Широкое помещение столовой освещалось одной лампой, которая едва-едва справлялась со своей ролью. Насколько я знаю, свет поддерживали даже по ночам, на случай экстренных ситуаций — ага, как сейчас! — но я всё равно подвесил в воздухе едва тёплый комок пламени, который позволил лучше оглядеться вокруг. Широкая столовая, на стене которой висело знамя Империи, была пуста. Странно, я считал, что звук раздавался откуда-то отсюда, но, похоже, ошибся. И правда, что тут людям делать? Мало того, что сейчас середина ночи, так ещё и ситуация, мягко говоря, далека от желания сходить вниз и набить брюхо.
Подняв огонёк повыше, я осмотрелся внимательнее, отчего тут же поморщился. Сбоку, на полу возле стены, между рядами длинных, но узких столов, покрытых многочисленными старыми зарубками и крошками еды, не убранными слугами, валялось несколько изломанных тел. Под ними успела натечь хорошая лужа крови, по которой трупы медленно скользили вниз, в сторону крена, незаметно увеличивающегося с каждой минутой.
Фирус, коротко покосившись на моё пламя, никак его не прокомментировал, зато негромко выругался, подмечая мертвецов. Когда он подошёл и склонился над ними, где-то наверху раздался ещё один взрыв, хоть и звучавший гораздо слабее, чем первый. Вот только следом тут же раздались характерные хлопки, целая серия… Знакомые звуки. Молния. Там сражаются колдуны.
Это не могло быть спланированной акцией! Когда бы враг успел завербовать кого-то из выходцев школ магии? Во время пути⁈ Смешно!
Выходит, они защищались? Но кто бы осмелился напасть на волшебников⁈ На такое решаются лишь при наличии амулетов антимагии, иначе и высший сион имеет шанс обратиться пеплом.
Ситуация всё меньше мне нравилась, а снова раздавшиеся крики и шум драки, то ли сместившиеся в сторону, то ли изначально звучащие откуда-то извне столовой, заставили всю нашу компанию дружно посмотреть на вторые двери. За ними определённо шёл бой. Кого и с кем?
— Чтоб вас всех Троица побрала, — глухо ругнулся Фирус, а потом быстрым, но тихим шагом подошёл к двери, ухватился за ручку и медленно потянул, желая через щель вылянуть наружу.
Мы последовали за ним, хоть и выдерживая расстояние.
— Рес, — придержал я здоровяка за руку, заставляя отстать, — на выходе из столовой я сворачиваю наверх. Плевать на смотрителя — я не собираюсь идти на дно вместе с кораблём. Ты со мной?
— А остальные? — кивнул он на ребят. — Может… это?.. — сделал жест удара по голове, кивнув на Фируса.
У ублюдка был амулет антимагии. Может, совместно мы его и пробьём, а может, и нет. Боюсь, используя максимум сил, мы только лишь ещё сильнее повредим корабль. С другой стороны, какая разница, если он всё равно уже тонет?
«Взгляд Хореса» в упор… можно не на самого Фируса, а на пол под его ногами. Тогда смотритель провалится и, скорее всего, переломает ноги. А может, и нет. Рискнуть, оставив его в живых?
— Если уйдут все, он заметит. Хотя… — мой взгляд наткнулся на окровавленное тело и перевязь на его поясе. Судя по форме, это был какой-то армейский офицер. Быстро наклонившись и постаравшись не испачкать руки в крови, вытащил его кинжал, пряча себе под камзол.
Ресмон кивнул, поняв меня без слов.
— Я отвлеку, — тихо шепнул он. — А ты — бей. Лучше в шею, чтобы наверняка.
Единственное, что меня смущало, — слухи о том, что Фирус был из отряда охотников на магов. Эти люди имели не только опыт работы с юными дарованиями, но и весьма хорошую физическую форму.
Остальные не видели, чем мы занимались, ведь стояли возле выхода из столовой. Разве что Матиас коротко оглянулся, но на тот момент я уже припрятал своё новое оружие. Кстати говоря, надо бы на постоянке с собой нечто подобное носить. Удобно и практично.
— Там идёт бой, — обернулся к нам смотритель. — Кто и за кого — мне неведомо. Сейчас дружно выходим и поднимаем барьеры. Если на нас нападают — убиваем. Если нет — ждём окончания схватки и допрашиваем выживших о том, что происходит.
Словно бы в такт его словам, корабль покачнулся, заставляя меня махнуть руками, дабы не упасть. Аналогично поступили почти все, разве что Ольфрен умудрился содрать кусок знамени, порвав золотое солнце Империи пополам (плохой знак), да сам Фирус схватился за двери, отчего они широко распахнулись, давая обзор на две группы людей, сосредоточенно убивающих друг друга в ближнем бою.
Каждые несколько секунд кто-то умирал, падая на пол окровавленной безжизненной куклой. Похоже, схватка недолго продлится… Это лишь в разных историях и легендах, типа «Золотого легиона» и «Саги о тёмном принце», происходит иначе, и битвы могут длиться часами и сутками. На самом деле сражения столь небольших групп занимают от силы несколько минут.
Дальше всё закрутилось как юла: мы быстро выбежали в тёмный коридор, где на нас, казалось, даже не обратили внимания, однако крик «Версы!» показал обратное.
Едва успел возвести барьер, как в него попала пуля. Взгляд упал на молчаливого усатого мужчину, стоявшего чуть в стороне от свалки и сейчас торопливо перезаряжающего ружьё. Я оскалился и вытянул руку, запуская тонкую струю воды под давлением, которая способна пробивать даже сталь. Во всяком случае, на последних тренировках, перед выпуском, удалось пробить трёхмиллиметровый железный лист.
