туда, однако мнения разных людей не всегда совпадают. Иногда разногласия стоят жизни, иногда приводят к смерти. Как говорят, те же яйца, только вид сбоку.
Утюг плевал на всех, круто поругался с начальством и слёг от запоя, однако, не будучи дураком, он заблаговременно взял больничный. Часто плевать он не любил, потому что считал себя культурным ментом, но иногда, если сильно и не по делу доставали, приходилось изменять своим принципам.
Как ни странно, очнулся он рано утром, и похоже, что не у себя, впрочем, чего тут странного, дело-то житейское. С кем не бывало. Проснулся Иван Иванович в чужой тёплой кровати, не один, пожалуй, и кровать-то не совсем чужая, и женщину он ещё не забыл.
«Соседка», – услужливо задребезжали с перепоя мозги, идентификация произведена. «Чёрт, надо же так нажраться», – подумал несгибаемый мент, второй раз в одной и той же постели.
Иван Иванович забеспокоился: он не был однолюбом, не хотел привыкать к чему-либо новому и тем более не желал ломать свои привычки. Тревожный звоночек прозвенел, приобретённое чувство опасности, присущее каждому холостяку, сделало своё дело. Утюг оделся и на цыпочках, под приятное шипенье кухонной сковороды, просочился за дверь. Он утёк тихо, по-английски, вместе с восхитительно раздражающими нос пряными запахами размеренной семейной жизни.
Хорошо было только Юлию Игоревичу. Он выспался, ночные страхи отошли в прошлое, и жизнь снова казалось волшебной сказкой. В бронированном «Мерседесе» он приехал на работу, прошёл в свой кабинет и теперь сидел, пил утренний кофе и лапал секретаршу.
Ирочка тихонько повизгивала, когда он запускал лапы слишком далеко. Она была новенькой, Александру он уволил две недели назад. Почему? Да просто надоела. Примерно так надоедают старые, зачитанные до дыр, казавшиеся интересными раньше книжки.
И он без жалости выбросил её из своей жизни, как выбрасывают прочитанную до последнего листа старую газету.
Юлий часто менял секретарш, он мог себе позволить многое. Юлий Игоревич предпочитал молоденьких и неиспорченных, ему нравился сам процесс совращения. Вначале он был сама галантность и вежливость, как истинный джентльмен дарил цветы, дорогие подарки, ухаживал, поражая воображение. Обычно так продолжалось две недели, иногда чуть больше, но никогда три.