Удар был жестоким.
В черных глазах полыхнуло бешенством… но ты первый начал эту войну.
– Я – крыса, Чи. Не детка, не куколка, не малышка, а крыса. Не будь идиотом, который за красивой оберткой не видит реальности. Для меня нет границ, ни моральных, ни физических. Для меня нет ничего, кроме цели.
Его глаза сузились сильнее, и Адзауро выдвинул свой козырь:
– Хочешь увидеть, как подыхает Исинхай?
Я улыбнулась.
Там, внутри, под маской, в которую превратилось мое лицо, мне было страшно, до безумия страшно, но… но внешне я отреагировала лишь улыбкой. Говорить что-либо? Просить? Умолять? Да пошел ты!
– Оставайся, Чи, – ласково произнесла я, – оставайся на Илонесе. Мне будет приятно… увидеть, как ты СДОХНЕШЬ!
На последнем слове внезапно сорвалась на крик.
Проклятье!
Почему так? Вроде же успокоилась, взяла себя в руки, контролировала ситуацию, даже до прямых угроз опустилась, так с чего же этот срыв? Как глупо, непрофессионально и… боже, как больно.
– Мм-м, капитан Давьер, – позвал меня генерал Энекс.
Я не ответила.
Отвернувшись к окну, я проследила за тем, как флайт приземляется на площадке, не дожидаясь слуги, направившегося открывать дверцу, распахнула ее сама, спрыгнула на камни и…
Это были рефлексы.
Сработали исключительно рефлексы, но движение слуги, попытавшегося что-то забросить во флайт, я блокировала, даже не задумываясь, перехватила контактную бомбу, ломая руку взвывшему хрен его ведает кому, и отшвырнула снаряд за долю секунды до того, как закрылся защитный купол.
Бомба взорвалась в небе, уже никому не причинив вреда, а я холодно посмотрела в лицо тому, кого сейчас буду убивать. Медленно, мучительно и жестоко.
– У меня не было выбора, – молодой мужчина, почти юноша, взвыл, слыша хруст своих ломающихся костей, – у меня не было выбора, но вас все равно было приказано не трогать! Я…
Хруст и вой.
Вид торчащей из его раны кости несколько вернул меня к реальности.
Зато ударом кнута по нервам прозвучал шепот Адзауро:
– Ты только что упустила шанс увидеть, как я сдохну, Кей. Как неосмотрительно с твоей стороны, малышка. Знаешь, твое вечное «я крыса» больше похоже не на признание, а на прикрытие. Ты уверена, что это именно я слегка ошибаюсь, ориентируясь по обертке?
И он прошел мимо к распахнутым дверям, где нас ожидал потрясенный всем случившимся лорд Виантери.
А я… в очередной раз не сдержалась.
– Почему ты так уверен, что я заботилась о твоей жизни? – ядовито поинтересовалась у Адзауро.
Он замер, медленно развернулся, но я уже на гаэрском с тревогой спрашивала генерала:
– Дорогой, ты в порядке?
– Кккконннечно, дорогая, – ответил Энекс, выбираясь из флайта.
Он был бывалым наемником, знал, куда шел, на что шел, и в целом осознавал уровень риска, а вот водитель флайта нет… и потому сейчас валялся в глубоком обмороке. Кажется, обратно флайт поведу я.
Удар – крик, переходящий в стон.
Энекс был жесток, предельно жесток. Человек, потерявший единственное, что было важным в его жизни, с легкостью ломал жизни чужие, идя напролом к своей цели.
Я не вмешивалась, когда он выбивал признания из первой жертвы. Молчала, когда привели отца предателя и последовательно, кость за костью, начали ломать его, но когда в подвал втащили девушку лет семнадцати, задолбалась молчать.
– Хватит! – осадила генерала Энекса, который, схватив девчонку за руку, потащил ее, сопротивляющуюся, к кандалам, зафиксированным в стене.
Генерал замер, повернулся, тяжело дыша и глядя на меня багровыми, налитыми ненавистью глазами. Могла ли я осуждать его за это? Нет. Парнишка, Соен Дисан, до того как поступить в услужение к лорду Виантери, работал в поместье лорда Анатеро. И… собственно, мы теперь знали, кто открыл демонам все двери.
Это признание далось Соену Дисану нелегко: на полу в крови, вперемешку с кровавой слюной валялись сломанные зубы, из его шеи без анестезии был вырван и уничтожен переговорник, в глазах парня не осталось ничего, кроме ужаса и понимания – пощады не будет.
– И почему же «хватит»? – прорычал Энекс, по локоть измазанный чужой кровью. – Я только начал. И если ты… «дорогая», устала, то ужин все еще ожидает.
В подвале замка, помимо нас с генералом, находился сам лорд Виантери, его сын, начальник внутренней охраны замка, несколько охранников и Адзауро, устроившийся на стуле у стены и все это время едва ли взглянувший на пленников. О нет, все остальные для младшего господина были слишком мелки, незначительны и несущественны, он смотрел на меня. Только на меня. Исключительно на меня. И это неимоверно бесило.
– Дорогой, ты закончил! – глядя в глаза генерала, с нажимом произнесла я.
Энекс был уже в таком состоянии, что, кажется, с удовольствием сломал бы сейчас челюсть и мне, лишь бы я заткнулась и убралась с дороги, не мешая ему узнавать причины и подробности последних мгновений жизни его… любимого.
