Сэнсом приехал в пять минут двенадцатого в лимузине с местными номерами. Значит, большую часть пути он проделал в поезде. Менее удобно, чем на машине или самолете, зато и следов такого путешествия остается меньше. В избирательной кампании важна каждая деталь. «Политика – это минное поле». Спрингфилд выскочил наружу с переднего пассажирского сиденья еще до того, как машина полностью остановилась, после него с заднего сиденья выбрались Сэнсом и его жена. Они секунду постояли на тротуаре, готовые поблагодарить тех, кто пришел их поприветствовать, если таковые будут, и не огорчаться, если никто не появится. Они принялись разглядывать лица, наткнулись на мое, у Сэнсома сделался удивленный вид, а у его жены – слегка озабоченный. Спрингфилд направился в мою сторону, но Элспет остановила его, едва заметно махнув рукой. Судя по всему, она назначила себя офицером по контролю последствий ядерного нападения в том, что касалось меня. Она пожала мне руку, как будто я был старым другом, и ничего не сказала про мою рубашку. Вместо этого наклонилась ко мне и спросила:
– Вам нужно поговорить с нами?
Получился идеально сформулированный вопрос жены политика. Она наделила слово «нужно» сразу несколькими смыслами, и я занял положение одновременно оппонента и соратника. Она как будто хотела сказать: «Мы знаем, что у вас есть информация, которая может причинить нам вред, и мы вас за это ненавидим, но будем вам искренне благодарны, если вы окажетесь настолько любезны, что обсудите проблему сначала с нами и лишь потом сделаете ее общественным достоянием».
Целое эссе в одном коротком вопросе.
– Да, нам нужно поговорить, – ответил я.
Спрингфилд нахмурился, но Элспет улыбнулась, как будто я только что предложил ей сто тысяч голосов, взяла меня под руку и повела в отель. Персонал не знал или ему было все равно, кто такой Сэнсом, кроме того, что он возглавлял группу, заплатившую огромные деньги за аренду бального зала, поэтому они с фальшивым энтузиазмом проводили нас в пустую гостиную и принялись суетиться, предлагая теплую газированную воду и кувшины со слабым кофе. Элспет играла роль хозяйки. Спрингфилд помалкивал, Сэнсом разговаривал по телефону с главой своего штаба, который позвонил из Вашингтона. Четыре минуты они обсуждали политику экономии и еще две – планы на вечер. Из их беседы я понял, что Сэнсом собирается сразу после ленча вернуться в свой офис, где его ждет куча работы. Мероприятие в Нью-Йорке представляло собой короткую деловую встречу, что-то вроде ограбления из проезжающей мимо машины.
Служащие отеля исполнили свои обязанности и ушли, Сэнсом закончил разговор, и в комнате стало тихо. Шипели кондиционеры, охлаждая воздух до температуры, которая показалась мне слишком низкой. Некоторое время мы молча пили воду и кофе, потом Элспет Сэнсом открыла торги.
– Есть какие-то новости касательно пропавшего мальчика? – спросила она.
– Кое-какие, – ответил я. – Он пропустил тренировку футбольного клуба, что, судя по всему, является исключительной редкостью.
– В Университете Южной Калифорнии? – спросил Сэнсом, у которого оказалась хорошая память, поскольку я упомянул университет только раз и мимоходом. – Да, это редкость.
– Но потом он позвонил своему тренеру и оставил ему сообщение.
– Когда?
– Вчера поздно вечером. На побережье это время обеда.
– И что?
– Похоже, он проводит время с женщиной.
– Значит, все в порядке, – проговорила Элспет.
– Я бы предпочел личный разговор в реальном времени или встречу лицом к лицу.
– Для вас оставленного сообщения мало?
– Я подозрительный человек.
– Так о чем вы хотели поговорить?
Я повернулся к Сэнсому и спросил:
– Где вы были в 1983 году?
Он замер на короткую долю секунды, и в его глазах что-то промелькнуло. Не потрясение и не удивление. Скорее обреченность.
– В 1983 году я был капитаном, – ответил он.
– Я спросил не про это. Я хочу знать, где вы были.
– Я не могу ответить на ваш вопрос.
– Вы были в Берлине?
– Я не могу ответить на ваш вопрос.
– Вы мне сказали, что на вашей репутации нет пятен; вы готовы это повторить?
– Полностью.
– Есть ли что-то такое, чего о вас не знает ваша жена?
– Много всего, но ничего личного.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Вы когда-нибудь слышали имя Лиля Хос?
– Я уже говорил вам, что не слышал.
– Вы когда-нибудь слышали имя Светлана Хос?
– Никогда, – ответил Сэнсом.
Я наблюдал за его лицом. Оно было спокойно, хотя я видел, что Сэнсому слегка не по себе, но, кроме этого, он ничем не выдал своих эмоций.
– Вы слышали про Сьюзан Марк до нынешней недели?
– Я уже вам говорил, что никогда раньше о ней не слышал.
– Вы получили в 1983 году медаль?
