Сколько ему лет, интересно? Сорок точно есть, но до полтинника не дотягивает. Сергей в его годы бодрячком был… В той жизни.
В коридоре Стемид остановился, сделал знак отроку, чтоб тот подал корзно. Недешевый такой плащ, снаружи – алого шелка, изнутри – соболями подбитый. Вместе с плащом и шапку принял. Высокую, тяжелую от золотых нитей и жемчуга.
Когда вышли из терема, к Стемиду присоединились четверо из дежурной гриди. Сами. Согласно штатному распорядку.
Поскольку ни седлаться, ни закладывать сани команды не поступило, Сергей сделал вывод: их цель недалеко, скорее всего где-то в городе. Вопрос: какая?
Идти оказалось и впрямь недалеко. И ворота, рядом с которыми остановились, знакомые. Полномочного представителя новгородского купчества Грудяты ворота.
Интересно, зачем они здесь? В частности, зачем здесь Сергей? Неужели Грудята, гад, нажаловался, что это Сергей новгородцу бизнес портит, цены сбивает?
Стучать не пришлось.
Хозяин сам открыл. То есть не совсем сам, холопы расстарались. Купец же встретил посреди двора. С поклоном, но не так чтобы особо низким.
– Рад видеть тебя, Стемид, князь белозёрский, на подворье моем! – сообщил новгородец. Ну да, радость так и брызжет. Словно откусил яблоко и обнаружил в месте укуса полчервяка. – Изволишь ли в дом зайти, угощение отведать? Или сразу – о делах, времени попусту не тратя?
Зря он так. Князья этого не любят.
– А вот я тебе не рад, Грудята, – пробасил князь белозёрский. – За слова поносные, что ты обо мне говорил, надо бы тебе язык вырвать…
Гридни обочь Стемида оживились, даже усами зашевелили. Как коты – на птичку. А вот дворня Грудяты, напротив, погрустнела и отодвинулась. Защищать хозяина… Да ну на фиг! Как бы самим под раздачу не попасть.
А Грудята… Купец враз как-то уменьшился, съежился, залопотал что-то, винясь, сглатывая часто, словно уже почуял во рту палаческие клещи.
– Не бойся. Язык твой при тебе останется. Пока. Из уважения к городу твоему только.
Князь ронял слова неторопливо. Поштучно. «Из. Уважения. К городу…»
– Но видеть тебя здесь более не желаю. Срок тебе – до утра. Увижу после – щадить не стану.
– Э… А… Князь, господин… А как же это? Мое? – Грудята махнул в сторону дома.
– Что унесешь – твое. О том, что на моей земле стоит, забудь. Теперь это – его, – Стемид указал на Сергея.
Вот это поворот.
– Благодарю, княже! – Сергей поклонился, руку к сердцу приложил. – Щедрый дар! Не чаял…
– За этим присмотри, – уронил Стемид, уже поворачиваясь, чтобы уходить. – Чтоб не напакостил.
Что ж, хорошо, когда мечты сбываются. Плохо же то, что по обычаю отдарка старшему должна быть уж точно не дешевле подарка. И то, что сам подарок достался дарящему бесплатно, ничего не меняло. Вопрос: что можно подарить целому князю, да еще варяжскому? Драккар? Но драккары уже переданы Рёреху. Лояльность? Но преданность Сергея и так принадлежит Стемиду. Что?
Над этим вопросом Сергей мучился до самого утра, пока изгнанный Грудята не «освободил помещение», загрузив на три десятка саней, пожалуй, все, кроме самих строений. Он бы и их разобрал и увез, но некогда было. Да и Сергей не позволил бы. Когда люди купца попытались уволочь дорогую железную решетку с печки, Сергей кивнул Полубратьям, и те пресекли вандализм. И Сергей четко обозначил «берега». Вот бочонок с мёдом, его забирай. И этот сундучок тоже. А вот большой сундук, «встроенный» в угол, – не трогать. Все, что внутри сундука, пожалуйста, бери. А его – нет. Поелику он – часть дома. Равно как и лавки для спанья-сидения. Равно как и здоровенная железная крица в конюшне, на которой удобно править молотком всякую скобяную мелочь. И сам молоток – нельзя, и топор с вилами. И горшки, котлы, миски. Поскольку это не просто предметы, а домашняя утварь. Домашняя – ключевое слово.
