– Кто он? – задал уже поднадоевший вопрос шеф.
Почему всех интересует одно и то же?!
– Никто, – ответила я.
– Это не ответ, Кей. – Я не смотрела на Исинхая, но взгляд его ощущала на себе отчетливо.
И я промолчала.
Шеф тоже некоторое время молчал, затем вынес приговор:
– Ты покидаешь Гаэру. Сейчас. Собери, что нужно. Посидишь пару месяцев на базе.
Он мог бы прямо сказать: «За тобой пару месяцев присмотрят, чтобы не сдохла по собственной инициативе», но Исинхай проявил уважение, я была благодарна ему за это.
Сейр включила уже на подлете к дому. Проверила входящие, ответила на сообщения встревоженного Суна, поздравила Лею с рождением ребенка и не сразу сообразила, что мой наемный флайт летит куда-то не туда.
Когда сообразила, было уже поздно – яды Астероидного братства были лучшими в Галактике, яд не подвел их и сейчас.
Последней мыслью было безразличное: «Так даже лучше».
Я пришла в себя от безумного ощущения жажды. Пить хотелось невыносимо, а потому, когда меня приподняли, вливая влагу в пересохшее горло, я сначала выпила и только потом осознала, что я пью!
Осознала, дернулась, пытаясь выплюнуть, но пальцы, что сначала почти неощутимо придерживали мой рот приоткрытым, вдруг стали жестче. Мои собственные руки не подчинялись, судорожные попытки выплюнуть эту гадость привели лишь к тому, что я выплюнула только часть.
– Ну, в принципе, достаточно и пятнадцати капель, – насмешливо прозвучал мужской голос.
Я распахнула ресницы и потеряла дар речи.
Я находилась на Ятори. Ни с чем невозможно спутать этот пейзаж с вулканами за окном и сад вечно цветущих сакур, лепестки от которых залетали в распахнутое окно вместе с ветром, что безразлично играл с легкой тканью занавесей. Безразлично. Безэмоционально. Безжизненно. Равнодушно.
Примерно так же, как император Изаму играл со мной!
И, едва наши взгляды встретились, император издевательски произнес:
– Здравствуй, милая. Как самочувствие?
Хреновое!
От Гаэры до Ятори перелет не близкий, на мне все та же одежда, в которой меня похитили, никаких следов отправления естественных надобностей не присутствовало… а это значит, перевозили меня максимально бережным способом, с минимальными повреждениями для организма – путем заморозки. Хреновый путь, с крайне паршивыми последствиями для мозга, но привели меня в сознание еще более паршивым способом – эта тварь влила в меня женское возбуждающее средство. Его вкус я знала, и такое ни с чем ни спутаешь! В основе был женьшень, но действующим веществом являлся вовсе не он – пираты всегда играли жестко, но, как оказалось, до императора Ятори им было далеко!
– У меня аллергия на два компонента из тех шестнадцати, что вы в меня только что влили, – предельно ровным тоном сообщила я.
Облизнула сухие, начинающие наливаться нездоровой опухолью губы и продолжила:
– Пятнадцать капель? Если я верно определила средство, меня убьют и пять.
В следующее мгновение император наглядно подтвердил, что заканчивал Камуку, быстро, жестко и уверенно занявшись мной. Он не стал звать слуг, более того, когда меня вырвало первый раз, отослал появившихся и приказал его не беспокоить.
Рвало меня долго и основательно, несколько инъекций антигистаминного средства слегка улучшили мое состояние, но обезвоживание все равно вышло зверское.
Несколько раз я теряла сознание, приходила в себя, захлебываясь под ледяным душем и неизменно ощущая на себе руки императора. Если это можно было назвать руками… Хватка у Изаму была такая, что я вполне себе начала подозревать наличие протезов вместо рук.
Вязкая муть интоксикации отступила на рассвете не знаю какого дня.
Я открыла глаза и посмотрела на поднимающееся солнце. На мне была только белоснежная простыня, зато матрас мне достался поистине царский. В том смысле, что императорских кровей.
– Маари, как ты? – уже без издевательского тона, заметно взволнованно спросил император.
К сожалению, не сдохла.
К моему огромному сожалению.
– Глупый мотылек, ты меня чуть с ума не свела, – прошипел Изаму и, рывком поднявшись с кресла на террасе, унес меня в спальню.
Судя по отделке – свою.
Несколько глотков травяного чая, и я снова провалилась в небытие.
Я не хотела оттуда выныривать. Не хотела… Я вообще ничего не хотела. Но меня, к сожалению, никто не спрашивал.
– Госпожа! Госпожа Мари, вам нужно выпить чай.
Настойчивый девичий голос звал меня уже несколько минут как, и я даже уже почти проснулась, но совершенно не хотела реагировать.
– Госпожа, пожалуйста, иначе император накажет меня! – В испуганном голосе отчетливо ощущались подступающие слезы.
Я медленно открыла глаза.
Все та же трижды проклятая дерсенгами спальня. Минимализм, черное дерево низкой кровати, черный деревянный столик для чаепитий у выхода на террасу, черная ветка на стене в качестве единственной декорации.
– Госпожа, вы пришли в себя! Какое счастье!