Он не ответил, и в комнате снова стало тихо. В этот момент у меня в кармане зазвонил мобильный телефон Леонида. Я сначала почувствовал вибрацию, потом услышал громкий сигнал вызова. Достав телефон из кармана, я взглянул на экран. Номер, начинающийся с цифр 212, – тот самый, что уже имелся в списке входящих вызовов. Отель «Четыре времени года», и, видимо, Лиля Хос. «Интересно, неужели Леонид все еще не нашелся? Или он уже вернулся и рассказал, что с ним произошло, Лиле Хос и теперь она звонит именно мне?»
Я принялся нажимать все кнопки подряд, пока звонок не смолк, убрал телефон в карман и сказал, взглянув на Сэнсома:
– Извините.
Он пожал плечами, как будто в извинениях не было нужды.
– Вы получили в 1983 году медаль? – повторил я свой вопрос.
– Какое это имеет значение? – спросил он.
– Вам известно, что такое 600-8-22?
– Наверное, армейская директива, я не знаю их все дословно.
– Мы считали, что только полный дурак может рассчитывать получить серьезную информацию касательно операций «Дельты» у клерка УЧР. И, в общем, были правы. Но и немного ошиблись. Я думаю, по-настоящему умный человек может узнать ее вполне законным путем, потом просто немного подумать и сделать выводы.
– Каким образом?
– Предположим, кто-то совершенно точно знал, что операция «Дельты» имела место и что она прошла успешно.
– В таком случае им не нужна информация, потому что она у них уже есть.
– Предположим, они хотят подтвердить имя офицера, который командовал операцией…
– Такие сведения они не смогут получить в УЧР. Это невозможно. Приказы, данные о дислокации и отчеты о проведении операций являются секретной информацией и надежно заперты на военной базе Форт-Брэгг.
– Что происходит с офицерами, которые возглавляют успешные миссии?
– Вот вы мне и скажите.
– Они получают медали, – ответил я. – И чем серьезнее операция, тем солиднее медаль. Армейское установление 600-8-22, пункт один, параграф девять, подпункт Д требует, чтобы Управление человеческими ресурсами вело строгий учет всех до одного представлений на награды и принятых по данному поводу решений.
– Может, и так, – сказал Сэнсом. – Но если операцию проводила «Дельта», все детали и подробности будут опущены. Например, место проведения операции, официальное представление к наградам, благодарности, а также сведения о проявленном героизме.
Я кивнул.
– Да, в досье будет только имя, дата и награда. Больше ничего.
– Точно.
– Больше и не нужно тому, кто умеет думать и в состоянии сделать выводы. Награда говорит о том, что миссия прошла успешно, отсутствие официального представления означает, что она была секретной. Возьмите наугад любой месяц из 1983 года. Сколько человек получили награды?
– Тысячи. Только медалей «За безупречную службу» сотни и сотни.
– А сколько медалей «Серебряная звезда»?
– Не так много.
– Если они вообще были, – сказал я. – В начале 1983 года практически ничего не происходило. Сколько было вручено медалей «За выдающиеся заслуги» и крестов «За боевые заслуги»? Могу побиться об заклад, что в начале 1983 года они встречались так же редко, как зубы у курицы.
Элспет Сэнсом пошевелилась на своем стуле, посмотрела на меня и сказала:
– Я не понимаю.
Я повернулся к ней, но Сэнсом поднял руку, заставив меня замолчать, и ответил на ее вопрос. Между ними не было секретов, они ничего не скрывали друг от друга.
– Это что-то вроде задней двери, – сказал он. – Прямой доступ к информации полностью закрыт, но кружной доступен. Если кто-то знает, что «Дельта» участвовала в операции, которая прошла успешно, и им известны ее сроки, тогда тот, кто получил самую серьезную награду в обозначенный срок, скорее всего, ее возглавлял. В военное время это не работает, подобные медали для боевых действий – штука обычная. Но в мирное, когда ничего особенного не происходит, высокая награда сразу привлечет к себе внимание.
– Мы вторглись в Гренаду в 1983 году, – сказала Элспет. – «Дельта» участвовала в операции.
– В октябре, – уточнил Сэнсом. – И это стало причиной шумных выступлений ближе к концу года. Но первые девять месяцев были довольно спокойными.
Элспет Сэнсом отвернулась. Она не знала, что ее муж делал в первые месяцы 1983 года. Возможно, никогда и не узнает.
– И кого все это интересует? – спросила она.
– Одну пожилую женщину, которая в молодости служила в армии, – ответил я. – Ее зовут Светлана Хос, и она утверждает, что являлась замполитом Советской армии. Никаких подробностей она не выдает, но говорит, что в 1983 году встречалась в Берлине с американским солдатом по имени Джон. По ее словам, он проявил к ней невероятную доброту. Единственно разумное объяснение ее попыток узнать про него через Сьюзан Марк состоит в том, что он возглавлял какую-то операцию и получил за нее медаль. Ребята из ФБР нашли в машине Сьюзан Марк записку. Кто-то сообщил ей номер директивы и параграфа, чтобы она знала, где искать.
Элспет невольно бросила взгляд на Сэнсома, и на ее лице читался вопрос, на который она никогда не получит ответа: «Ты получил медаль за что-то, что ты делал в Берлине в 1983 году?» Сэнсом молчал. Поэтому я попытался полу