И еще.
Снизу в стрелков тут же полетели копья, но куда менее успешно. Совсем неуспешно, надо отметить, потому что стрелкам достаточно было сделать один шаг, чтобы выпасть из поля зрения нурманов.
Тови Торвисон был опытным вождем и мгновенно сообразил: засада.
– Строй! Собрать строй! – взревел он, прикрываясь щитом от падающих стрел. – К дому! Все разом!
Десяток секунд, не больше, – и собравшиеся в «черепаху» даны устремились ко входу.
Еще двадцать секунд – петли вырублены, двери рухнули внутрь…
И уперлись в баррикаду из разобранных столов. Ну да, «пир» оказался фальшивкой.
В авангарде данов шли лучшие. И они среагировали достаточно быстро, чтобы уклониться от брошенных копий… Которые достались тем, кто стоял за ними. Впрочем, следующие копья викинги встретили уже щитами. Однако ответить тем же не смогли. Баррикада не давала им пройти внутрь.
– Навались! Разом! – заревел Тови, который, как и положено вождю, бился в первом ряду.
Присев, он уперся щитом в широкую доску. Стоявший за ним викинг прикрыл их щитом и надавил плечом в спину хёвдинга, тот, кто стоял третьим, тоже уперся, и баррикада медленно поползла внутрь.
Брошенное практически в упор копье расщепило край хёвдингова щита, но вреда не причинило.
Справа так же яростно рычал и давил Дёрруд.
– Р-разом!!! – взревел Торвисон.
Баррикада отъехала еще на пядь… И остановилась.
Потому что давление в спину хёвдинга внезапно ослабло.
А лязг, хруст и вопли за спиной заставили Тови Торвисона взреветь куда менее победно. Вождь данов понял, что хирд снова угодил в ловушку.
Сергей видел сверху, как клин выскочивших из-за дома варягов ударил в строй викингов. Рёрех, возглавивший атаку, насадивший на копье одного дана и зарубивший второго, встал на первую ступеньку крыльца. Нурман на следующей ступеньке только начал разворачиваться, но меч княжича уже подрезал его икры. Дан еще падал с крыльца, когда княжич выбросил меч вверх, под подол кольчуги дана, стоявшего в дверном проеме.
Тот завопил и рухнул на Рёреха. Княжич успел уклониться, а вот прикрывавший его гридень – нет. Падающий дан сбил его с ног. А в следующий момент разъяренный Торвисон с разворота ударил щитом, попросту смахнув Рёреха с крыльца.
Боя на крыльце Сергей не видел. Зато увидел, как оглушенный княжич пролетел между опорных столбов, державших навес над входом, рухнул на землю, да так и остался лежать.
Пацан в Сергее рванулся вниз: спрыгнуть, защитить… Но разум успел перехватить инициативу.
– Машег! Княжича береги! – закричал Сергей и первым всадил стрелу в плечо занесшего копье дана, сбивая удар.
Подключившийся Машег подстрелил еще одного, выиграв секунду, которой хватило, чтобы дружинники внизу успели прикрыть упавшего вожака.
Но в следующую секунду все снова стало плохо, потому что с крыльца практически одновременно спрыгнули Торвисон и Дёрруд и показали, на что способна воинская элита викингов, развалив короткий строй варягов с той же легкостью, с какой минуту назад варяги разметали данов.
– Ко мне, все ко мне!!!
Бычий рев хёвдинга сплотил и объединил растерявшихся данов.
Тови Торвисон в секунды оценил ситуацию и принял единственно правильное решение: уходить. Варягов слишком много даже во дворе. А ведь есть еще и те, кто в доме. И стрелки.
Прорваться и спасти остатки хирда.
– Вперед! За мной! Отступаем! – проревел хёвдинг, вбил копье поверх щита оказавшегося на пути варяга, оставил увязшее копье, сдернув с пояса секиру, развалил щит еще одного противника, которого тут же добил Дёрруд.
Вновь став острием атакующего клина, хёвдинг обрушил секиру на голову ближайшего врага. Шлем выдержал, но боец пошатнулся, навалившись на соседа и сбив удар меча, грозивший отрубить хёвдингу руку. Толчок щитом, и строй прорван. Перед Торвисоном – распахнутые ворота. Путь к свободе!
Хёвдинг сделал шаг…
И остановился.
Он был опытным вождем. О таких викинги говорили: сеятель многих полей славы.
Но он был человеком. Он не мог не остановиться.
На створке ворот, прибитый к ней копьем, висел его дядя.
Вандиль Крепкая Сеть был еще жив, несмотря на копье, проткнувшее его живот, и две стрелы, пробившие руки.
Губы дяди шевельнулись. Услышать его хёвдинг не мог, но понял, о чем попросил брат матери.
Филигранно точный взмах секиры, и тот, кто научил хёвдинга быть воином, ушел в чертоги Одина.
А его племянник засмеялся так, что напугал даже своих воинов, развернулся, ломая им же собранный строй, и с удвоенной яростью обрушился на врагов. Для сыновей Одина есть вещи поважнее спасения жизни.
Месть!
Вандиль Крепкая Сеть не уйдет в Валхаллу в одиночестве! Целая вереница врагов последует за ним!
Сразу три руки ухватили княжича под руки, поставили на ноги.
– Всё, я сам! – Рёрех покрутил головой. Щит он потерял, но меч не выпустил. Сознание прояснилось, как раз когда яростный рык хёвдинга данов прокатился над подворьем:
– …Уходим!
