«Все будет хорошо, Кессади».
Нет, папа, не будет.
«Как думаешь, карма существует?» – тихий вопрос пиратки.
Я не знала, сколько крови на ее руках, не знала, сколько смертей за ее плечами, я знала лишь одно – да, карма существует. И расплата следует всегда… Когда-то единственным, о чем я мечтала, было стать красивой. А теперь все, что у меня осталось, – моя красота. И хочется орать, резать себя лезвием, хочется биться головой о стену, хочется…
«Красоте не сопутствует счастье» – мудрость Ятори, о которой в свое время мне, пусть и иными словами, говорили так часто и мать, и отец… Я не услышала, не слышала, не желала слышать.
А потом… стало слишком поздно.
Я вжимаю педаль газа до упора, взмываю над деревьями и мчусь вперед, чувствуя, как по лицу текут слезы, срываются с ресниц и падают вниз, оставляя мокрые дорожки, размываемые скоростью.
Когда мы выбрались, мы со Слепым, все, чего мне хотелось, – сдохнуть.
Идеальная внешность, красивое тело, золотистый оттенок волос, притягивающее взгляды лицо?! Я ненавидела свое отражение, я ненавидела свое лицо, я ненавидела свое тело, я ненавидела себя!
Единственное, что удержало тогда, – Исинхай.
Он почти не отходил от меня, был рядом, поддерживал и говорил, говорил, говорил. Он много тогда говорил, много шутил.
Спустя годы я пойму, насколько верной является еще одна яторийская мудрость: «Трудно сказать, что на душе у постоянно смеющегося человека».
Действительно трудно, практически невозможно. Я провела рядом с ним несколько лет, прежде чем поняла, что за каждой спасенной им женщиной стоит та, которую он так и не смог спасти. За каждым спасенным ребенком – девочка, которую он так и не назвал своей дочерью. За каждой успешной операцией – потеря целого флота, однажды бросившего вызов Иристану.
Но при этом Исинхай жил, продолжал жить и являлся самым талантливым лидером преступного мира.
«Талантливые люди болезненны, а у красавиц несчастная судьба»…
Еще одна мудрость Ятори. Мудрость, которую постигаешь лишь с годами… Мудрость, от которой становится тошно, но… Исинхай жил ради того, чтобы спасать жизни. Для него это было важно. Для него это было нужно… чтобы почувствовать себя живым.
«Кей, я понимаю, тебе больно и тяжело, но подумай о том, скольких девушек вынесли из этой клиники в черных мешках… Я не могу запретить тебе распоряжаться своей жизнью, но вспомни о том, как ты лежала на операционном столе, и представь себе тех, кто, возможно, прямо сейчас там лежит. Ты всегда сможешь умереть, Кей, но подумай о тех, кого сможешь спасти».
Исинхай умел подбирать нужные слова. Умел подбодрить, когда следовало, и заставить действовать, когда сил уже не осталось.
Вот и сейчас. Стоило только вспомнить – и слезы высохли.
Скольких мы со Слепым спасли? Тысячи девчонок. Где-то около трех тысяч только за первый год. Мы специализировались именно на подпольных клиниках красоты, он и я, прошедшие через ад, раз за разом вытаскивали из него тех, кто по незнанию, глупости или из желания стать красивой ложился под нож психов от медицины.
В тот год я убила впервые. Перерезала горло скальпелем и стояла, безразлично наблюдая за человеческой агонией. Но все, о чем сожалела в тот момент, – он подох слишком быстро. Слишком быстро… те, кого мы обнаружили в операционной на столах, умирали дольше…
Входящий на сейр отразился на переднем стекле флайта. Полковнику Стейтону явно полагалась медаль за умение взламывать системы связи.
«Нужно поговорить. Я внесу новые координаты в ваш навигатор».
О, мужик, это ты зря.
И я отрубила флайт от Сети и от навигатора соответственно.
Рухнула вниз, едва достигла ближайшей магистрали.
Чи догнал меня на заправке.
Не спускался, зависнув надо мной, и ждал, пока я разберусь с топливом. Но, едва забралась во флайт и взлетела, прислал сообщение:
«Твою систему пытаются взломать».
«Удачи им, сил, терпения, всяческих гениальных озарений и желательно бы еще мозгов, а то явно отсутствуют», – ответила я.
И снова вдавила педаль газа до упора.
На базу я вернулась к девяти утра. В это время мои бравые бойцы уже ответственно тренировались три часа и были не слишком рады мне. Впрочем, их можно было понять: месить грязь под напором ледяной воды – то еще удовольствие.
Приземлившись, я постояла, полюбовалась, подняла себе настроение. Хотя помнится, когда меня так гоняли, единственное, чего я хотела, – убить Полудохлого. Воистину все способы убийства, которым меня обучали, я мысленно примеряла на него. Очень в учебе помогало.
– Капитан Давьер, – ко мне подошел капитан Тайнтон, – вас хотел видеть лорд Виантери и настойчиво разыскивал полковник Стейтон.
– Угу, – отозвалась я, следя за тренировкой. – Капрал Урхос где?
– В увольнении со вчерашнего дня, – несколько замявшись, сообщил Тайнтон.
Кивнула, принимая его ответ, и спросила:
– Доступ к камерам восстановили?
