«Я отдам, — убеждала она себя. — Найду Киру — и отдам. И комнату эту вонючую обменяю на квартиру. Пусть однокомнатную. Пусть за городом — но обменяю».
Неделя… Она быстро переоделась, тщательно закрыла сумочку и, прижимая ее к груди, направилась к выходу. Перед дверью замерла. Потом опять достала «дипломат» и вернула туда десять тысяч. Выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью. Костина соседка, выходя из лифта, окинула ее таким долгим и внимательным взглядом, что Татьяне стало не по себе.
И в метро, и в трамвае она крепко прижимала сумочку к груди и то и дело ловила на себе тяжелые, неодобрительные взгляды, заставлявшие ее покрываться пунцовой краской. Весь мир, казалось, знал о том, что она сделала. Никто не высказывал этого вслух, но смотрели все так, что она начала себя презирать.
Возле подъезда своего дома Татьяна села на скамеечку к попыталась собраться с мыслями. Мысли плодились, рождались и умирали так быстро, что она не успевала ухватить хотя бы одну из них. Просидев так минут двадцать, Татьяна встала, бросила тоскливый взгляд на дом и, понурившись, побрела обратно, к конечной остановке трамвая. Минуг через десять появился трамвай; он сделал круг и остановился. Двери раскрылись, и из трамвая вышел Сергей. Он поднял голову и увидел жену.
— Танюша, — растерялся Сергей, — что ты здесь делаешь? — И, не дожидаясь ответа, сообщил: — Звонил из Тель-Авива брат Лившица. Сказал, что может удержать заказ еще четыре-пять дней, а потом — все. Придется ждать, как минимум, полгода.
— Покупай билеты, Сережа, — выпалила Татьяна на одном дыхании. — Я нашла деньги.
Сергей удивленно посмотрел на нее. Потом спросил:
— Где?
— У Кости. В долг взяла.
— Что, он так просто дал тебе двадцать тысяч? — В голосе мужа звучало изумление.
— Он же мне доверяет, — пожала плечами Татьяна; она отвела глаза, почувствовав, что опять начинает краснеть.
— Что же мы стоим? — засуетился Сергей. — Надо же срочно ехать за билетами! Илюху забирать!
Сергей схватил ее за руку и потащил к дому. Татьяна засеменила следом, безвольно опустив голову.
Глава 16
Максим вошел и направился к двери директорского кабинета. Вспомнив, что Бар неожиданно сорвался в отпуск и не оставил ключей, он прошел в свой закуток.
Везде было убрано, все сверкало чистотой. Максим усмехнулся, вспомнив, сколько потратил сил, чтобы приучить напарника убираться перед уходом. Что ж, игра стоила свеч. Он с удовлетворением оглядел сверкающий кафель стен и ковровые дорожки, словно только что доставленные из магазина. Дверь в теплую еще сауну была открыта, и оттуда тянуло густой смесью эвкалипта с пихтовым маслом. Тоже хорошо. Дальнейший осмотр был прерван негромкой, но настойчивой телефонной трелью.
— Фитнесс-центр «Три толстяка». Слушаю вас.
— Мне бы Константина Баргузова, — проверещал телефон голосом человека, не привыкшего произносить больше двух слов за раз.
— Константин Михайлович в отпуске, — заявил Максим.
— Он сказал, что сегодня приедет, — настаивал голос. — Мне он нужен. Срочно.
— Очень жаль, но ничем не могу помочь. Попробуйте позвонить ему на мобильный. — Разговор начал утомлять, поскольку не имел смысла.
— Пробовал… — протянул собеседник. — Никто не отвечает.
— Что ему передать, если появится? Кто звонил?
— Я… — На том конце провода задумались. — Он просил говорить об этом только с ним, но уж раз так дело повернулось… Я автожестянщик, из сервис-центра «Мерседес». Константин не захотел оставлять машину в центре, просил меня сделать все дома, в гараже. Не очень удобно, конечно, но мы договорились. Сделал-то я все давным-давно, а он машину не забирает. Получается, что мне свою некуда ставить, а ведь дожди уже. Так что передайте ему, пожалуйста: ссориться с ним я не хочу, но жду еще два дня — и выгоняю его «мерс» на улицу. Сколько можно? — Мастер явно выдохся после такой тронной речи; он сопел в трубку, пытаясь восстановить дыхание.
— Передам, — пообещал Максим и задумался. С чего бы это Костя бросил машину? На время отпуска — понятно, но человек говорит — давно. — Послушайте, а когда он вам ее… отдал? И что случилось? Почему не в сервис-центр?
— Отдал… Да давно, — выдохнул мастер и, набрав в легкие побольше воздуха, продолжил: — Месяца четыре назад. Накануне майских праздников. Как раз в первый выходной. Что случилось? Да не знаю. Левое крыло, капот — всмятку, фара — вдребезги. В центре требуют справку об аварии, а у него ее не было. Почему бы не сделать частным порядком, за деньги-то? Я согласился, а теперь вынужден свою «шестерку» под дождем держать.
— Ясно… — протянул Максим. — Как только объявится передам. Всего хорошего.
— До свидания, — с облегчением выпалил мастер.