Серьезно?
Я посмотрела на служанку, которая продолжала держать поднос с одной-единственной глиняной чашкой на нем. Девчонке было лет семнадцать. Совсем ребенок. Запуганный, дрожащий, готовый разреветься ребенок. Зачем он оставил присматривать за мной ребенка?
– Госпожа, – очередной поклон, – если вы не выпьете чай, меня накажут.
А-а, ну теперь понятно – император знал, кто я. Знал мои возможности. Знал, на что я в принципе способна. А еще он не был глуп и заметил, что Полудохлый по моему сигналу увел тогда Юмичи из зала. Защищая ребенка тогда, я даже не подумала, насколько сильно открылась перед повелителем Ятори. А зря.
– Дай-ка я угадаю, – мой собственный голос звучал хрипло и как-то незнакомо, – ты самая младшая из всей прислуги.
Девчонка вскинула на меня испуганный взгляд, отрицательно покачала головой и сообщила:
– Я дочь личной горничной императрицы.
Даже так.
– Госпожа, выпейте, пожалуйста. – Она действительно была на грани истерики.
А он знал, что я не обижу ребенка.
Мразь, откуда же вы беретесь, такие умные?!
– Сейчас выпью, – прошипела, пытаясь приподняться.
Вышло не с первой попытки. И вообще не сразу. Но в итоге я откинулась на подушки уже в полусидячем положении и выпила бесячий чай. Радости служанки не было предела. Не знаю, чем ей пригрозил император, но, судя по снизошедшему на нее счастью, я едва ли не спасла от смерти всю ее семью.
После чая последовал суп. Какой-то малопонятный, с рыбным привкусом и водорослями. Я несколько раз титаническим усилием сдерживала рвотный позыв, но ответственно допила эту гадость. Девчонка попрыгала от счастья, когда я вернула ей пустую плошку, но…
Это было только начало.
Уже в следующий миг распахнулась дверь, уверенно вошел император, посмотрел на медленно бледнеющую меня, затем на склонившуюся в поклоне девчонку и сообщил:
– Кей, это Туми. Ей пятнадцать лет. У нее три брата и две сестры, младшей из которых полтора года. Посмотри внимательно на Туми, Кей. Посмотрела?
Мне даже смотреть не нужно было, я уже знала, что он произнесет дальше. И Изаму не подвел:
– Свяжешься с Исинхаем – я отдам девчонку своей страже, и ты будешь на это смотреть. И на это, и на то, как на твоих глазах казнят всю ее семью. Все ясно?
Расчетливый, выверенный, убийственный удар.
– Не слышу ответа, – в голосе императора прозвучала сталь.
Судорожно сглотнув, я ощутила вызов по пси-связи, отклонила его и ответила, глядя в никуда четко перед собой:
– Да, я все поняла.
Более чем поняла. Кто-то только что подписал себе смертный приговор. И это была не я.
Но бледная, дрожащая Туми, стараясь не упасть в обморок, с десятком поклонов нас торопливо покинула, и уже откуда-то из глубины дворца раздалось ее судорожное рыдание, вмиг оборванное и сменившееся капелью начавшегося дождя, ручейками воды, скатывающимися с крыши и мелодично разбивающимися о преднамеренно поставленные чаши. Практически казалось, что за пределами дворца играет оркестр.
Оркестр из дождя, боли, тоски и полнейшей безнадежности.
Когда император, величественный, довольный, великолепно осознающий свое превосходство надо мной в сложившейся ситуации, в традиционном яторийском черном халате подошел и сел на постель с величием всей династии отборных подонков, которую олицетворял собой, я боролась лишь с одним – безумным, диким нежеланием спать с ним.
Понимала, что придется. Я была его игрушкой, его желанной и недоступной столь долгое время игрушкой, до которой он, наконец, дорвался, и отчетливо осознавала – он пожелает получить все от своей новой куклы. И разумнее с моей стороны было дать ему абсолютно все, чего он так хочет, разумнее и логичнее… но я не хотела.
Как бы сильно я ни ненавидела себя за слабость и случившееся с Чи, ощущать на себе после него другое мужское тело… до тошноты нет! Не смогу… И даже если заставлю себя, даже если лягу в итоге под Изаму, есть существенное опасение, что вместо интимного процесса он получит истерику и бой не на жизнь, а на смерть… Потому что я не смогу. Я понимаю это уже сейчас. Я буду драться, орать, выгрызать свободу зубами, но взять себя в руки и просто вытерпеть – не смогу.
Едва ли император понимал, о чем я сейчас в принципе думаю. Небрежным жестом он откинул покрывало, открывая своему взору мои ноги, скользнул ладонью по стопе, голени, вновь вернулся к пальцам и произнес:
– Нам потребуется другое возбуждающее средство, не так ли?
Вопросительно посмотрела на него.
– Кадет S-класса, в вас намеренно убивают либидо, – с усмешкой произнес Изаму.
Идиот, я не военная!
Я не S-класс, я крыса, которая никогда не играет по правилам. И ты только что подставил горло под удар.
– Вы многое знаете о спецподразделениях Гаэры, – мягко убирая ноги обратно под одеяло, произнесла я.