– Контрацептив.
Мразь!
Мне хотелось взять эту капсулу и втереть в его нечеловечески жестокое лицо… Но в моем номере находился Удав, и, несмотря на его высочайший статус и квалификацию, я сильно сомневалась, что он сейчас не придушит Адзауро здесь же, на месте. Удав не зря получил свое прозвище.
– Спасибо, ты очень заботлив, – сказала я, забирая капсулу.
Молча приложила ее к вене, вколола состав не глядя, молча вернула пустую уже капсулу Адзауро, засунув ее туда же, откуда он достал, – в нагрудный карман его рубашки.
– У меня есть просьба, – говорила я сейчас на гаэрском – в моем состоянии использовать другой язык стало проблематично, – исчезни из моей жизни. Навсегда. Пожалуйста.
И я захлопнула дверь.
Развернулась и ушла к Удаву.
Он снова обнял, понимая, что молчаливая поддержка – это то единственное, что мне сейчас действительно нужно, а затем, одной рукой обнимая меня, второй активировал визоры и напряженно спросил:
– Кей, как он проник в здание? Его нет ни на одной камере. Кей?!
– Он хакер, – я отстранилась от Удава и отправилась одеваться, – один из лучших, кого я знаю.
– Лучше меня? – мгновенно поинтересовался Удав.
И я остановилась.
По факту я была унижена и растоптана, а не по факту…
– Н-н-не уверена, – прикинув возможности Удава, ответила я.
И уже после, когда я, прикрывшись дверцей шкафа, остервенело натягивала на себя одежду, Удав вдруг сказал:
– Кей, когда он пришел, у него было что-то зажато в левой руке. Но это что-то он тебе не дал, он достал капсулу из нагрудного кармана. Малышка, а тебя ничем не траванули?
Я застегнула пуговицы на рубашке, отрешенно размышляя над всем этим, и в итоге ответила:
– Даже если и так – мне плевать.
Удаву плевать не было.
Он смотался к себе и потом, пока я сушила волосы, взял мою кровь на анализ – никаких ядов в крови обнаружено не было…
– А жаль, – подытожила я результаты исследований.
– Иди на хрен, – дружественно напутствовал меня Удав.
Ну и, собственно, я пошла.
«Провожу по губам, стирая твои прикосновения,
Однажды я выберусь отсюда, даже если это бред,
Реанимировать меня не надо, оставь старания,
Я справлюсь с болью, а для тебя меня больше нет».
В одном наушнике целый плейлист от Барбары, и я даже не хочу знать, после какого жизненного удара у полковника Тейн вообще появился плейлист подобной тематики, в другом – речь Акихиро Адзауро. Перевожу автоматически, ощущая себя тем, чем я и являюсь – инструментом.
Было страшно входить в этот зал, было стыдно перед невестой Чи, стыдно за то, что… я позволила себе быть с ее мужчиной, позволила себе недопустимое. Один взгляд на нее, и я поняла – она знает. Она знает и где ночью был ее жених, и с кем, и, собственно, она прекрасно знает, что я в прошлом, а она победила. Асэми – утренняя красота. Да, я потратила несколько минут, чтобы узнать ее имя. Асэми… Это имя подходило ей. Яркая, красивая, светящаяся… действительно утренняя красота. И тысячи крохотных, почти микроскопических жестов, которые несли лишь одну информацию – он мой. Асэми не скрывала того, что они пара, того, что они вместе, она это… подчеркивала.
Интересно, вернувшись к ней этой ночью, он доказал на практике, что «естественно любит»? Или не интересно…
Победителей не судят, она была победительницей, я – никем. Инструментом. Просто инструментом поддержания делового общения.
Я больше не смотрела ни на нее, ни на него. Наверное, этим утром я закрыла двери не только перед ним, я закрыла двери своих чувств в принципе. И, равнодушно переводя фразу за фразой, сожалела лишь об одном – не выпила болеутоляющее. А сидеть было больно. Добро пожаловать в мир интимных отношений, Кей, они начинаются с боли.
До перерыва я практически считала минуты, а потом и секунды.
К счастью, Адзауро решил закругляться и прекратил ранее оговоренного времени.
Я покинула переговорную едва ли не самая первая, ушла в туалет, выхватила сейр и написала Удаву:
«Мне нужно обезболивающее».
Он ответил мгновенно:
«От одного до десяти – насколько больно?»
У меня был высокий порог чувствительности, более чем высокий, после всего, что мне пришлось пережить, а потому сейчас, не скатываясь в истерику, ответила:
«Восемь-девять».
«Зная тебя, это пятнадцать-двадцать. Сейчас пришлю чела».
«Спасибо», – ответила ему и отключилась.
Небольшой осмотр показал, что у меня кровотечение. То ли секс у меня был слишком травмирующим, то ли нехорошие дни явились крайне не вовремя, впрочем, с ними такое случалось при сильных стрессах.
Чел от Удава пришел минуты через две, вышла к нему, взяла таблетки, игнорируя инструкцию и возражения самого безопасника, проглотила четыре таблетки вместо двух. Безопасник, высказав все, что про меня думает одним ругательством, протянул бутылку с водой и сообщил:
– Это наркотик, мисс Рид.
