Киллеры, пройдя одну школу, несмотря на то, что отличались характерами, одновременно почувствовали опасность и пришли к одному решению. Словно мартовские коты, напуганные ведром воды, две тени шарахнулись в разные стороны. Вдалеке родился и вырос звук милицейской сирены.
Через несколько секунд возле переставшей надрываться сигнализацией пострадавшей «Вольво» остановился милицейский «жигуль». Хлопнув дверью, жалобно скрипнувшая машина выпустила во тьму старлея и лейтенанта.
Менты осмотрелись и направились к испуганно попискивающей «Вольво». Машина больше не выла от страха, её сигнализация тихонько помаргивала. Из подъезда, причитая и ругаясь по ходу дела, выскочил хозяин в рубашке и трусах, на босу ногу.
– Негодяи! Месяц назад купил, …, непосильным трудом. Гады! Столько денег!
– Успокойтесь. Фамилия, имя, отчество? Где работаете?
– Зызин Валентин Львович, госслужащий. Негодяи, столько денег заплатил!
– Ничего, новую купи, – философски заметил старлей, умудрённый жизнью, и про себя подумал: «Небось не на зарплату».
– Что, что?!
– Ничего, расскажите подробно, что произошло.
– Я спал, ну, они… потом уже сигнализация.
– Успокойтесь, не торопитесь, соберитесь с мыслями, – подал голос молчавший до того лейтенант.
– Понимаете…
– Понимаем, продолжайте.
– Я проснулся, потому что сработала сигнализация, хотел выйти, выглянул в окно и увидел возле машины человека с пистолетом. Ну, знаете, фары мигают и он рядом, я испугался. Звоню в милицию, всё время занято. Моя машина!.. – снова запричитал хозяин и стал любовно гладить простреленный капот и совать указательный палец в дырки от пуль.
– Всё ясно, – выдавил из себя старлей, хотя ясно было только одно: потерпевший налицо, а преступника или преступников след простыл.
Оставим доблестных сотрудников милиции разбираться с нелёгким делом, оставим плачущего хозяина, подсчитывающего убытки и считающего, сколько ещё придётся взять на лапу. Такие вещи случаются сплошь и рядом, одним словом – рутина. Лучше проследим за Романом или, что гораздо интереснее, за Анатолием, потому что его злоключения в эту ночь ещё не окончены.
Анатолий понимал: его нашли, нужно срочно бежать из города, вероятнее всего, вокзалы перекрыты, впрочем, они отпадают по двум причинам – там пасут если не менты, то братва точно, у них связь мобильнее.
Пока есть вероятность выскочить из города на машине, лучше попутке, хотя на своей было бы надёжнее. Лишних вопросов никто не задаст и сам себе хозяин. Придётся угонять что-нибудь неприметное.
Анатолий прошвырнулся по близлежащим дворам и обнаружил сиротливо стоящую «копейку». Она жалась возле мусорных ящиков метрах в двадцати от группы иномарок и «Жигулей» десятой модели.
Жаль работягу, но неприметнее первой модели «Жигулей» только «Запорожец», и то вряд ли, слишком уж редкое зрелище для наших дорог. Привычно открыв дверцу, он вырвал провода зажигания и попытался завести машину. Как ни странно, движок завёлся с пол-оборота, видно, хозяин попался старательный и заботливый.
Через несколько секунд Анатолий с потушенными фарами выехал со двора. По прошествии десяти минут он подъехал к дому, комнату в котором они сняли только вчера, срочно покинув гостиницу после неожиданного звонка. Испуганной птицей, хлопнув новой калиткой, выпорхнула Елена.
– Толик, милый!
– Собирайся быстро, поехали!
Без лишних вопросов Елена залетела в дом, и через две минуты «Жигули», тихо шурша шинами, отъехали в ночь и неизвестность. Лена молчала, испуганно затихнув, лишь изредка взглядывая на напряжённое лицо Анатолия.
Анатолий выжимал из старушки-«копейки» всё, что мог. Лелеемая годами машина, до этого знавшая только заботливые руки хозяина, пожирала асфальт шоссе и жалобно крякала.
– Всем постам! Задержать «Жигули» красного цвета, госномер …
Анатолий не знал об оперативности работников ГИБДД и гнал по улицам спящего города, желая только одного – как можно скорее выехать за его пределы. Невесёлые мысли теребили душу, заставляя болезненно сжиматься сердце. Дурак, сломал девчонке жизнь!
Иван Иванович очнулся на бетонном полу, не знавшем уборки с момента окончания строительства здания. Тупо болело затёкшее тело, он приоткрыл один глаз и осмотрелся. Темно. Лампа, некогда горевшая под потолком, больше не давала тусклого света. Должно быть, выключили мордовороты, когда уходили.
Утюг прислушался, где-то капала вода, попытался пошевелиться, подвигал руками, ноги не слушались. Хотелось пить, инстинктивно он пополз на звук капель и почувствовал стул, привязанный к ногам.
Целая вечность ушла на то, чтобы развязать ноги. Утюг до крови обломал ногти на непослушных пальцах, прежде чем справился с непосильной задачей. Приложенные усилия оказались пустой тратой времени, ноги не желали слушаться, он их просто не чувствовал. Массаж принёс боль, постепенно восстановилась подвижность, но к тому времени Утюг уже ловил ртом редкие ржавые капли.
