Отпустило меня тогда, когда Додо – так я стал мысленно называть тварь, весело пошваркивая капающим со стейков жиром начал источать божественный аромат жареной курочки.
– А говорил что не будешь есть, – подзуживал меня догрызающий хрящ Беляшик,
– Арестантский уклад един, – смиренно вздохнул я, – что поймали, то и едим. Но, в отличии от вас, свою порцию я хотя бы поджарил.
– Жареная пища пока что тяжела для моего желудка, – в тон коту отозвался Эллахар, – тогда как икра содержит необходимые для восстановления организма питательные вещества в оптимальной форме.
– Спасибо, что напомнили, – буркнул я,
Убитая прямоходящая жаба оказалась беременной самкой, и сцена потрошения, когда два хищника – кот и эльф, весело причмокивая жрали сырую икру надолго останется в моей памяти.
– Тебя тревожит убитая на охоте дичь? – спросил эльф, почувствовав моё неодобрение, – ты придерживаешься религиозного запрета на убийство животных?
– Да нет, – отмахнулся я, – я тоже плотояден. И икру с блинами люблю. Просто не привык, чтоб мою пищу потрошили при мне.
– Так честнее, – неожиданно серьезно сказал Эллахар, – охотясь и разделывая добычу самостоятельно, мы не даем себе забыть, что за каждым стейком стоит смерть.
– Лучше расскажи, как ты до такой жизни докатился, – сменил тему я, – как вышло, что тебя наци в шар законопатили?
– Долгая история, – вздохнул Эллахар.
– А мы не торопимся, – улыбнулся я, – правда, Беляшик?
Измазанный кровью обожравшийся кот уже спал, повернувшись к костру спиной.
– Он тоже будет рад услышать твою историю, – ответил за кота я.
– Это началось лет двадцать назад. На площади центрального города одной из провинций открылся портал, через которые к нам впервые прошли наци. Портал они сумели открыть небольшой, размерами примерно как твой. Как я понимаю, это предельно возможная величина для межреальностных порталов?
– Совершенно без понятия, – сказал я, – портал не мой, я просто им владею.
– Впрочем, это не важно. Несмотря на то, что портал был крохотный, наци сумели хорошо подготовиться – они переправили в наш мир сборный форт, так что жители города, которые вышли из домов, удивленные шумом, они увидели на площади что-то вроде небольшой стальной башенки. Но это было не нужно – мы не собирались воевать с пришельцами. Мы и сами умели открывать порталы в соседние миры и у нас бывали гости из других миров и планов.
– Ну и напрасно, – сказал я, выплевывая косточку Додо, – у нас, например, даже дети знают, что если открыть портал, то из него обязательно полезут чудовища.
– Мы цивилизованный народ, – вздохнул Эллахар, – мы были цивилизованным народом. К тому же, как бы мне неприятно было это признать, наци сумели найти общий язык с нашей правящей династией.
– Притворились хорошими, что ли? – удивился я.
– Нет, не скажу, что наци особо притворялись. Дело в том, что мы уже несколько веков вели конфликт с халифатом орков и война складывалась не в нашу пользу.
– Несколько веков, – задумчиво сказал я, – а сколько тебе вообще лет?
– Сто шестьдесят, – спокойно ответил эльф.
– А сколько вообще может быть? Когда у вас наступает старость?
– Ну, я не знаю, – пожал плечами Эллахар, – у нас живут и по тысяче лет и по десять тысяч. Но в среднем, конечно, лет по триста. Чтоб жить долго – нужно медитировать. Очищать сосуды при помощи дыхания Риллифэйна. По несколько часов в день. У черни на это не хватает ни времени, ни терпения. А ты, как я понимаю, сильно моложе?
– Сильно, – вздохнул я, – мне всего сорок. И жить я буду, в лучшем случае, еще столько, сколько уже прожил.
– Для живых существ, которые не могут манипулировать дыханием, это норма. Если у нас рождается ребенок, неспособный управлять дыханием, он живет примерно столько же. И тут уже ничего нельзя сделать – дыхание, для оздоровления организма, ты направляешь сам. Никто кроме тебя не сможет.
– Понятно, – сказал я, – и с долголетием и вообще. А орки, они что, тоже за счет дыхания долго живут?
– Некоторые да, – вздохнул эльф, – шаманы, например. Но в целом орки используют дыхание для изменения своего тела – наращивают мышечную массу, огромные клыки…
– Постой, – перебил его я, – так орки что, не рождаются такими здоровенными, а получают такую внешность, манипулируя при помощи магии своей биологией?
– Ты их женщин видел? – спросил Эллахар, – обычные фигуры, никаких клыков и груд мышц. Вот такими они и рождаются.
– Ну, я вообще-то и орчанок с клыками видел…
– Бывает, отращивают, особенно если орчанка в армию идет. Это дело вкуса. Главное тут то, что из-за этих манипуляций орки живут не долго. И жизнью не дорожат.
– Ну, ты скажешь тоже, – нервно хохотнул я, – «жизнью не дорожат!». Я вот живу всего сорок и знаешь – мне мою жизнь очень даже жалко.
– Короткоживущие более склонны к необдуманным поступкам, – спокойно ответил эльф, обведя рукой окружающий нас лес.
– Зато… – возмутился было я.