– Знаю, – зло ответила, продолжая пить.
Естественно знаю, прочитала же название, перед тем как выпить.
– И как мне после этого оставлять вам всю упаковку? – мрачно поинтересовался мужчина.
– Молча, – сказала я и, отобрав у него обезболивающее, снова ушла в туалет.
Включив воду, долго стояла, держа руки под холодной струей… у меня было еще несколько минут свободных, но жаль, что боль начнет отступать только минут через двадцать. Очень жаль.
Когда в туалетную комнату открылась дверь, щелкнув вскрытым замком, я решила, что это Удав, кто, кроме него, с такой легкостью взламывает замки, и устало ответила:
– Твою мать, я не настолько превысила дозу наркоты, чтобы выслушивать нотации от тебя. Но если ты против, не проблема – на Дженере работают сотни известных мне поставщиков этой дури.
Ответом мне была тишина.
Что странно – Удав бы непременно вставил фразу о том, что он тоже вполне не прочь прогуляться со мной по притонам. Собственно, в один из его рейдов мы и познакомились – он душил наркобарона, со своей группой накрыв притон, а я как раз заявилась взломать базу, чтобы скачать информацию о поставщиках. Это было эпично – я скользнула из открытого окна, села за стол, активировала сейр продавца наркотиков и в свете включившегося прибора узрела Удава, который, обалдев от моего появления, все равно продолжил дело с удушением преступника. Я тоже была шокирована ситуацией. Мой шок вылился в нервное:
«Спросите у него, какой пароль, если вам не сложно».
Удаву сложно не было, он проявил любезность и вежливо поинтересовался у убиваемого насчет пароля. Не то чтобы нам это сильно помогло – требовался отпечаток его пальца и сканирование сетчатки глаза, но любезность Удава простиралась дальше некуда, так что вскоре у меня были глаз и палец наркобарона, а у Удава – труп. В благодарность за его помощь я скопировала всю базу на два информационных накопителя, он искренне поблагодарил, и на этом мы разошлись. Ненадолго. У Удава оказались нехилые связи в преступном мире, и вскоре мы встретились снова, уже на совместном задании.
Так что да, я ожидала, что он отшутится, а еще я в принципе не понимала, зачем он вообще сюда пришел, и повернула голову, чтобы поинтересоваться этим, но слова застряли в горле, потому что никакого Удава там не стояло.
– Я же просила – исчезни из моей жизни, – слова давались с трудом.
Каждое из слов словно я не говорила – толкала камни. И эти камни с грохотом срывались в пропасть, все стремительнее увеличивая расстояние между мной и тем, кто не имел права сюда вообще входить.
– Мне интересно, – он сложил руки на груди и привалился к стене плечом, – вчера это было только виски или еще и наркотики?
– Исчезни, – прошипела я, вновь включая воду.
Он не исчез, и холодно мне стало не от воды, а от его ледяного тона:
– Кей, ты хотя бы осознавала, с кем ты вчера была?
Я отвернулась к зеркалу, посмотрела в свои пустые глаза и ответила:
– Нет.
На этот раз дверью хлопнул он.
Когда я вышла из туалета, выяснилось, что в моих услугах уже не нуждаются – премьер-министр Ятори более не считал нужным скрывать свое великолепное владение гаэрским. Как-либо комментировать это он не стал, поступок чисто в яторийском стиле.
Я собрала вещи и перебралась к Удаву, несколько дней проведя в постели, просто глядя в пустоту. Что я видела за ней? Ничего.
Совершенно ничего.
Абсолютно ничего.
Свой сейр я выключила и деактивировала. Когда немного отпустило, в Сеть вылезла через гаджет Удава, отсматривая тонны записей в поиске тех из воровской шайки Склизкой, кого еще не успели поймать. Обнаружила еще троих.
Потом, пересматривая с Удавом видео с допросов, искренне поражалась тому, что люди готовы верить во все, что угодно, в любой бред, лишь бы обрести хотя бы призрак уверенности в завтрашнем дне. А впрочем, какое право я имела их осуждать? Никакого. Кто-то верит в артефакт, способный принести удачу, кто-то в любовь… И те и другие – идиоты.
На нервной почве хватанула еще и гастрит в добавление ко всему.
На Гаэру вернулась через неделю. Получила нагоняй от Исинхая за то, что вырубила сейр и была вне связи. Получила повторный, когда сказала, что ни поступать в университет Космических сил, ни сдавать экзамены и проходить аттестацию на звание S-класса я не хочу. Такого разочарования в глазах шефа я еще никогда не видела.
Исинхай молча выслушал меня и сообщил:
– Идешь к Слепому.
– Иду как кто? – уточнила я.
– Как исполнитель, – вот такое мгновенное понижение.
Но оставалась еще одна маленькая проблема – я знала, над чем сейчас работает команда Слепого, и мне предстояло сообщить шефу еще одну вовсе не радостную новость:
– Я больше не девственница, – сказала прямо.
А смысл объяснять или умалчивать? Моя вина, моя ошибка, моя боль и очередная волна абсолютного разочарования от Исинхая тоже обрушилась только меня.