И несколько секунд генерал прожигал меня взглядом, сжимая кулаки и с трудом сдерживаясь, но затем выплюнул взбешенное:
– Хорошо, дорогая.
И, отвернувшись, ушел в дальний угол пыточной. С десяток глухих ударов кулаком в стену несколько успокоили моего «любовника», но окончательно перепугали лежащую на полу рыдающую девушку и ее отца. Самого Соена Дисана уже мало что могло напугать – от его лица не осталось практически ничего, а болевой шок постепенно уничтожал разум.
– Принесите гелликс, – приказала я, доставая аптечку.
– Капитан Давьер, а вы увере… – начал было начальник охраны лорда.
И осекся под моим взглядом.
Отца Соена Дисана восстановили первым, в то время пока я последовательно вкалывала препараты в плечо его сына, беспощадно уничтожая все то, что еще не уничтожил болевой шок. Было ли мне его жаль? Нет. Не особо. Мне было все равно – в свое время он сделал свой выбор и открыл ворота убийцам… Быть личностью он перестал уже в тот момент, а потому то, что я сейчас уничтожала, уже не имело права именоваться человеком.
И к моменту, когда тело Соена кое-как залечили гелликсом, его разум уже был дестабилизирован до уровня семилетнего ребенка.
Следовало начинать допрос.
И, взяв стул, я села перед ошалело оглядывающимся парнишкой и сказала его глубинной личности:
– Привет.
Соен вздрогнул, он не понимал, что здесь происходит, почему он привязан, не узнавал девушку, которую выводили из допросной, но зато испуганно окликнул мужчину:
– Папа… – голос взрослого с интонациями ребенка.
Его отец вздрогнул, развернулся, в ужасе посмотрел на сына.
– Папочка! Папа! Ты куда?! Папа, не оставляй меня! Папа!
– Тихо, тихо, тихо, шшш, – успокаивающе произнесла я и улыбнулась так, как улыбнулась бы ребенку. – Все хорошо, видишь, я с тобой.
Взрослый парень посмотрел на меня глазами ребенка. Небесно-голубым незамутненным взглядом ребенка… еще ничего не сотворившего, ничем не провинившегося, еще невинного и невиновного, чистого как слеза.
– Ты… красивая, – произнес он, как произнес бы малыш, а не мужчина.
– Спасибо, – я чуть склонила голову к правому плечу, все так же улыбаясь ему.
– Очень красивая, – сделал серьезный вывод ребенок. И тут же добавил: – Она тоже красивая, но ты лучше.
Я увидела, как дернулся в углу генерал Энекс, но его остановил Чи… Если рассчитывает на благодарность, то зря! Ему не стоило угрожать Исинхаю, просто не стоило, он… перешел грань допустимого. Но я вернула самообладание, подавила гнев и раздражение, снова улыбнулась малышу и спросила:
– Кто она?
– Та, – Соен тяжело вздохнул, – другая. От нее тут становилось тесно.
Он указал на штаны.
А потом, словно оправдываясь, продолжил:
– Но мне она не нравилась. Никогда. Одни проблемы. Меня били, – он шмыгнул свежевосстановленным носом, – ногами. Больно. Зачем били?!
Вопрос ко мне, но не о том, что произошло сейчас. Я это знала и потому спросила:
– Кто бил?
Он сжался, чувствуя себя виноватым, и доверительно прошептал:
– Лорд Анатеро и его сын и тот… кто хотел стать ее мужем. Наверное, ему от нее тоже было тесно.
Ка-а-а-ак интересно.
– Наверное, – все так же доброжелательно согласилась я. – А он? Ему тоже было… больно?
Немного странная формулировка обращения к самому Соену, но учитывая, что я имела дело с глубинной личностью, личностью, которая явно совершала предосудительное и осуждаемое самим ребенком, вопрос был задан верно.
– Ему… – малыш сжался, – он злился. Ему было хорошо с ней… в ней… Они такие глупости делали, как взрослые. Вы, взрослые, всегда делаете глупости!
– Это точно! – Я была с ним целиком и полностью согласна. – И что сделал он?
Соен потупил взгляд, потом нахмурился, словно вспоминая, и… и вот тут началось:
– Он их вызвал.
– Кого? – мягко спросила я.
– Их, – Соен сжался, – других.
Я надеялась, он продолжит, но малыш молчал. Мне пришлось мягко подтолкнуть:
– Sunttenebrae?
Малыш напрягся, посмотрел на меня и сказал:
– Нет. Других. Которые убивают. Убивают всех.
Помолчал и спросил:
– Тебе страшно?
– Не уверена, – честно ответила ему.
Честность – подкупает.
Купился и он.
– Надо бояться, – сказал, глядя мне в глаза. – Они приходят, когда демоны тени теряют контроль.
– Демоны тени? Sunttenebrae?
– Да. – Он очень серьезно кивнул. – Они могут ходить днем. Видеть солнце. А те, другие, – нет.
Ка-а-ак… совсем интересно.
Если на Илонесе окажется не одна скрытая раса, а две, я… посмеюсь, бракованный навигатор! Угорать буду просто до… до тех пор, пока не поймаю на себе очередной взгляд Адзауро.
Так, не думать о нем.
– Мм-м, – я протянула руку, ласково заправила прядь пшеничных волос за ухо парня, – и их можно позвать?
– Да, – Соен сжался еще сильнее, – если писать нужные слова… кровью.
Эээммм…
– Какие слова? – Я немного начала терять нить повествования.