– А кто сказал, что ученицей была я?
Лилино бедро сильно кровоточило. На черном нейлоне брюк остался аккуратный разрез, и кровь текла по ноге. Туфля уже заметно намокла; мои трусы также пропитались кровью и из белых стали красными. Я посмотрел вниз и увидел, что кровь продолжает вытекать из моего тела. Много крови, паршивая рана. Однако меня спас старый шрам – ранение от шрапнели, много лет назад полученное в Бейруте. Загрубевшая белая кожа, рубец, оставшийся от неловких стежков, сделанных в полевом госпитале, остановил клинок Лили и отбросил его в сторону. В противном случае лезвие вошло бы значительно глубже. В течение долгих лет я с отвращением вспоминал не слишком аккуратную работу полевых хирургов, но теперь испытал к ним благодарность.
Из сломанного носа Лили пошла кровь; алая жидкость стекала ей в рот, она кашляла и отплевывалась. Лиля посмотрела вниз и увидела на полу нож Светланы, лежавший в луже крови, которая уже начала густеть, впитывалась в старые половицы и затекала в щели. Лиля шевельнула левой рукой, но тут же застыла на месте. Попытка поднять нож Светланы сделает ее уязвимой для моей атаки – как и меня. Я находился в пяти футах от пистолета. Она – в пяти футах от обоймы.
На меня накатила волна боли, голова начала кружиться, кровяное давление падало.
– Если ты хорошо попросишь, я позволю тебе уйти.
– Я тебя ни о чем не прошу.
– Ты не можешь победить.
– Продолжай мечтать.
– Я приготовилась драться до самой смерти.
– У тебя нет выбора, решение принято давно.
– Ты сможешь убить женщину?
– Я только что это сделал.
– Такую, как я?
– В особенности такую, как ты.
Лиля еще раз сплюнула; она тяжело дышала, открывая рот, потом закашлялась, опустила глаза на свою ногу и кивнула.
– Ладно, – сказала она и посмотрела на меня своими поразительными глазами.
Я стоял неподвижно.
– Если ты так уверен, то сделать это нужно здесь.
Я кивнул, у меня не было сомнений. И довел работу до конца – несмотря на охватившую меня слабость, все получилось легко. Нога не позволяла Лиле двигаться быстро, она едва дышала, ее носовые пазухи были раздавлены. Кровь заливалась в горло, после удара в лицо она так и не пришла в себя, и голова у нее кружилась. Я принес второй стул из кухни и использовал его в качестве оружия. Теперь она вообще не могла меня достать. Мне удалось загнать ее в угол, я нанес два удара, она выронила нож и упала. Я сел рядом с ней и задушил ее. Получилось это не сразу, потому что мои силы быстро убывали. Я не стал использовать нож, потому что терпеть их не могу.
Потом я отполз на кухню и вымыл лезвие «Бенчмейда» водой из-под крана. При помощи острого кончика вырезал из черной клейкой ленты несколько бабочек, соединил края раны пальцами и заклеил их, чтобы они не разошлись. Всего полтора доллара в любом хозяйственном магазине – а какая важная часть снаряжения. Я с трудом натянул на себя одежду, надел ботинки и убрал свои вещи в карманы.
Потом я присел на пол – только на минутку. Однако времени ушло гораздо больше. Медик сказал бы, что я потерял сознание. Я же предпочитаю думать, что просто заснул.
Глава 84
Я пришел в себя на больничной койке. На мне была больничная пижама. Часы у меня в голове сообщили, что сейчас четыре часа дня. Значит, прошло десять часов. По вкусу во рту я понял, что без медицинских препаратов тут не обошлось. У меня на пальце был зажим, от которого шел провод – очевидно, к посту медсестры. Вероятно, мой пульс после пробуждения изменился, потому что через минуту в палату вошли сразу несколько человек: врач, медсестра, Джейкоб Марк, Тереза Ли, за ними Спрингфилд и Сэнсом. Врачом оказалась женщина, роль медсестры исполнял мужчина.
Врач суетилась около меня с минуту, проверяла показания монитора и изучала графики. Потом положила пальцы мне на запястье и принялась считать пульс, что выглядело излишним – в ее распоряжении имелось множество сложной аппаратуры. Закончив, она ответила на вопрос, которого я не задавал: сообщила, что я нахожусь в больнице Белвью и что мое состояние вполне удовлетворительное. Врачи «скорой помощи» обработали мою рану, наложили швы, вкололи кучу антибиотиков, сделали прививку от столбняка и серьезное переливание крови. Она посоветовала мне не поднимать тяжести в течение месяца и ушла в сопровождении медбрата.
Я посмотрел на Терезу Ли.
– Что со мной произошло? – спросил я.
– Ты не помнишь?
– Конечно, помню. Меня интересует официальная версия.
– Тебя нашли на улице, в восточной части Виллидж. Ты получил ножевое ранение – такое часто случается. Здесь тебе сделали анализ на токсины, нашли в крови барбитураты и пришли к выводу, что причина случившегося – конфликт во время сделки с наркотиками.
– Они вызвали полицейских?
– Полиция – это я.
– И как я оказался в восточной части Виллидж?
– А тебя там и не было. Мы сразу доставили тебя сюда.
– Мы?
– Я и мистер Спрингфилд.
