Я сделала пару шагов и присела на корточки, просто не в силах стоять. Колени подкашивались от восторга.
Неужели же все это — наше?
— Э, нет! — мой довольный супруг, в паре шагов от меня наслаждавшийся произведенным эффектом, подошел, подцепил крепко за локоть и, быстро подняв, потащил почему-то обратно от окружавшего меня чуда. Я не в силах была глаз отвести и вяло сопротивлялась.
— Нас ждет вкусный ужин, выпивка, подарки по случаю, танцы ню до утра на столе и… все, что ты хочешь, — Марк, наконец, подхватил меня на руки и, принеся на веранду, усадил на большой полукруглый диван. На сложенном из камней невысоком цилиндре перед диваном и креслами ярко горел очаг. Рядом с ним возвышался чёрный кованый стол, на котором заманчиво красовались расписные тарелки и блюда, прикрытые полусферой магического стазиса.
Особенно возбуждала мое воображение последняя фраза Марка. Только он, я и наш новый дом. Впервые за долгое время мы остались одни. И это сознание опьяняло получше крепкого алкоголя. Надо родителям позвонить, как там Кирюшка справляется с их усмирением…
Щелчок мужских пальцев, и колпак стазиса, мерцающий в полусумраке летней северной ночи, исчез. Под потолком веранды загорелись яркие огоньки ночных фонариков, и я вздрогнула. Никак не забуду ту нашу историю с мимикримами… Но светильники загорелись оранжевым светом, как будто обычные свечи и тревога угасла. Могучая фигура Кота, плавно перемещающегося по пространству веранды, в их мягком свете казалась танцующей. Блики пламени очага, запах горячего мяса, тонкие ароматы пряных трав и овощей, сыра, специй и невесть как оказавшийся в моих пальцах стакан с темной жидкостью. Терпкий аромат полусухого вина. Тихий шепот: «Сегодня тебе все можно».
И нотка тревоги, подавляемая им тщетно, здесь и сейчас неуместная…
— Что-то не так? — пригубив пряный напиток, я разулась и закинула голые ноги на спинку дивана, краем глаза заметив, как Кот оглянулся, их жадно разглядывая.
— Может, завтра? — секунду подумав, он все же ответил, глаз с моих ног не сводя. — Не хочу тащить сюда рабочие проблемы.
Я напряглась. За последнее время проблем на работе особенных не было. Все работало, все крутилось. Департамент котовий показывал впечатляющую эффективность, Гиру развоплотили недавно, после долгих изматывающих разбирательств в суде, где мы с ним проходили как главные потерпевшие.
Что там еще может быть?
— Рассказывай, — отхлебнула еще раз, жадно принюхиваясь к столу. — Все равно тебя это будет сверлить, я начну ломать голову, и вечер испорчен. Впереди у нас целая ночь. Пока ужинаем, может, все и разрулим.
— Гетлим… — неохотно он пробурчал, ловко переворачивая лопаткой румяные стейки на решетке над очагом.
Все-таки есть в древнем ритуале прикосновения пламени к плоти нечто магическое. Пусть это даже и ужин… Я промолчала, давая понять, что жду продолжения реплики. Мне протянули тарелку с целой горкой вкуснятины и воинственно воткнутой вилкой.
— Он все это время работал на Инквизицию, плодотворно и много, — тоном священника на поминках муж мой проговорил.
— Так он заключенный, — отхлебнув снова вина, я поддела на вилку кусочек запеченного мягкого сыра, накрыла его баклажаном и с наслаждением все это нюхала. — Пусть себе отрабатывает. Или тебе стало вдруг его жалко?
Кот даже вином поперхнулся от подобного предположения.
— Он действительно спас массу жизней, помог вскрыть еще несколько контрабандных каналов, с его помощью делают разнообразные артефакты, — мрачно мне Марк сообщил.
— А теперь излагай все детали, — характер у меня за этот год не улучшился.
— И за все свои подвиги попросил приговорить его к полному лишению магии, деинициации, зачистке памяти и освобождению.
— Но это же невозможно! — хрюкнула я возмущенно, прожевывая очередной свой кусочек. — Он ценен невероятно, почти что реликт.
— Именно, — Марк грустно кивнул, отставляя тарелку. — Они решили использовать на нем подавляющий магию артефакт и выпускать на побывку. Угадаешь какой?
Мой зеркальный. Но мне так аппетит не испортить. Почему-то на Августа не испытывала обиды. Совсем. Даже теперь. Нет, не так… Особенно теперь.
— Ты боишься за маму? — прямо спросила.
Снова безмолвный кивок.
— Марк… Может, ты перестанешь вести ее за руку? Может, она разберется сама? В конце концов, если Август все это проделывал ради нее, то они оба заслуживают право на жизнь, как считаешь? Взять с нее больше нечего, она больше даже не кошка.
— Романтичная ты моя, — Марк усмехнулся расслабившись. — С твоей верой в светлое будущее…
— Надо радоваться каждой минуте и жить. А что за подарок мне передали?
Кот еще утром обмолвился о дружественном подарке, давно мне обещанном, а я так и не смогла решить эту хитрую головоломку. Судя по ироничному взгляду, он справедливо оценил мой способ уйти от животрепещущей темы нашего разговора. Но возражать мне не стал. Лишь поставил на каменный столик свой винный бокал и потянулся за курткой, висевшей на кресле.
