— Я все выплюнула, представляешь? — призналась тихонько, с трудом разлепив пересохшие губы.
Марк фыркнул, открыв один глаз.
— Мне все нравится! — и улыбнулся. Улыбка у него получилась довольно кривая, но искренняя. — Зато, я тебя слышу отчетливо и… счастлив.
— Мысли тоже? — я уточнила.
Потому что в моей голове оставалась пока лишь одна внятная мысль: очень чаю хотелось.
— Да.
Марк теперь улыбнулся весьма плотоядно и понес меня в… спальню.
— Эм… — высказала по дороге сомнение. — А ты точно мои мысли слышишь? Не соседские там какие?
— Чай сейчас принесу. Ты же хотела, чтобы я обернулся? А потом что обычно бывает?
Хвостатый хитрец. Уже донеся меня до кровати, Марк вдруг замер и развернулся на кухню, меня не выпуская из рук. А я ощутила вдруг целую бурю смятения. Снова это странное ощущение.
Вот что меня редко преследовало, так это гнетущее чувство вины. Будем над этим работать.
— Это что за смена маршрута? — ехидно спросила.
— Мы ждем ребенка, — ответил уверенно. — Уже точно, я чувствую.
Великолепно. Я, значит, не чувствую ничего. А он раз! И все «точно»! И нагло мне так улыбается.
— Секс тут причем? Ну… я имела в виду оборот! — спросила и вдруг поняла, что мысленно с ним разговариваю. И довольно давно. Отвечал он мне вслух, но вообще-то… эмоции его были такими яркими и откровенными, что можно и рта ему не открывать, я все понимаю отлично.
«Тебе будет плохо и больно. Мне за тебя очень страшно, и в этом во всем только я виноват!» — мне словно кричал мысленно Кот.
Радость моя, я и мечтать не могла о ребенке от самого лучшего во всем этом мире мужчины. Мне двадцать семь, я твердо стою на ногах, я люблю и любима. Осталось… немного совсем. Победим омерзительных мимикримов, я пойду, послужу в твой отдел и…
От шквала безмолвного негодования меня чуть не смело на пол кухни. Да уж…
Всегда выдержанный с виду Марк, хладнокровный и сдержанный, а в душе у него бушевало море Ирмингера³, и не меньше.
— Марк, — вслух я произнесла, чувствуя, как он напрягся. — Расслабься, ты сейчас здорово меня прессанул своей… скажем так: яркой харизмой. Я здесь, видишь, сижу у тебя на руках. Не психуй, ничего ведь не изменилось?
Миг, и вдруг отпустило. Словно он выключил громкий звук. Секундное облегчение, но потом, Кота больше не чувствуя, не ощущая его, я отчего-то расстроилась. Внезапно мне стало совсем одиноко.
— Закрылся, — поцелуй в лоб и взгляд виноватый. — Прости, я как идиот совершенно забыл о простейшей практике ментальной связи. Тебя научить закрываться?
Секунду подумав, кивнула. Не то чтобы мне так хотелось скрывать от него свои чувства и мысли, но… навык точно не помешает. По лицу Марка пробежала заметная тень, но потом он улыбнулся, видимо, соглашаясь с моим веским доводом.
— Только предупреждай меня, ладно? Можно кодовым знаком или словом, так будет спокойнее.
Я согласилась и уже через десять минут спокойно смогла отключить эту опцию. Если Кот мне не врал. Хотя…
Это уже и неважно. В полезности секса в первом триместре беременности и обязательности оборота я его убедила, а потому…
В Инквизицию мы попали уже к позднему вечеру, к завершению заседания сиятельного Трибунала, на которое экстренно нас обоих и вызвали.
От доставки порталом Кот решительно отказался, сославшись на мое самочувствие.
Я удивилась, но виду не подала.
Оказалось, мой муж решил эффективно использовать эту последнюю паузу с пользой для нашего дела.
Всю дорогу туда Марк меня заставлял повторять раз за разом простейшее ментальное упражнение. Он действительно невероятно талантлив, мой муж. Объяснить сложные вещи «на пальцах» могут очень немногие, но я впервые встретила человека, способного так легко донести до посредственного умишки столь трудно воспринимаемую информацию. И заставить работать.
— Люди думают, что заклинание само по себе волшебство, — чуть забегая вперед, он рассказывал, возбужденно жестикулируя. — Как артефакт, стоит выучить сочетание звуков и магия появляется. А на деле, каждое заклинание — лишь рефлекс, поведенческий комплекс. Если ты не иной, можешь сколько угодно размахивать палочкой и проговаривать эти слова — не поможет.
Значит, я безнадежна. И все же: получается, каждый маг может сам создавать себе заклинания? Я разговаривала мысленно с мужем. В качестве тренировки. Если бы не спецформа сиятельной Инквизиции, отводящая глаз, люди бы точно шарахались от нашей колоритной парочки.
— И да, и нет. Зачем люди учат слова разговорного языка? Чтобы иметь возможность быстро и надежно передавать друг другу нужную и важную информацию. Так и с заклинаниями. Есть масса универсальных, их разучивают в связке с различными упражнениями по повышению концентрации, таким мысленным комплексом. Можно обойтись и без них, но процесс идет дольше, магических сил уйдет больше, а результат слишком зависит от настроения исполнителя. Да-да. Не только от наследуемых уникальных способностей и навыков. Произносимое слово выводит сознание одаренного азеркина на условный рефлекс, как у собаки Павлова. Оно прозвучало, — иной среагировал, подсознание сформировало комплекс магических действий. Все просто. А теперь закрывайся.