– Да, капитан, – последовал ответ.
В принципе, это единственное, что меня интересовало.
Моя новая комната находилась в полуподвале, без окон, без доступа незарегистрированных объектов и в шаговой доступности от пункта видеонаблюдения.
Переодевшись, сходила в столовую, взяла кофе и с ним спустилась вновь вниз, чтобы зависнуть за спинами охраны, контролировавшей камеры. Охранников здесь было четверо. Забавно, но только ощутив напряжение, которое они не сумели скрыть, я поняла, что… не видела их ранее. Ни на полигоне, ни в зале, ни вообще.
Как интересно…
– Ну и кто из вас является демоном полутени? – поинтересовалась, потягивая кофе.
Мужики переглянулись. Забавно, но страха не было – только напряжение.
– Мм-м, то есть все, – сделала закономерный вывод я и безмятежно продолжила пить кофе, пока эти сидели, напрягшись до такой степени, что у одного из них начала исчезать рука. Реально исчезать. Вот она лежит на пульте управления, а вот там уже пустой рукав…
Я подошла, похлопала успокаивающе по плечу, наклонилась и возле его бритого затылка выдохнула:
– Мужик, у тебя рука исчезла.
Рука мгновенно вновь возникла, словно и не пропадала никуда, а эти теперь практически дышать перестали.
Я выпрямилась, как ни в чем не бывало допила кофе и спросила:
– Стейтон где?
Мужики нервно переглянулись, и крайний к двери сообщил:
– Suprema планировал перехватить вас до базы.
– «Suprema»? – переспросила я.
Сейр послушно выдал перевод: «Верховный».
– Оригинально. – Хотелось еще кофе, но чашка была пуста.
Я связалась с последним входящим, который был подписан вообще как «Темный тень», еще бы обозвал себя «масло масляное», вообще шикарно было бы. И, едва полковник ответил, сообщила:
– Единственно возможная встреча – в замке лорда Виантери.
– Почему? – мгновенно спросил полковник.
– Потому что мой наниматель – лорд Виантери.
Пауза и на том конце связи раздалось:
– Вы находитесь в помещении с моими… пусть будет людьми. Помещение изолировано, – сказано было почти угрожающе.
– И? – поинтересовалась я. – Вы полагаете, вашим «пусть будет людям» это как-то поможет?
– Я полагаю, это не поможет вам, – уже фактически угрожающе произнес полковник.
Я помолчала, а затем очень спокойно сообщила:
– Слушайте, suprema, или кто вы там в вашей стае ящероподобных хамелеонов. У вас есть два варианта решения вопроса. Первый – переговоры при лорде Виантери и второй – попытка меня устранить. Вот только… в данный конкретный момент меня от обнародования имеющейся информации удерживает слово, данное вышеуказанному лорду… а теперь представьте себе масштабы катастрофы для вашей расы, если вашу ДНК начнут отслеживать по всей обитаемой галактике…
Несколько секунд он молчал, а затем дверь распахнулась и Стейтон вошел в комнату для наблюдений. Демонстративно выключил сейр, засунул его в карман, сложил руки на груди и произнес:
– Одна маленькая деталь, капитан Давьер: Сеть Илонеса контролирую я.
Откровенно угрожающую улыбку он скрывать не стал.
– Одно маленькое дополнение к вашей маленькой детали, полковник Стейтон: у меня пси-связь с руководством.
И я тоже улыбнулась.
Очень мило и даже почти нежно.
Незнамо кто мрачно стоял, с ненавистью глядя на меня. Вот только я слегка уже подустала, и игра в гляделки едва ли меня устраивала. И я в принципе не могла понять, по какой причине Стейтон упорствует, но, как оказалось, о некоторых аспектах пси-связи он знал.
– Мне хватит секунды, чтобы очень быстро и компактно вас убить, – глядя мне в глаза, отчеканил полковник.
Я улыбнулась шире.
Поставила чашку на стол, повернулась к полковнику и, пристально глядя в его синие глаза, такие синие, как кристально-чистое небо над покрытыми вечным снегом горами, расстегнула молнию своей куртки.
«Sunttenebrae никогда не причиняют боль женщине, которую выбрали»…
На секунду Стейтон застыл, затем тяжело задышал, с трудом сдерживая, кажется, рвущееся рычание, перевел взгляд с моей груди, великолепно обтянутой майкой, на лицо… подзадержался на губах и только после этого взглянул в мои глаза.
– Я вижу вы… привыкли пользоваться своей внешностью, – глухо произнес он.
– Естественно, – я была само очарование, – я в принципе привыкла пользоваться всем, чем только возможно.
Он кивнул и так же глухо добавил:
– И вы не из военных.
– Бинго! – похвалила я. И добавила: – А враждовать с преступным миром, согласитесь, себе дороже.
Стейтон согласен не был, он молча сделал шаг ко мне, всем своим видом выражая необходимость использовать одну из моих компактных гранат, но сделать что-либо еще ни он, ни я не успели. Дверь распахнулась, являя на пороге Адзауро.
Такая мелочь – он просто появился на пороге.
Злой, невыспавшийся и готовый искромсать всех здесь присутствующих, а я смотрю на него и понимаю – мне безумно мало нужно для счастья… просто знать, что он рядом. И ничего больше… И вот он стоит в дверях, а я…