— Лер просил передать…
Я поморщилась. Этот бессмертный негодник меня упорно вытаскивал работать своей личной помощницей. Честно сопротивлялась, но ведь не отстанет. Ничего хорошего от подобных подарков я не ожидала. Хорошо, если не магические наручники.
— То, что Венди тебе обещала когда-то. Кстати, с этого понедельника он ушел в отпуск, впервые за двадцать пять лет и сразу же на шесть месяцев, оставив меня своими замом. Да-да, по секретному, но уже всем известному поводу. Бессмертные ожидают наследника.
— Ух ты! — смогла пробормотать жующая я.
Марк достал из кармана резную шкатулку, квадратную и практически плоскую. Почерневшее от времени дерево, инкрустация красной медью. Какая чудесная вещь. Но ручонки жадненькие мои были решительно отодвинуты, и шкатулку открыли.
На черном бархате поблескивала пятиконечная магическая звезда. Практический черный металл отливал золотистыми всполохами. Меня к ней потянуло, как будто магнитом, я глаза не могла отвести от сокровища.
— Это Морфикум, — улыбаясь мне ласково, Кот тихонько подсказал. — Древнейший артефакт, дающий возможность обычному человеку стать магом-морфом.
— Сколько раз? — спросила его деловитая я.
— Однажды и навечно. Как и все древние артефакты, он работает качественно. Если захочешь, то станешь полностью морфом. И дети твои будут морфами. Но… Хорошенько подумай. Точно не будет легкой возможности просто взять и вернуть все обратно. Ты уверена?
Кошка… Я давно уже стала Кошкой для всех и часто мечтала однажды взмахнуть длинным хвостом и уйти гулять в Сумерки. Много раз видела в своих снах себя Кошкой. А теперь… теперь, когда все самые дерзновенные мои мечты сбывались одна за другой, не хватало лишь этой хвостатой.
— Да! — прошептала и потянулась к звезде.
— Тарелку поставь и стакан. Первый оборот не самое быстрое и приятное дело. А теперь раздевайся…
Вместо послесловия
"У каждой истории есть начало и есть конец. Бесконечна лишь фантазия автора, их сочиняющего." «М. К. Кот «Дневники и записки»
Круглое окно сверкало россыпью капель, оставшихся после дождя. Хрупкая, белокурая женщина стояла, задумчиво их разглядывая.
— Я подняла личное дело Спекуло Анны Иоановны, — прозвучало официально, как будто бессмертная не стояла в своей собственной спальне, а выступала на кафедре. — Как ты и просил. Вместе со спецприложением.
— И что за условие ей предложили? — в невидимом голосе ее собеседника прозвучало усталое любопытство.
— Только не смейся, — сама усмехнулась. — Условием было разрешение ритуального брака их единственной, еще даже не зачатой дочери с Марком Котом.
Молчание красноречиво ответило.
— Знаешь… — Венди продолжила, зябко поежившись, — эта странная резолюция выведена рукой самой Ге. Так что… сам понимаешь. Судьба — штука лукавая.
— И зачем Ге это все было нужно? — раздался вздох, и голос ее собеседника стал как будто бы ощутимей. — Можешь не отвечать. Вопрос риторический. Древние Боги видят так далеко, что их проще не спрашивать. Что еще скажешь?
— У нас мало времени, я… — тихо произнесла, будто сама с собой разговаривая.
— Нет, — ответ прозвучал так же тихо. — У нас отпуск. Еще целых шесть месяцев только нашего времени… — низкий, бархатный мужской голос, казалось, звучал теперь прямо из воздуха.
— Невероятно… И мир этот не рухнет, ты думаешь? — усмехнулась немного печально, снова поежилась. — Как тебе удалось?
Тихий смех.
— Я был убедителен! — мягко фыркнул. — Всем сказал, дорогая, что ты у нас снова беременна.
— Что?! — Венанди поперхнулась, буквально схватившись за голову. — Но это не так!
— Сама понимаешь, для меня теперь дело чести исправить это досадное несоответствие.
Крупная темная тень плавно скользнула по комнате, горячей волной прикоснувшись к изящной женской спине.
— Ты невозможен. И как тебя терпят на службе?
Она улыбнулась, укутываясь в его руки, как в теплое одеяло.
— Часто, долго и без удовольствия… — дразнящее раскаленное дыхание на макушке, невесомые поцелуи в висок, ниже… И вот уже шеи коснулась волнующие женское воображение воздушные прикосновения губ.
Ди снова взглянула в окно. Ну конечно. Как сразу не догадалась? Где же еще?
Патагония. Снова, опять.
Сколько лет они не были здесь? Вот так, запросто. Ди казалось, что добрую сотню, не меньше.
— Двадцать семь.
Венди медленно потянулась, всей спиной ощущая его пьянящее возбуждение. Бессмертная не любила терять себя. Только ему одному Ди в руки вручала свою самую страшную слабость… Этот мужчина снова будет лепить из нее, как из податливой глины, нечто странное и совершенно неистовое. Пусть. Ей так остро его не хватало…
В этой части земли дыхание Антарктиды уже вылетало прозрачные узоры ранней осени. Венди любила ее, яркую, горькую, быструю. Скоро наступит сезон ураганов. Проливные дожди будут хлестать звонкими струями крышу «Гнезда», набатом грохотать в водостоках и полировать гладкие скалы вокруг. А потом первые утренние морозы выткут причудливые узоры на окнах, посеребрят карликовые деревья в каменных кадках вдоль узкой горной тропы и развесят седые бороды трав по ущельям. Но все это будет потом.