– Не выпускать! Держать! Не дать сбежать! – закричал Рёрех, подхватывая с земли чей-то (нурманский, но какая разница!) щит и устремляясь к воротам.
Оберегавшие княжича дружинники – за ним, а следом – четырнадцать отроков, выскочивших из дома. Варяжский боевой кулак, устремившийся следом за нурманским и почти догнавший его, когда хёвдинг данов убил своего дядю.
Сергей, наверное, был одним из первых, кто понял, что на Тови Торвисона сошел дух Одина. Еще в прошлой жизни он повидал немало берсерков, а в этой один из таких вообще стал его другом-покровителем.
Но если Харальд Скулдисон и в боевой ярости умел себя контролировать, пусть отчасти, то Тови Торвисон первым же ударом зарубил подвернувшегося под руку собственного хирдмана. И едва не прикончил своего лучшего бойца Дёрруда. Тот успел уклониться. От секиры хёвдинга. Но ударившее в спину варяжское копье бросило Убийцу вперед, и, споткнувшись о мертвеца, он рухнул наземь. Встать не успел. Тот же варяжский отрок наступил на голову Дёрруда, на забрызганный кровью шлем, и замахнулся, целя уже в шею…
Когда лезвие секиры вскрыло отроку грудную клетку. Такой удар берсерка ни одна броня не выдержит.
Спятивший хёвдинг крушил своих и чужих без разбора. И почти каждый его удар был смертелен. И достать его железом было почти невозможно. Слишком быстрый.
И со стрелами – то же самое.
Сергей даже и не пытался. Тем более что вокруг размахивающего топором берсерка данов практически не осталось. Только варяги.
Машег, впрочем, попробовал. Но из трех посланных стрел только одна скользнула по шлему хёвдинга. Счастье, что в своего не попал.
Безумие Одина – это страшно. От одного только воя хочется сбежать подальше. Мощь, разваливающая щит одним-единственным ударом топора. Если успеешь подставить щит. Скорость и ловкость, позволяющая плясать и прыгать в тяжелой броне в полтора раза быстрее обычного человека. Уклоняться, маневрировать, разить со всех сторон…
Роняющий слюни, рычащий и подвывающий берсерк налетел на слаженный строй варягов и…
Строй – ключевое слово.
Полминуты назад и сам Торвисон был частью такого же. Его разящей частью.
Но теперь он остался один.
Сергей знал, что берсерк способен проломить и стену щитов. Он видел, как это бывает.
Не сегодня.
Хёвдинг данов успел ударить раза три, развалить пару щитов и вырвать третий, зацепив его выступом секиры. А потом его окружили, зажали и начали убивать.
Убить берсерка – нелегкое дело. Особенно если он в броне. Нелегкое, но возможное. Даже берсерк не сможет удержать оружие, если ему размозжить кисть. И устоять на ногах не сможет, если его колени раздроблены. И уже не важно то, что из ран воина Одина не течет кровь, а сам он не чувствует боли, когда ему отрубили пальцы. Секиру-то держать нечем.
Круг раскрылся, снова превратившись в двойную линию, оставив на земле агонизирующее тело.
– Закрыть ворота! – скомандовал Рёрех.
Ловушка захлопнулась.
Пленных набралось девятнадцать голов. Все – раненые, но не смертельно. Безнадежных добили и присоединили к мертвым. Сбежать сумели четверо.
Варягов погибло одиннадцать человек. Раненых – втрое больше, но серьезных – только двое.
Можно сказать, замечательная победа. Рёрех именно так и сказал. «Нас было больше, но они были сильнее! Славная битва!»
Чистая правда. Особо стоит отметить слово «были».
Хотя не озверей внезапно Тови-хёвдинг, не менее половины хирда вырвалось бы из западни. Они бы ушли и без хёвдинга, если бы Торвисон собственноручно не зарубил четверых соратников, которым не повезло оказаться рядом. Трое из них были хольдами. Неудивительно. На острие атаки всегда стоят лучшие. Четвертым хольдом, тем, которому повезло выжить, оказался Дёрруд. Убийце повезло дважды. И секира хёвдинга не прикончила, и варяжское копье не справилось с кольчугой.
Теперь эта кольчуга присоединилась к куче трофеев, а ее бывший хозяин, малость скособоченный, в деревянных свежевырубленных колодках сидел на земле, ожидая решения победителей, пока у стен Заугло вернувшиеся из леса местные (часть все-таки уцелела) готовили дрова для нового погребения.
Сергей присел на корточки рядом с даном.
– А, Дерзкий, так и знал, что ты живой. Попить дай!
– Эй, Варт! Ты что делаешь? – возмутился приставленный к пленникам отрок, когда Сергей поднес ко рту дана горлышко фляги.
– Этот нурман мог меня убить и не убил, – ответил Сергей, не убирая фляги. – Как думаешь, Дюдь, стоит моя жизнь пары глотков воды?
– Пускай пьет, – милостиво согласился отрок. – Все равно ему жить – до тризны.
Ну да. Сергей вспомнил о варяжском похоронном обычае. Хотя… Дёрруд – воин элитный. Может, и не даст себя убить…
Стоп! На чьей он стороне? Если в поединке умрет не дан, значит, кто-то из варягов!
Видимо, мысли Сергея отразились на его физиономии. Издержки подростковой эмоциональности.