– Да не то что в пресс-службу, в «02» дозвониться стало невозможно, а им все по хрен, – подала голос незнакомая мне девица в комиссарской кожаной куртке и кожаных же штанах. Стоявший рядом телеоператор неожиданно горячо поддержал девицу:
– Я лично вчера вызывал «02»! На моих глазах мою же машину гопники вскрывали. Так в «02» сначала десять минут трубку вообще не брали, а потом какая-то баба сказала, чтоб я в район звонил, а она меня, типа, слушать не может.
– А что с машиной? – спросил кто-то из толпы.
– Отстоял, слава богу, – ответил оператор, рефлекторно потирая свежепоцарапанную скулу.
– Коллеги, – продолжал надрываться Петюня, – садимся на места! Слово для выступления имеет начальник ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области генерал милиции Вячеслав Иванович Демченко.
– Уважаемые журналисты! – начал генерал, по-бычьи наклонив голову навстречу телекамерам. – Мы собрали вас сегодня для того, чтобы рассказать об успешных результатах операции «Оружие», проведенной в нашем регионе. В ходе этой операции у населения, добровольно обратившегося к нам, было выкуплено 79 единиц оружия, в том числе 15 газовых пистолетов, 11 пневматических винтовок и револьверов, четыре магазина от автомата Калашникова и многое другое.
В зале поднялся гомон:
– Какое еще «Оружие», про чукчей давай!
– С каких это пор пневматические игрушки стали называться оружием?
– Я на изъятии этих магазинов присутствовал. Их на самом деле срочник стырил, а потом попался в самоволке, и ему велели явку с повинной оформить, чтобы статистику операции улучшить.
– Не, я не понял, про чукчей-то он будет говорить?
– На самом деле никто никакое оружие не сдает. Менты сами по оружейным магазинам шарятся и на казенные денежки скупают некондицию. И думают, придурки, что никто этого не знает.
– Сам ты придурок – это же не наши менты придумали, это в министерстве изгаляются.
– Хорош орать, коллеги, вы мне весь звук на «пушке» запороли!
Генерал бубнил свой текст, ни на словечко не отклоняясь от пресс-релиза, еще с утра разосланного по редакциям.
Меня всегда изумлял этот странный ритуал – разослать людям текст, а потом его же читать вслух с таким видом, как будто это откровение от Бен Ладена. Я еще понимаю, если речь идет о вечере поэзии и к тексту прилагаются авторская интонация и мимика. Но на кой ляд людям с отвратной дикцией и от рождения тупым выражением лица читать релизы на официальных пресс-конференциях, я никогда не пойму. То есть я понимаю, что речь идет о непрофессионализме пресс-службы, допускающей подобный идиотизм, поэтому, по большому счету, непонятно другое – зачем непрофессионалов допускают к ответственной работе.
Впрочем, это такая всеобщая проблема, что разрешить ее человечеству, похоже, уже никогда не удастся.
Гомон в зале стоял такой, что даже до генерала дошло очевидное – слушать релиз журналисты не хотят. Он прервал свой бубнеж и поднял голову:
– Вам что, неинтересно, господа журналисты?
– Вопросы, дайте задать вопросы! – донеслось из зала.
Генерал озабоченно посмотрел на Петюню, почесал свой бугристый затылок, но потом все-таки кивнул. Петюня пожал плечами, дескать, дело ваше, но я предупреждал, и объявил в микрофон:
– Ну, если у вас есть вопросы, задавайте.
Тут же перед ним вырос лес рук, но прежде, чем Петюня выбрал наиболее достойную кандидатуру, свой вопрос прокричала Ленка, как оказалось, стоявшая в самом первом ряду:
– Что вы можете сказать о расследовании серии похищений этнических чукчей в Петербурге?
Петюня нахмурился и строго заявил:
– Ваш вопрос не имеет никакого отношения к теме сегодняшней пресс-конференции. Напоминаю, что тема называется «Итоги операции „Оружие“».
– Насрать нам на тебя и на твою тупую тему, – громко сказал кто-то из журналистов. Петюня услышал и пошел пятнами от возмущения. Но прежде чем он открыл рот, отвечать Ленке взялся генерал Демченко:
– В настоящее время у следствия нет никаких оснований говорить о серии похищений этнических чукчей. Я не понимаю, с чего вы вообще решили, что у нас похищают чукчей? – удивился генерал.
Мне не было видно Ленкиного лица, но, судя по голосу, она удивилась не меньше меня:
– Как это – «с чего я решила»? А кого пытались похитить на дамбе 14 сентября, разве не чукчу?
Генерал снисходительно покачал головой:
– Все бы вам, журналистам, нагнетать. Да, действительно, 14 сентября была зафиксирована попытка нападения на гражданина Иванова, уроженца Чукотки. Но и что с того? У нас каждый день, к сожалению, случаются нападения на уроженцев разных регионов. О какой серии похищений вы говорите? Кто вам это сказал?
– Пресс-секретарь Кронштадтского ТУ, – гордо отчеканила Ленка.
– Ну вот у него и спрашивайте, откуда он это взял, – гаркнул генерал и повернулся к своим соседям по столу, негромко, но возбужденно что-то им объясняя.
Петюня поднял скрещенные руки, закрывая тему, и, обращаясь в зал, сказал:
– Еще вопросы?