Мысли роились, как пчелы. Я остановилась, закрыла глаза, представляя себе большую и узкую дверь, которую предстояло закрыть перед носом у мужа.
— Драматично, — над самым ухом ехидное раздалось. — Осталось лишь вывесить флаг: «Я немножко колдую, смотрите!»
Фыркнув от праведного негодования, была поймана в нежные руки супруга.
— Дверь не закрыла, — он хмыкнул мне в волосы. — Не грусти, очень скоро ты будешь не задумываясь это все делать. Как ходишь, ешь вилкой. катаешься на велосипеде, садишься за руль.
Я хотела сказать, что машину давно не вожу, и он знает, хотела… Но Кот лишь взглянул, покачав головой, и Илона притихла. Мы стояли у входа в саму Инквизицию.
Время шуток закончилось.
_________________________________
¹“Многие знания — многие печали” — фраза из Библии (книга Экклезиаста), как считается, принадлежащая израильскому царю Соломону.
² Вуайеризм — сексуальная девиация, характеризуемая побуждением подглядывать за людьми.
³ Море Ирмингера — это самая ветреная полоса соленой воды на планете и одно из самых штормовых мест в мире.
30. Трибунальщики
«Сильные мира сего тоже плачут, храпят по ночам, болеют насморком и мучаются бессонницей. Если помнить об этом — становится легче». М. К. Кот «Дневники и записки»
Запах озона, пришедший с ним шелест портала, уже ставший знакомым.
Шаг вперед, всего пара секунд и мы оказались в большом кабинете, обставленном со сдержанной роскошью.
Лаконичное сочетание гладкого черного и неожиданного светло-зеленого. Цвет ранних яблок и аспидная чернота. На выставленных полукругом кожаных строгих диванах молча сидели мне люди совсем незнакомые.
Нет, не люди.
Бессмертные. Тут же я ощутила удушающую волну их могущества. И они не молчали, я это тоже теперь поняла, словно эхо услышав далекие и размытые отзвуки даже не мыслей, эмоций.
Мне показалось, что шел напряженный безмолвный разговор, возможно, даже спор. Они дискутировали оживленно, а я ошарашенно замерла, и позабыв о приличиях, разглядывала великих, благо меня они не заметили. Или делали вид, старательно не смотря в нашу сторону.
Мы с Марком стояли у самого входа, и были прикрыты массивной квадратной колонной, при этом всех видя отлично.
Видимо Кот, ориентируясь здесь превосходно, умышленно выбрал это потаенное место для выхода из портала в начальственный кабинет.
«Не дергайся, это хоть и сиятельный Трибунал в полном составе, но собрались они в кабинете Ладона, а не в зале суда. Не заседание, а скорей совещание». — прошептал муж мне на ухо беззвучно.
Кто такой этот «Ладон» я понятия не имела, но молча со всем согласилась, стараясь унять свою дрожь. Кот вздохнул и продолжил нашептывать прямо в ухо:
«Запомни: тот, кто сидит к нам спиной — Рафаил. Скорее всего, разговаривать с нами будет именно он. Фил полудемон, бессмертный. Силен. Ему никто не может солгать, это личный дар Фила. Он уникум, как и все тут собравшиеся».
Словно в ответ на представление Марка, Фил оглянулся на нас, явно тут же обоих увидев, но ничего не сказал. Даже виду не подал, очевидно давая нам время.
Мне он сразу же почему-то понравился, несмотря на холодный взгляд серых, как ноябрьская Балтика, глаз. Из присутствующих в кабинете неведомого Ладона он казался мне больше всего человеком. Не было в лице Рафаила черт явного безразличия и отстраненности, как у знакомых мне древних бессмертных. Да, я понимала причины их сдержанного отношения к людям. Но… я все-таки все еще человек.
«Ди ты узнала, надеюсь. Лер будет с минуту на минуту, он вечно опаздывает», — мерный шепот Кота, его горячее дыхание над виском успокаивали и дарили уверенность.
Нашла Ди глазами, ее тоненькая фигурка терялась на фоне окна, рядом с которым стояла супруга невыносимого Лера.
«Белобрысый, здоровый это дракон. Легендарный Ладон, если помнишь такого. Будь с ним осторожна, родная. Никто не знает, что в голове у этой рептилии, он ректор нашей Магической Академии, древний, как весь этот мир».
«Белобрысый» мог с полным правом поспорить с сиятельной Ди за право стать самым светловолосым из виденных мной… пусть будет, все же людей. Крупные черты длинного лица, воистину греческий нос, угрожающе нависший над чувственными губами. Огромный, при этом подтянуто-хищный, дракон ощущался весьма угрожающе. Натуральный и древний, я ни секунды в этом не сомневалась.
Рядом с ним скромно сидел некрупный (в сравнении с остальными бессмертными), абсолютно лысый мужчина. Казалось, будто его блестящий глянцевый череп был отполирован веками. Лысый хоть и улыбался лукаво, но ослепительно-голубые глаза вяло скользили взглядом по интерьеру знакомого кабинета. Сиятельному было скучно.