– Я благодарен тебе за твой необдуманный поступок. Просто пойми – ты не хуже и не лучше меня – у меня просто было больше времени, чтоб развить в себе невозмутимость.
– Вернемся к нашим нацистам, – решил сменить тему я.
– К вашим? Они прибыли из вашего мира?
– Я без понятия, из какого мира они к вам прибыли… – начал было я, но потом одернул себя, – зародились они у нас, чего уж тут скрывать.
– Так и думал, – кивнул эльф, – в их идеях чувствуется людская ментальность.
– Пфе! – возмущенно фыркнул я, обидевшись за человечество, – да вы, эльфы, еще большие нацисты чем Гитлер! Я Толкиена читал! Помню, как вы все расы по ранжиру выстроили – эльфы хорошие, люди куда не шло, а орки чистое зло!
– А что, по твоему, орки добро? – удивленно воззрился на меня Эллахар.
– Нет, – сказал я, – но это обычный народ, не хороший и не плохой. Соседи – с которыми можно воевать, можно торговать, а не пытаться извести под корень.
– Так мы и не извели! – уперся руками в бока эльф, – у нас орки живы. И полурослики живы. И цверги. По крайней мере были, до того как к нам ВАШИ наци припёрлись. А вот где ваши орки? Где ваши полурослики? А? А?
– Они сами выродились, – взмахнул руками я, – и мы, вообще-то, защищались. И при этом – их гены присутствуют в нашем геноме. Мы скрещивались, а не истребляли.
Действительно, с орками у нас как-то неловко получилось. В нашем мире под это описание подходили неандертальцы, с которыми мы вели затяжные войны, истребив последних в раннее средневековье. Дольше других просуществовала колония орков на Оркнейских островах, дав наименование всей расе. С полуросликами у нас тоже не срослось – мелкие, похожие на зайцев существа жили в джунглях индонезийского острова Флоресс, благополучно вымерев, как только туда добрались наши предки.
– Во первых, я чашку не брала, – ядовито сказал Эллахар, – во вторых, она уже была с трещиной. И в третьих – я её давно отдала!
– У вас тоже есть такая присказка? – спросил я.
Эльф кивнул и мы некоторое время сидели молча.
– Знаешь, – эта, шутка про чашку, она ведь не особо логичная, да? – примирительным тоном сказал я, – вот представь, выходит хозяйка во двор и видит перед дверями чужую чашку. Треснутую чужую чашку. Если она вспомнит, что видела такую у соседки и вернет чашку ей, то ей только и остается твердить на все обвинения в том, что она взяла и сломала чужую чашку – она чашку не брала, чашка уже была с трещиной и она уже отдала её владелице.
– Я тоже должен извиниться, – сказал эльф, – я не должен был срываться и разговаривать подобным тоном. У каждого народа свой путь.
– Не извиняйся, мы просто спорили. Лучше расскажи, чем ваши отношения с наци закончились.
– Да нечего тут особо рассказывать. Они предложили правящему дому помощь в войне с орками. Мы предоставили им разрешение на постройку промышленных предприятий и проход специалистов. Они несколько лет снабжали наши войска механическим оружием. Благодаря им мы сумели переломить ход войны.
А потом, в один ужасный день, они включили негатор. Устройство, полностью заблокировавшее все дыхание Риллифэйна. Вообще все. Мы попытались уничтожить устройство. И сами, и в союзе с орками. Но, без дыхания мы были беспомощны.
Блокирование дыхания убило наш мир – наши леса умерли и сгнили в считанные недели, вместе с большей частью животных. Наш народ был вынужден бежать – рассеявшись по ближайшим мирам. Так же бежали и орки, и полурослики – все существа, использовавшие дыхание либо сбежали, либо умерли.
– Но это же прекрасно! – сказал я, вскакивая, – то есть, конечно, ужасно, что твоему народу пришлось бежать, но вы живы и это главное! Всё можно поправить! Надо просто уничтожить негатор!
– А то, мы, блять, не догадывались, – возмущенно взмахнул руками эльф, – меня и схватили-то, при попытке этот негатор взорвать.
– Чем взрывал? – сразу перешел к конкретике я.
– Пластидом.
– Вы варите пластид? – удивился я.
– Наци варят.
– Пластид – это несерьёзно. Прошлый век. Шутки вроде негатора надо взрывать атомной бомбой.
– И у тебя, чисто случайно, есть с собой атомная бомба?
– Нет, – улыбнулся я, – но я всегда мечтал её сделать. Обожаю взрывы!
В следующую секунду спящий кот, мгновенно, как умеют только коты, подлетел в воздух и бросился бежать прочь от костра. «Странно, – подумал я, – куда он так ломанулся? В туалет захотел?»
– А куда твой магический фамильяр так намылился? – проводил его взглядом эльф.
– Никакой он не фамильяр, – хмыкнул я, – обычный говорящий кот. А сбежал потому, наверное, что услышал звуки в лесу. У котов очень чуткий слух…
Последнюю фразу я говорил тем медленнее и тише, затухая, по мере того, как её смысл доходил до моего сознания. В следующую секунду мы с эльфом вскочили и бросились вслед за котом, спасаясь от выскочивших на поляну нескольких додо.
– Они что, разумные? – кричал я, догоняя эльфа.
– Нет, – кричал эльф, – мозг размером с орех!