Мужика перерубило пополам, будто какой-то великан взмахнул огромной секирой. Кровь и кишки полетели во все стороны, смешиваясь с водой и окрашивая стены в розовый цвет. Часть сражающихся вскрикнула и упала на пол. Кто-то бросился бежать во тьму парохода, вглубь коридора, который шёл вниз под наклоном, ставшим уже довольно сильным. Один довольно молодой солдат споткнулся и полетел вниз лицом вперёд, звонко вереща.
Но большая часть тем не менее не обратила на мой поступок внимания, продолжая драку как ни в чём не бывало.
— Прекратить! — чуть ли не завизжал Фирус, причём обращаясь не к ним, а к нам. Смотритель встал передо мной, а потом и вовсе схватил за плечи, мощно тряхнув. Я ощутил, как щёлкнули мои зубы, а рука тут же нащупала рукоять кинжала.
Кажется, злоба в моих глазах чётко показала стражу всё, чего я желал в данный миг, отчего он даже отшатнулся, но тут же довольно оскалился, уже открыв рот, чтобы что-то сказать.
Не успел. В этот же миг его протаранил Ресмон, сбивая плечом и опрокидывая на пол. Уже падая, мужчина направил мушкет в мою сторону, но доли мгновения мне хватило, чтобы создать водяной барьер, закрутив в нём воду под давлением. Этого оказалось достаточно, чтобы отбить пулю.
Впрочем, Фирусу не следовало отвлекаться, ведь пинок Ресмона попал ему прямо по зубам, вызвав вскрик боли. Удар здоровяка был силён — даже в тусклом свете масляной лампы, едва долетающем до нас, я разглядел жёлто-белые осколки зубов с небольшим налётом красного, крошкой вылетевшие из его рта.
Мужчина закашлялся, мгновенно прижимая ладонь к лицу. Оскал успел смениться страхом, медленно перерастающим в панику.
— Сукин сын, какого хера ты вообще творишь⁈ Убить всех нас решил⁈ — Ресмон не скупился на тумаки, вот только его тренированный оппонент был старше, опытнее и сильнее. А самое главное — он взял себя в руки.
Схватив мага за ногу, Фирус повалил его на пол рядом с собой и уселся сверху, собираясь превратить лицо парня в месиво.
— Держите барьер! — выкрикнул я остальным ребятам, что с шоком и удивлением смотрели на нас, а сам бросился на смотрителя, на ходу доставая кинжал.
— А-а-а! — взвизгнул он, когда я ударил его под мышку. А нечего было задирать руку для лучшего замаха! Шею Фирус таким образом прикрыл, но зато открыл ещё одно слабое место. А там, как я знаю, весьма много кровеносных сосудов, отчего крайне сложно хотя бы остановить кровотечение, что уж говорить о чём-то ещё? Не имея целителя под рукой, наблюдатель уже покойник.
Шокированный и застывший от боли мужчина завалился на бок, после чего я нанёс ещё три прицельных удара, теперь уже в шею.
— Получил, падаль? — тихо шепнул ему, глядя в замершие, неподвижные глаза.
— Кирин! Что ты наделал⁈ — Барьер Матиаса и без того мигал, а сейчас окончательно схлопнулся. — Это ведь был наш смотритель!
— И чего? — грубо спросил его Ресмон, поднявшись на ноги, отряхнувшись и бросая взгляды на поле боя.
Почти все сражающиеся уже были мертвы. Силы оказались плюс-минус равными, но никто не отступал, отчего сейчас последние матросы, солдаты и, видимо, слуги добивали друг друга. Они махали как холодным, так и огнестрельным оружием. Правда, последнее использовалось в роли дубины или копья, если на стволе имелся штык.
Бойня, смысл которой ускользал от меня.
Во всяком случае, в отличие от Ресмона, я не считал, что причина в некоем «бунте». Кого и против кого? Матросов? С чего? Условия у них были вполне себе, да и начинать бунт, когда корабль полон солдат — идея весьма тупая!
— Того! — ответ пришёл от Ольфрена, который сам убрал барьер, сплёвывая на пол. — Что скажем остальным?
— Кому? — усмехнулся я. — Идём наверх, до нас всё равно нет никакого дела. А Фирус… Что Фирус? Не видели, не знаем. Может, ха-ха, в каюте до сих пор сидит?
— Дерьмо-идея, — буркнул Гилтав. — Ты же весь в крови…
Окончательно определиться мы не успели, ведь со стороны лестницы, ведущей вниз, в машинное отделение, выскочило несколько человек. Двое в форме слуг офицерского корпуса и трое — в матросской.
— Всё, конец, уже ничего не поправить! — один из матросов почему-то обратился к Матиасу, будто принял его за главного.
— Твою же мать! — воскликнул второй, тыкая пальцем в двух последних человек, сошедшихся в клинче посреди мёртвых тел. Кроме этой двойки никто не выжил, но мы уже и не стремились узнать, за кем правда.
Парочка слуг за спинами новоприбывших, приметив картину бойни, сдала было назад, но тут же вернулась, осознав, что всё почти закончилось.
Выпрямившись, я улыбнулся, а потом вытянул руку в сторону оставшейся двойки. Водяная пуля убила сразу двоих, пронзив их одновременно. Это было бы даже романтично, если бы они не были окровавленными мужчинами с перекошенными от гнева лицами.