– Происходит! – вскричал носферату и вскинул ладони. – Это происходит! Возрадуемся, братья!
Под мои стоны и хрипы, пока я билась в агонии какой-то неведомой трансформации, кусала губы, чувствуя, как клетки во мне буквально меняют свое расположение, толпа кровососов поднялась. Они стали раскачиваться, напевая хором какие-то только им понятные слова. В темноте леса их красные глаза только дополняли жуткую картину происходящего.
– Скоро! Совсем скоро мы обретем долгожданную свободу! – скандировал носферату, тоже качаясь в такт пению. – Вы выйдете на солнце, мои младшие братья. И мир станет нашим!
– Ы-ы-ы… – гулко пели кровососы.
Меня тем временем продолжало менять. Я знала, что меняюсь. Что становлюсь кем-то другим. Но кем.
Спину запекло.
Запекло сильно, будто перележала на пляже. Сначала ощущение распространялось на всю спину, но потом сконцентрировалось в районе лопаток и стало таким невыносимым, что я сцепила зубы – не доставлю этим тварям удовольствия слушать мои крики.
Кажется, этим я их очень разочаровывала, во всяком случае, главного носферату, потому что он смотрел на меня с явным нетерпением и ожиданием.
Обойдешься. Урод.
А потом что-то хлопнуло. Я даже не сразу поняла, что хлопнуло это у меня за спиной, и осознала причину хлопка, когда увидела слева огромное, белое и в каких-то частицах серебристой пыли крыло.
Крыло.
Оно покачивается и дергается, не понимая, как двигаться, словно ребенок, только научившийся ходить.
В голове, как сквозь дымку пробились слова, которые я, кажется, слышала во сне:
– …кто ты?
– …я – это ты…
Значит, тогда со мной говорила моя магия? Моя истинная суть?
Оторопев и окончательно потеряв дар речи, я перевела взгляд вправо.
Там точно такое же крыло, с белыми перьями и покрытое остатками серебра.
Пока я пыталась осознать произошедшее, носферату выхватил откуда-то огромный ритуальный кинжал и произнес, плотоядно облизывая клыки:
– А теперь возьмем кровь камаэля.
Глава 26
Камаэля?
Кровь камаэля?
Моя кровь?
Из-за стресса и критического перенапряжения логическая цепочка выстраивалась медленней обычного. Но даже в таком полубезрассудном состоянии смогла понять – камаэль это я.
Я – камаэль.
Это мой дар. Моя магия.
Осознание этого накатило неожиданно и так сильно, что даже не поняла, что делать с этими данными.
Но размышления и знакомство с даром пришлось отложить на потом, потому что прямо сейчас на меня идет настоящий носферату с занесенным для удара кинжалом. И как отбиваться от него в связанном состоянии, я просто не представляла.
Неужели все?
Неужели моя жизнь закончится так глупо в лапах ночной твари.
В отчаянии я забила крыльями, затрепыхалась, как пойманная в силки птица. Сейчас это сравнение как никогда верное. Свежепроявленные крылья заныли, очевидно, они пока не готовы к такой нагрузке и, вероятно, прежде чем поднять меня в воздух, тоже должны потренироваться. Но этого не случится, если я сейчас погибну.
Только вариантов спасения все еще не придумала.
Мне оставалось только дергаться и беспомощно хлопать крыльями, глядя, как приближается мой палач.
Он остановился прямо передо мной, явно наслаждаясь моими страданиями. Но я не отвела взгляд и не доставила ему дополнительно удовольствия, взглянув прямо в черноту его хищных глаз. Пусть знает, пусть видит – я не сломлена. Даже не знаю, откуда во мне эта смелость. Возможно, она была во мне всегда, как часть дара, а теперь, когда он прорезался таким яростным способом, только усилилась.
Кажется, это вывело носферату из себя.
– Думаешь, храбрость поможет тебе, камаэль? – спросил он, скалясь.
– Если она хоть немного попортит тебе настроение, то да, – процедила я сквозь зубы и с изумлением и даже легким испугом обнаружила, что мой голос стал какой-то гулкий, похожий на трубное эхо.
Носферату инстинктивно отпрянул, но тут же вернулся на место, будто устыдился собственных опасений. В памяти всплыл отрывок из фолианта, где говорится, что естественными врагами носферату являются камаэли.
Мне кажется или кровосос меня боится?
Почему-то стало смешно. Сейчас, связанная по рукам и ногам, ослабленная после трансформации и проявления дара, в окружении упырей, я испытала острое желание засмеяться в лицо этому кровососу. Засмеяться в лицо страху.
Что я и сделала.
Такой издевки он не выдержал, и в следующий момент я ощутила сильный удар по щеке. Он был действительно сильным. И, наверное, если бы не внезапно обретенная сила, челюсть оказалась бы сломанной. Но я лишь почувствовала солоноватый привкус на губах, что почему-то только вызвало во мне злую радость.
– Ты так боишься камаэлей, что связал хрупкую девчонку, да еще и дружков позвал для поддержки? – сплюнув и усмехаясь, спросила я.
И без того черные глаза носферату почернели окончательно, белок заполнился тьмой, а его костлявые пальцы до хруста сжали рукоять кинжала.