– Как вы меня нашли?
– Мы произвели триангуляцию сотового телефона. Так мы получили представление о районе. Ну а точный адрес указал мистер Спрингфилд.
– Один из лидеров моджахедов двадцать пять лет назад рассказал нам об их склонности возвращаться на брошенные позиции, – сказал Спрингфилд.
– У этой истории будет продолжение? – спросил я.
– Нет, – ответил Сэнсом.
Как все просто.
– Вы уверены? – спросил я. – В доме девять трупов.
– Сейчас там парни из Министерства национальной безопасности. Они сделают громкое заявление, будут ухмыляться с важным видом и присвоят себе все заслуги.
– А если ветер переменится? Вы же знаете, что такие вещи иногда случаются.
– На месте преступления полная неразбериха.
– Там осталась моя кровь.
– Там очень много крови. Речь идет о старом здании – если кому-то взбредет в голову сделать тесты, они главным образом обнаружат ДНК крыс.
– На моей одежде кровь.
– В больнице сожгли всю твою одежду, – сказала Тереза Ли.
– Почему?
– Биологическая опасность.
– Одежда была совсем новая.
– Она пропиталась кровью. Теперь никто не хочет рисковать с кровью.
– Отпечатки пальцев правой руки, – сказал я. – Они остались на ручках окон и на люке.
– Старое здание, – вмешался Сэнсом. – Оно будет полностью перестроено еще до того, как ветер переменится.
– Гильзы, – сказал я.
– Именно такие патроны использует Министерство национальной безопасности, – сказал Спрингфилд. – Я уверен, они будут счастливы и почти наверняка допустят утечку для прессы.
– Меня все еще ищут?
– Они не могут себе это позволить. Твое появление только спутает все карты – придется изменить историю.
– Борьба за сферы влияния, – сказал я.
– Судя по всему, они только что одержали в ней победу.
Я кивнул.
– Где флешка? – спросил Сэнсом.
Я посмотрел на Джейкоба Марка.
– Ты в порядке?
– Не совсем.
– Тебе кое-что придется выслушать, – сказал я.
– Ладно, – кивнул он.
Я приподнялся и сел на постели, совсем не чувствуя боли. Наверное, меня накачали анальгетиками. Подтянув колени, я сделал из простыни тент, приподнял край пижамы и посмотрел на рану, но ничего не сумел разглядеть – от бедра до ребер мое тело было запеленато бинтами.
– Ты обещал показать нам место с точностью до пятнадцати футов.
Я покачал головой.
– Уже нет, прошло слишком много времени. Нам придется провести расчет траектории движения.
– Замечательно, ты с самого начала вешал нам лапшу на уши и понятия не имел, где она.
– Мы знаем общую ситуацию, – сказал я. – Хосы планировали операцию в течение почти трех месяцев, но для ее реализации им потребовалась неделя. Они оказали давление на Сьюзан через Питера. Она стартовала из Аннандейла, но застряла в четырехчасовой пробке, которая началась приблизительно в девять часов вечера и продолжалась до часа ночи; в результате Сьюзан прибыла на Манхэттен немногим раньше двух часов ночи. Полагаю, нам точно известно, в каком именно месте она выехала из Гудзонова тоннеля. Так что остается только вернуться туда и выяснить, в каком именно месте ее машина застряла в полночь.
– И какая нам от этого польза?
– В полночь она выбросила флешку из окна машины.
– С чего ты взял?
– Потому что в метро у нее не было при себе сотового телефона.
Сэнсом посмотрел на Ли, и та кивнула.
– Ключи и бумажник, больше ничего, как и в машине. ФБР составило список, – сказала Тереза Ли.
– Не все пользуются сотовыми телефонами, – сказал Сэнсом.
– Верно, – согласился я. – Я один из таких людей. Единственный человек в мире, у которого нет сотового телефона. Но у Сьюзан телефона не могло не быть.
– У нее был сотовый телефон, – сказал Джейкоб Марк.
– И что? – спросил Сэнсом.
– Хосы установили крайний срок. Почти наверняка это была полночь. Сьюзан не появилась, и Хосы принялись за работу. Они угрожали Сьюзан и привели угрозу в исполнение. И послали ей доказательство. Отправили фотографию на сотовый телефон. Или даже видеоклип: Питер лежит на камне, и они делают первый длинный разрез. В полночь жизнь Сьюзан мгновенно изменилась. Она была совершенно беспомощна в уличной пробке, телефон у нее в руке вызывал отвращение. Тогда она выбросила его в окно, а за ним – флешку, которая стала символом ее несчастий. Телефон и флешка до сих пор лежат среди мусора на обочине автострады I-95.
Все молчали.
– Вероятно, где-то в среднем ряду. Подсознательно Сьюзан переместилась в самый левый ряд, ведь она торопилась. Мы могли бы произвести триангуляцию сотового телефона, но я думаю, что уже поздно. Аккумулятор наверняка разрядился.
Почти целую минуту в палате царила тишина, лишь гудело и попискивало медицинское оборудование.
– Это безумие, – сказал Сэнсом. – Хосы должны были понимать, что они лишатся шанса получить флешку, как только отправят фотографию на телефон Сьюзан. Они теряли единственную возможность давления на нее. Сьюзан могла обратиться в полицию.