Первый, видимо, заблудившийся, испуганный луч солнца проник в щель подвального окна. Устюгин, сплёвывая кровь, поднялся и вдоль стены, шатаясь на негнущихся ногах, побрёл к выходу. Дверь была не заперта.
По-летнему яркое солнце ударило Устюгина в открытый глаз, на какое-то время он ослеп. Разлепив руками окровавленные веки, осмотрелся, видели оба глаза, и видели родной двор в районе соседнего дома. Иваныч хотел выругаться, но не смог, не хватило сил.
Прохожих в столь ранний час ещё не было, и Утюг добрался до своей квартиры, никого не шокировав своим изрядно помятым видом. Ещё пять минут ушло на то, чтобы открыть дверь, и побитое тело ввалилось внутрь. Иваныч втянул ноги, закрыл дверь и отключился, исчерпав последний лимит сил.
Ни для кого не секрет, что на выезде из города расположен стационарный пост ГИБДД. К одному из таких постов и приближались «Жигули» красного цвета.
Обычный КТП, дежурная смена инспекторов, ярко освещённый участок дороги, суженной до одной полосы шлагбаумами. Уходящее за город шоссе пустынно.
– Семён! Ещё одна в розыск. Запиши, красный «жигуль», госномер …
– Лады. Чёрт! Смотри, вроде она?!
– Тормози!
И два милиционера с короткоствольными автоматами и в бронежилетах остановили для проверки красные «Жигули». Водитель не стал жать на газ и послушно остановился, предполагая, что всё это обычная процедура. Ну, придерутся, возьмут штраф за что-нибудь или взятку, что гораздо дешевле.
– Инспектор ГИБДД, младший лейтенант Семёнов. Предъявите документы на машину.
– Щас, – ответил водитель «Жигулей», недобро усмехнувшись, и полез в карман. Засуетился и пассажир, сидевший на соседнем сиденье.
Дальнейшее больше походило на дешёвый американский боевик, потому что водитель выудил из внутреннего кармана не водительское удостоверение и свидетельство регистрации на машину, а ПМ.
Коротко чавкнул, взрываясь громом, пистолет, отбрасывая инспектора в сторону, завизжали, срываясь с места, «Жигули» седьмой модели. Затрещала вслед автоматная очередь. Второй сотрудник ГИБДД поливал «Жигули», не жалея патронов, и нехорошо ругался. Ругаться хорошо в свои двадцать лет он ещё не научился.
Красная машина вильнула задом, как опытная путана, и свернула налево, не снижая скорости. Тридцать автоматных патронов покинули рожок и нашли свою цель. «Жигули» занесло, раздался противный скрежет тормозов, машина медленно завалилась набок и перевернулась. Вдоль дороги прокатился визгливый скрип металла об асфальт.
Инспектор подбежал, на ходу меняя магазин, в машине никто не шевелился. При ближайшем рассмотрении оба оказались трупами. Мужчина и… мужчина. Оба, пассажир и водитель, какие-то отморозки.
Кровь забрызгала весь салон, смешавшись с мозгами, фантастическими разводами заляпав наполовину выбитые стёкла. Печальный итог, вряд ли могло случиться иначе, раньше или позже – всего лишь вопрос времени.
Анатолий проехал пост, слегка притормозив, обратил внимание на суету возле перевёрнутых «Жигулей» и со спокойным сердцем поехал дальше, в ночь.
Роман сидел в дорогом ресторане и, слегка набравшись, изливал душу очередной подруге.
Не всегда видимое глазом совпадает с реальностью, порой, правда, гораздо грубее, и то, что вы принимали за действительность, лопается, как воздушный шарик.
Конечно, вам не к лицу слёзы, но, словно в детстве, обида захлёстывает и переполняет, от разочарований нет спасенья.
– Романчик, расскажи ещё.
– Лет пять тому назад я одну знал старушку, добрая такая бабушка, она постоянно прикармливала собак и кошек на городских улицах, и многие семенили за ней следом. Казалось бы, она делает доброе дело, нет, она не кормила их ядом, отнюдь, и собаки шли за ней к одинокому домику на окраине.
– Как мило, а что дальше? – спросила девица пьяным, чуть хриплым грудным голосом.
– В своё время я был её соседом, пока не пристрелил, уезжая из города. Добрая на первый взгляд старушка, которая, казалось, не обидит и мухи, заманивала собак к себе во двор, убивала и делала из мяса пирожки. Вы думаете, этого мало?! Однако убил я её не за это. Она их продавала! Всем, и даже детям!
– Ой, как страшно и романтично!
– Да что ты знаешь о жизни, б…ь!
Роман опрокинул ещё рюмку и успокоился. Наступила очередь исповедоваться его подруге, нисколько не обидевшейся на матерное слово. Она много могла рассказать и рассказала. Но вы понимаете, что это совсем другая история.
Глава 17
Роман не любил, когда его били, и, должно быть, поэтому предпочитал бить сам. Впрочем, кому может понравиться такой мазохизм.
Роман-Ветер – непоседа и балагур, ему не сидится на месте, сегодня здесь, завтра там. Свободный как вихрь, он не любил связывать себя обязательствами, но считал себя джентльменом, любил женщин и дрался за них.