Так что весь мой опыт общения с подобными животными – исключительно визуальный.
Правда, грифоны – не лошади. Совсем.
Видя мое замешательство, Джек наклонился и ухватил меня за руку, дернув к себе. Я взвизгнула, а он усмехнулся.
– Не бойся, трусишка.
– Легко сказать, – выдавила я, глядя снизу вверх на пернатый бок.
Но мой страх барда совсем не волновал, точнее, кажется, даже забавлял.
– Это Штурмец, – представил он грифона.
– Штурмец? Какое странное имя.
Джек пояснил:
– Штурмец бывший боевой грифон. Он участвовал в сражениях и битвах. Его имя не просто так с потолка взято. Погладишь?
Я робко замялась, а Джек взял меня за руку и прислонил ладонью к пернатому крылу. Оно оказалось мягким и теплым. Непонятно почему, но я вдруг ощутила что-то очень близкое, что-то такое щемящее, чему вообще не смогла подобрать объяснение. Возможно, так грифоны воздействуют на других. Есть ведь такая штука, как «гипотерапия» или как-то так. Люди ездят на лошадях и становятся счастливее.
Почему бы не существовать «грифонотерапии»?
– Приятно, да? – с улыбкой поинтересовался Джек.
Спорить было глупо, я кивнула.
– Очень.
– Это еще не всё, – загадочно произнес бард.
Я ожидала чего угодно, хотя уже то, что он привел меня сюда, к грифоновязи и познакомил с этим чудесным созданием – очень круто. Ясно одно – извиняться Джек умеет.
– Что ты еще придумал? – спросила я, но тут же обалдело закрыла рот, когда он что-то скомандовал грифону. Тот немного наклонился и опустил ближайшее к нам крыло.
В голове завертелись опасения, и они подтвердились, когда бард заговорил.
– Иди сюда, я помогу тебе забраться.
Тут моя выдержка сдала, я попятилась.
– Э… Джек, слушай, давай не надо? Я как-то боюсь.
Грифон смотрел на меня своим золотисто-коричневым глазом с любопытством и, как мне показалось, недоумением, вроде: «Ты вообще в своем уме, девушка? Что может быть страшного в полете? Это же так естественно. Откуда ты такая странная взялась?»
Джек снова цапнул меня и подтащил, хотя я и пыталась сопротивляться. Правда, не очень сильно.
– Да перестань, – успокаивал он. – Тебе понравится, обещаю.
Не знаю, как ему далось уговорить меня, позволить забраться на спину этого пернатого зверя. Когда оказалась в довольно широком седле, меня охватила мелкая дрожь – с этой высоты земля уже казалась далекой. Чего говорить о полёте, от которого мне, видимо, не отвертеться.
Джек вскочил в седло позади меня. Ощутив спиной и тем, что пониже, тепло его тела, я испытала прилив смущения, щеки запылали. Хорошо, что бард сзади и не видит моего лица.
Дыхание перехватило от его близости и от того, что я сижу на огромной зверо-птице.
– Только не говори, что мы полетим, – произнесла я.
– Именно это мы и сделаем, – усмехнулся Джек прямо над моим ухом, и я дернулась – не ожидала, что он окажется так близко. Вот же хитрый лис, все-таки пошел ва-банк.
Я попыталась воспротивиться.
– Слушай, Джек, я никогда не летала на грифонах. Не думаю, что это хорошая…
Но договорить я не успела, потому что бард ухватил поводья, прижавшись к моему заду еще крепче, и потянул на себя. Грифон встал на дыбы и распахнул поистине огромные крылья, а я с вскриком вцепилась за рожок на луке седла.
– Какого черта! Джек!
– Не бойся, – ободряюще засмеялся бард, а потом его ладонь обхватила меня за талию. – Я отличный наездник.
– Но я-то нет!
Хотелось скинуть его руку, но меня охватило оцепенение.
Грифон, подчиняясь безмолвным приказам Джека, развернулся и пробежал буквально пару метров, затем крылья мощно ударили по воздуху, а в следующий момент я с холодком увидела, как земля, такая надежная и твердая, отдаляется.
Теперь рука барда на моей талии не казалась таким вопиющим нарушением личного пространства, и я сама изо всех сил прижималась к нему спиной. Грифон быстро набирал высоту, часто хлопая крыльями, ветер стал сильнее, но к моему удивлению, холодным он почему-то не казался.
Джек будто прочел мои мысли, проговорил громко:
– Высоко подниматься не будем, я не брал теплой одежды.
– Вот уж спасибо, – пробормотала я, но он каким-то чудом услышал.
Снова почувствовала, как его губы приблизились к моему виску.
– Я конечно парень горячий, – прошептал он в самое ухо, – но даже моего тепла не хватит, чтобы согреть нас на высоте. Ты не представляешь, какой там дубак.
Я, разумеется, прекрасно это представляла. В самолетах летать доводилось, а там капитан корабля всегда объявляет, на какой высоте летим, и какая температура за бортом. И все же мне казалось, что грифон подняться на десять километров не может. Там ведь и дышать трудно. А тут еще и крыльями надо махать.
– Хотя если, конечно, хочешь, – продолжил шептать Джек глубоким голосом, и его ладонь сильнее прижала меня к себе.
– Не надейся даже, – бросила я, хватка тут же ослабла.