Зал помалкивал, переваривая полученную только что информацию. Коллеги явно пришли за комментариями по похищениям, поэтому других вопросов быть и не могло.
Потом я вспомнил про опасный переход на Невском и решил, что к фотографиям Марты было бы здорово получить официальный комментарий. Я высунул руку повыше из толпы и крикнул:
– «Петербургский интеллигент», Зарубин. Вопрос: когда Управление ГИБДД решит проблему пешеходного перекрестка на Невском, возле площади Восстания?
Петюня поморщился, как от зубной боли. Я ему на эту тему только летом присылал штук пять официальных запросов, но он не нашел возможности устроить мне встречу с начальником Управления ГИБДД или хотя бы письменно ответить.
Демченко с нескрываемым недоумением посмотрел на Петюню, потом на меня:
– А какие там, на Невском, есть проблемы? Мне об этом ничего неизвестно.
– Наше издание несколько раз запрашивало вашу пресс-службу, вы не можете не знать существа проблемы, – огрызнулся я.
– Ну, значит там, в пресс-службе, сочли проблему несущественной, поскольку мне ничего об этом не докладывали, – развел руками генерал. – Давайте другие вопросы.
– Почему в городскую службу «02» невозможно дозвониться? – прокричала девица в кожанке.
Демченко опять с недоумением поднял брови и посмотрел на своих подчиненных. Те сидели за столом с каменными лицами, и тогда генерал повернулся к журналистам:
– А что, в «02» невозможно дозвониться? – спросил он потрясенно.
Зал как-то разом загомонил, забегали радийщики, забирая свои микрофоны со стола, засуетились телеоператоры, сворачивая кабели, погасли софиты, и народ начал расходиться.
– Еще вопросы есть? – закричал Петюня в эту суету, но ему никто не ответил. Петюня радостно повернулся к генералу и встал:
– Все, закончили, товарищ генерал. Полагаю, отработали на «пять».
Генерал с недоверием покосился на Петюню, с минуту поглазел на суетящихся журналистов, но потом тоже встал и направился к выходу.
Я хотел было перехватить Демченко у самой двери, и туда же рванули Андрей и еще несколько человек, но на нашем пути встал Петюня:
– Коллеги, вы куда? Пресс-конференция закончена, – сообщил он, фальшиво нам улыбаясь.
Я подошел к нему поближе и аккуратно, но цепко взял за плечо:
– Петюня, расскажи-ка мне, куда ты весь этот год засовывал мои запросы про переход на Невском? Значит, «ваше сообщение не нашло своего подтверждения»? Ну ты и жаба!
Петюня отшатнулся было назад, но я легко вернул его на место и огляделся по сторонам. У меня вдруг возникла безумная мысль, что я могу разок-другой заехать ему по толстой наглой морде и никто в этой суете ничего не заметит.
Между нами быстро встал Андрей и мягко оттолкнул меня от Петюни:
– Не дури, Зарубин, – сказал он мне встревоженно.
Петюня, освободившись, тут же сделал шаг назад и быстро пошел к выходу. У самой двери он задержался и крикнул:
– Зарубин, можешь забыть мой телефон! Для тебя там всегда будет занято! – и выскочил за дверь.
– Можно подумать, для кого-то там было свободно, – буркнул кто-то из коллег, наблюдавших за коллизией.
Андрей повернулся ко мне и спросил:
– Ты чего, охренел совсем? Он, между прочим, звание имеет, лейтенант милиции уже! Такая вонь бы поднялась!
Я виновато развел руками:
– Ты не представляешь, как он меня сейчас огорчил! Он ведь полгода на штаб ГУВД кивал, скотина!
Мы пошли к выходу, и на ходу Андрей ответил:
– Кстати, очень может быть, что тебя динамили и в пресс-службе, и в ГУВД одновременно. Про свои запросы я могу точно сказать, что так оно и было.
Мы вышли наружу, и там, во дворе, я увидел Ленку. Она, похоже, все это время дожидалась меня – когда мы с Андреем вышли, она подняла руку с микрофоном и крикнула:
– Зарубин, не уходи, разговор есть!
Андрей ухмыльнулся:
– А сейчас корреспондент еженедельника «ПИ» расскажет нашим радиослушателям, как одним прямым в челюсть можно заставить завертеться всю милицейскую машину.
Он махнул мне рукой на прощание и пошел на стоянку. Я проводил его взглядом, размышляя о том, как может неплохой, во всяком случае прямой и умный, криминальный репортер работать в таком гадючнике, как «Вечерний подхалим». И зачем Иванов понадобился учредителям? Для развлечения его там держат, что ли? Раньше при дворе держали шутов, а сейчас вот – журналистов.
Я направился к Ленке, но, когда я подошел, она повернулась ко мне спиной и пошла дальше, к ограде парковки, и потом еще дальше, к жилым дворам. Молча мы прошли метров сто, пока вокруг нас не стало совершенно пусто, и тогда Лена повернулась, и я увидел, какое злое у нее лицо.
– Зарубин, тебе чего от Марты надо? Ты что, идиот? Ты что, не понимаешь ничего? – Она сжала свои руки в кулачки и несильно ткнула меня этими кулачками в грудь. – Зарубин, тебе что, потрахаться не с кем? Так ты скажи, я тебе десять баб найду, которых просто распирает от желания с черненьким потрахаться! В этом дело, да? Ну скажи уже, чего ты молчишь, как рыба в пироге!