– Вы… небесные твари, – буквально прошипел он. – Вы не заслужили такого обожания, которое вам все дарят. Что в вас такого?! Крылья? Так я отрежу тебе их!
Носферату потянулся к моему левому крылу, а я с ужасом осознала – он ведь не остановится. Он выполнит угрозу.
Когда его пальцы прикоснулись к моим перьям, по поляне вдруг прокатился такой раскатистый звук, что я на несколько мгновений оглохла. Если бы не путы и монолитный камень, к которому я привязана, меня бы точно снесло к деревьям, потому что именно это и случилось с частью кровососов и самим носферату.
Звук повторился, я зажмурилась, пряча глаза от веток и пыли. В поднявшемся вое послышались крики кровососов и отборная ругань их главаря, который безуспешно пытался что-то им приказать.
Когда наконец осмелилась разлепить веки, на другом краю поляны увидела Джека с гитарой наперевес и с какими-то ошалевшими глазами.
Моей первой реакцией была радость – я не одна! Хоть кто-то сможет помочь. Потом в голове мелькнули картинки, где он с феей Агавой, и снова захотелось как следует влепить ему по лицу. Следующей эмоций пришел страх – он один, а кровососов целая толпа.
– Джек! – в конце концов выкрикнула я, не придумав ничего лучше. – Осторожней!
Но он уже со всех ног бежал ко мне, время от времени ударяя по струнам, от которых разлетаются мощные звуковые волны, сносящие назад все, что под них попадает.
– Как ты меня нашел?! – выдохнула я, когда он оказался рядом.
Джек принялся развязывать путы, но они оказались слишком туго затянуты.
– Долбаный диез! – выругался он и завертел головой. – Нужно что-то острое.
Наши взгляды одновременно упали в траву, где в багровом свете красного агносиса блестит кинжал. Джек метнулся к нему. Я хотела уже с облегчением выдохнуть – наконец-то я выберусь отсюда. Наконец-то кто-то пришел мне на помощь.
Но только он оказался возле кинжала, из темноты на него налетела массивная тень, в которой я узнала носферату.
Я закричала. Тварь снесла барда и повалила на спину, его боевая гитара отлетела в сторону, а до кинжала он так и не успел добраться.
Во мне все похолодело – мой спаситель стал жертвой, пытаясь мне помочь.
Завязалась драка. В полумраке я видела, как они катаются по траве, и, судя по всему, бард уступал носферату в силе, что неудивительно – кровососы невероятно мощные, и противостоять им может только очень опытный маг. Или взрослый камаэль, которым я пока не являюсь.
Но, кажется, носферату тоже не успел схватить кинжал, и теперь они борются, попеременно пытаясь до него дотянуться.
– Зря ты пришел сюда, адепт, – прохрипел кровосос, и я услышала глухой удар – Джека приложили кулаком.
– Диез тебе в за… – донесся сдавленный голос барда и оборвался на хрипе, а я с ужасом догадалась, что кровосос его душит.
Тварь просто играет с ним, носферату мог уже два раза его прикончить. Видимо, так он мстит, думая, что если бард пришел меня спасать, значит, между нами что-то есть, и любая боль барду автоматически боль мне.
Не знаю, насколько это правда, но из моего горла слова вырвались сами собой, причем уже знакомым гулким эхоподобным голосом:
– Тварь уродская! Отпусти его! Слышишь! Ты, гадина гниломордая!
Не знаю, на что я рассчитывала, возможно, на то, что он прекратит и, поджав хвост, убежит за северные границы.
Наивная.
Носферату действительно перестал мучить Джека и действительно поднялся. Но когда развернулся, то с хищным и голодным оскалом направился прямиком ко мне.
Страха я уже не ощущала, попросту уже нечем было бояться, наверное, все клетки, которые за него отвечают, просто устали. Я решительно и обреченно смотрела, как он движется, словно хищник на охоте, и только могла растопыривать крылья, как новорожденный цыпленок.
К этому моменту остальные кровососы тоже очухались и стали окружать поле боя, все сильнее сужая кольцо.
– Пташка осмелела, – прохрипел носферату. – Тем ярче будет твоя кровь, которую мы пустим через обряд. Она позволит нам выйти на свет. А твой дружок станет отличной закуской к празднику.
– А ты станешь отличным перегноем! – раздалось за его спиной, и я с надеждой услышала голос Джека.
Значит он в сознании и не ранен!
Гитарной волной кровососа снова отшвырнуло, бард кинулся ко мне и встал рядом, выставив своего шестиструнного самурая так, чтобы звуковая волна охватывала как можно больше упырей.
Вытерев кровь с разбитой брови, он произнес, сплевывая в траву:
– Врежем рок в этой дыре.
А потом ударил по струнам.
Не могу сказать, что это была какая-то красивая музыка. Но магическая волна атаки от нее получалась довольно эффективной: кровососы отлетали к деревьям, падали, снова вставали и опять шли на нас. Носферату носился по кругу, пытаясь найти брешь и подступиться к нам, но Джек вовремя успевал ударить магией, иногда попадая, и главу упырей тоже откидывало во тьму.