Грифон тем временем набрал нужную высоту, и мы стали кружить над академией Бикелови. С такой высоты она выглядит игрушечной, несмотря на свои размеры. А левиты вообще кажутся букашками, неспешно парящими между корпусами. Чуть дальше поляна и стена Колдорского леса, зеленая и довольно приветливая. Сложно представить, что где-то там обитают твари, о которых написано в фолианте существоведения и о которых говорил профессор Люминари.
Но больше всего меня изумило другое.
Мое собственное состояние. Страх, который бросал в дрожь, пока Джек чуть ли не силком втаскивал на грифона, испарился. Не просто исчез, а искоренился подчистую, словно его не было никогда. И более того – мне вдруг стало так свободно и хорошо, что даже подумала: как раньше жила без этого?
Наверное, я засмотрелась или задумалась, потому что Джек потормошил меня.
– Эй, с тобой все нормально?
– А? Что? Да… Все хорошо. Даже странно.
– Почему?
– Не знаю, – растерялась я. – Просто мне совсем не страшно.
Послышался облегченный смешок.
– Ну так это нормально, – отозвался Джек и потянул вожжи, направляя грифона правее, в сторону леса. – Всем нравится летать. Ну, точнее, не всем, но многим. Я был уверен, что тебе понравится.
Я хмыкнула. Уверен он, конечно, быть не мог. Так, ткнул пальцем в небо, надеясь впечатлить меня. И у него получилось.
Подставляя лицо встречному ветру, я получала все больше и больше удовольствия. Хлопанье крыльев звучало музыкой, будто это что-то настолько естественное и родное, что по-другому и быть не может. Грифон под нами покачивается, а я чувствую ногами его мягкие перья.
Когда полетели над лесом, я окончательно забыла, что такое страх и с диким восторгом стала наклоняться в разные стороны, не на шутку пугая Джека, который только и успевал втягивать меня обратно в седло.
– Ух ты! Смотри! Там озеро! – кричала я, указывая на голубую блестящую плошку, окруженную зеленью. – Ой, а там, посмотри! Это что, ёлки такие? Какие смешные!
Джек дергался каждый раз, когда я едва не выпадала из седла, хватая меня за пояс.
– Тиффани, осторожнее! Под нами две сотни метров!
Но я почти не слышала.
– Обалдеть! Как классно! Ой, какая милая птичка! Она не боится подлетать так близко к грифону?
Птичка, о которой я говорила, грифона, кажется, просто не видела, но как только поняла, что за зверь поблизости, чуть ли не камнем рухнула в зеленые кроны.
– А можно мне порулить? – не успокаивалась я.
– Нет.
– Ну, пожалуйста.
– Нет.
– Ну тогда давай повыше взлетим.
Меня переполняло что-то совершенно незнакомое и в то же время очень близкое. Казалось, если сейчас не взлечу еще немного, мир кончится, а солнце потухнет.
Голос Джека прозвучал неуверенно и одновременно насмешливо.
– Надо же. А кто трясся перед взлетом, как мышь?
– Я. Я тряслась, – согласилась я, даже не пытаясь спорить. – А теперь хочу выше.
– Вот чокнутая, – усмехнулся Джек, но все равно натянул поводья, направляя грифона вверх. – Но учти, там холодно.
Об этом я думала в последнюю очередь. Чувствовать, как ветер обтекает лицо, как заплетается в волосы, слышать его свист вперемешку с хлопаньем мощных крыльев – вот настоящий кайф и удовольствие.
Чем выше мы поднимались, тем больше щенячьего восторга появлялось в груди. Как я жила без этого?
Раскинув руки, чем до ужаса напугала Джека, который вцепился в меня мертвой хваткой, при этом каким-то чудом умудряясь держать поводья и управлять грифоном, я летела. Летела и чувствовала что-то совершенно непередаваемое. Потоки ветра, скорость, высота, где-то далеко внизу лес, который с такой высоты кажется кудрявым зеленым ковром, похожим на брокколи.
И солнце. Яркий светящийся шар, окруженный бесконечной синевой.
Я будто впала в какой-то транс. Во всяком случае, именно так могу описать это состояние. Транс. Медитация. Единение с воздухом.
Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент ощутила тряску. Не сразу поняла, откуда она, но спустя несколько мгновений поняла – это Джек. Он дрожит.
Оглянувшись, обнаружила его бледное лицо и посиневшие от холода губы. Но бард молчит и терпит, улыбаясь непривычно слабо, поскольку мышцы челюсти, очевидно, замерзли.
– Тебе холодно? – изумилась я.
Стуча зубами, Джек ответил:
– А сама не видишь?
Видеть я видела. Но абсолютно не могла понять, почему бард трясется, а я испытываю только удовольствие и неописуемый кайф. Возможно, конечно, что у меня адреналин подскочил, он греет и бодрит. Но Джек совсем уже околел. Такая разница в восприятии показалась странной. Хотя, кто знает, как с терморегуляцией у бардов.
– Ладно, – вынужденно согласилась я, хотя самой хотелось еще летать и летать, – спускаемся.
– Наконец-то…
Грифон полетел по большой дуге на разворот, немого наклоняясь набок. Джек отклонился в обратную сторону и вынудил то же самое сделать меня, хотя я бы с удовольствием свесилась.
– Не забывай держаться, – напомнил он. – Ты конечно легкая, но мне приходится все время держать тебя в полете. А это непросто.