Максим повесил трубку и продолжил осмотр помещений. Комната отдыха, массажные кабинеты, тренажерный зал. Все в полном порядке. Молодец, Серега. Можешь, если тебя заставить. Максим проверил бар, холодильник. Вспомнил о задней стенке гардероба, но посмотреть ее опять не успел. В дверь позвонили, и он включил видеофон. Сотрудники соседнего банка, в большом количестве. Черт, совсем из головы вылетело… У них же сейчас время абонировано. Максим открыл дверь, скорчил весьма радушную гримасу и поздоровался. Банкиры загалдели, не обращая, впрочем, на него никакого внимания. Протопали в раздевалку. Максим включил печку в сауне и насос — в бассейне, стараясь показать, что давно уже ждет гостей. Четверо просеменили в сауну, один зашел к Максиму, сделал заказ: пиво, рыба, минералка и так далее. Просто, привычно и толково. Клиент постоянный, ясно, что любит и ценит добрую баньку и хороший сервис. Типичный банкир новой — самой новой — формации. Руку тянуть не спешит, но и нос не задирает. Обращается на «ты», но и, представляясь, называет только свое имя. Вежлив, корректен, воспитан.
Максим приготовил закуски, откупорил бутылки и, пожелав клиентам хорошего отдыха, вернулся к себе. Сварил кофе. Раскладывая по полочкам все, что творилось в голове, машинально листал записную книжку. Баргузов… Ох, не прост этот совсем простой на вид тип. Ох, не прост…
Максим поморщился, силясь вспомнить, зачем ему понадобилась записная книжка. Разбитый «Мерседес»… Справка об аварии…
Он раскрыл книжку на нужной странице и набрал номер.
— Дежурный по Управлению ГАИ Москвы слушает…
— Добрый день. Серов из УЭПа. Мне необходимо связаться с майором Ковалевым, а я никак не могу найти его телефон.
— Минутку. УЭП? Серов? Ждите.
— Майор Ковалев слушает, — раздалось через минуту.
— Здорово, Саня. Это Серов.
— Макс? С ума сойти! Ты откуда?
— С этого света, Саня, с этого. Жив, здоров. А ты как?
— Нормально. Ты куда пропал?
— Долгая история, Саня. Запиши мой домашний телефон. — Максим продиктовал. — Будет время — позвони. У меня к тебе дело, Саня.
— Что, права отняли? Или машину угнали?
— Хуже, Саня. Записывай. — Максим продиктовал предположительное число и месяц. — Все ДТП с иномарками, скрывшимися с места аварии. Хотя погоди…
Уточню. Нет ли в розыске вишневого «Мерседеса»? Где-то в этих числах, вероятно, что-то произошло с вишневым «Мерседесом».
— Не темни, Макс. Если что-нибудь знаешь, подъезжай сюда и колись. Все равно я с тебя теперь не слезу.
— Да не знаю я ничего конкретного, Сань… — Максим понял, что сам себя загнал в угол. Навыки, конечно, теряются. Несколько лет назад он сумел бы сформулировать вопрос так, что никто ни о чем бы не догадался. — Могу тебе твердо обещать: если что-то вскроется, ты первым об этом узнаешь.
— Ладно, верю. — Было очевидно, что Ковалев не очень-то верит старому знакомому. — Жди. Минут через пятнадцать позвоню.
— Телефончик запиши…
— Не надо, дорогой, он у меня на дисплее светится, так что никуда тебе не деться.
Максим откинулся на спинку стула, закинул руки за голову и закрыл глаза. Что за чертовщина? Откуда всплыл вишневый «мерс»? Максим не знал, откуда такая уверенность, однако не сомневался: через этот «Мерседес» можно выйти на что-то важное. Телефонный звонок прервал его размышления.
— Алло, Макс… Это Ковалев. — Голос звучал сухо, почти официально. — Я тут посмотрел… Знаешь, тебе бы лучше подъехать ко мне.
— Что-то серьезное?
— Да уж, друг мой, серьезней некуда. Вишневую иномарку, предположительно, «Мерседес», — разыскиваем и мы, и МУР.
«Только этого мне и не хватало!» — подумал Максим.
— Сегодня я все равно не сумею, — заявил он. — Ты бы рассказал пока, что к чему. Мне бы легче было.
— В то утро, примерно в начале одиннадцатого, на Большой Черкизовской вишневая иномарка сбила ребенка и скрылась с места аварии. Некоторые свидетели утверждали, что это был «Мерседес». Паренек тот, Илюша Зотов, на всю жизнь, наверное, инвалидом останется. А ты мне — сумею… не сумею… Так что сам понимаешь… Жду.
— Да не знаю я, Саня, где эта машина! Поверь, не знаю! Как только что-нибудь выясню, сообщу. Все. Пока. Спасибо.
— Не за что, Макс, не за что. С огнем только не играй, не надо. Ладно, мент?
— Ладно, мусорок.
Максим маленькими глотками пил горячий кофе и пытался разобраться в сложившейся ситуации Все то утро — с девяти до одиннадцати, как минимум, — Бар провел в сауне, и свидетель у него настолько надежный, что надежнее уже и не бывает: сам Максим. Он мог был поклясться чем угодно: никуда Бар не выходил. Поскольку пройти мимо него незамеченным смог бы только человек-невидимка.
Максим невольно ухмыльнулся, представив себе Константина в роли невидимки. Никого вроде бы нет, а мебель вся падает и рушится. Так примерно должно это выглядеть.
Мог ли Костя отдать на время свою машину какому-нибудь приятелю? Теоретически — да. Практически… Практически он скорее удавится, чем позволит кому бы то ни было сесть за руль своего «Мерседеса».
Не тот человек… Костя — он из той породы людей, что готовы за копейку в церкви воздух, извините, испортить.
Может, кто-то угнал его машину, пока он вчерашний бодун из своего тулова выгонял? Опять же: теоретически, конечно, все возможно…