Люди Грудяты, лихие новгородцы, не протестовали. Не настолько они любили своего хозяина, чтобы умереть из-за каких-то вил.
Купец попытался воззвать к старшине охраны, нанятой для сопровождения обоза. Но тот, поглядев на Дёрруда, ответил довольно резко, что их наняли для сопровождения каравана. И только. Вот выедет Грудята за ворота, тогда другое дело. Тогда – полная ответственность за весь груз. Но конкретно вот этот медный котел на пять ведер станет грузом, когда окажется на санях. Не раньше.
Но что же все-таки подарить Стемиду?
Не в силах решить эту проблему, Сергей обратился к тому, кто знал белозёрского князя лучше него. К Рёреху.
Ответ удивил.
– Ничего не дари. Рассердишь. Был бы ты чужой – другое дело. Но ты – наш. Отец твой князь. Он не подарил – пожаловал. Будь верен. Этого довольно.
М-да. Помог, называется. Хотя нет. Помог. Прояснил ситуацию. И укорил. Напомнил, что есть в мире ценности подороже имущественных. Но Сергей все равно отдарится. Когда придумает чем. А еще интересно: чего такого наговорил Стемиду Избор? И почему князь к Избору – с таким доверием? Ну подумаешь, ведун. Вон волох какой-нибудь или сварг тоже с высшими силами знается. Но это ж не повод заявляться к белозёрскому князю, как к себе домой? Вопрос…
Глава 23. Дела хозяйственные
Заполучив наконец-то собственный дом, Сергей в очередной раз с глубокой грустью вспомнил о Сладиславе. Потому что в той жизни именно она вела его домашние дела, управлялась с челядью, следила, чтобы и у хозяев, и у гостей было все необходимое. В общем-то, нормально. Именно этим и занимаются правильные жены. Но сейчас жены у Сергея не имелось, так что придется самому. Но не в одиночку. Тем более и жить в одиночку в таком доме он тоже не собирался. Места тут человек на тридцать хватит. А если немного потеснить обслуживающий персонал, то и на пятьдесят.
Теперь надо составить список будущих обитателей.
На первом месте, конечно, Машег.
На втором – Дёрруд.
На третье и четвертое стоит позвать Полубратьев. Своего жилья в городе у них нет, зато есть жены. Женщины же в хозяйстве необходимы. Да, репутация у Войстовых сестричек – не особо. Но желание рулить тоже может принести пользу. Например, когда понадобится руководить челядью, коей, по прикидкам Сергея, надо человек шесть как минимум. А у него пока имелся один. Войм.
Нет, холопы обоего пола нынче не проблема. Полона из последнего похода пригнали едва ли не тысячу. Но по прежнему опыту Сергей знал: холопов лучше брать таких, у которых ближайшая родня – километрах в пятистах. Иначе как ты их ни балуй, а все равно сбежать могут.
Дальше – обстановка. Что-то осталось от Грудяты. Нет, не стоит прибедняться, много чего осталось. Но и потребуется тоже немало. В принципе, Сергей знал, чего он хочет (не первый это у него дом и даже не десятый), но исполнителей предстоит поискать. И сначала все-таки список проживающих.
В итоге Сергей решил просто поговорить со своими людьми. Кто захочет, пусть переселяется. Но не на халяву, а с непременным участием в общественно полезном труде.
Впрочем, о таком здесь напоминать не надо. Боевая единица здесь – вроде небольшого рода. А в роду трудятся все. Бездельников род выблевывает. То бишь извергает.
Ратша, Траин, Клеп и Наслав переезжать отказались. У них в Белозере – семьи и соответственно жилье.
Машег, Дёрруд и Полубратья, как и ожидалось, согласились с радостью.
Шибреню Сергей даже предлагать не стал. Гридень у него в десятке, но он – человек Стемида.
Удивил Бур. Отрок воспринял идею перебраться из «казармы» к Сергею прям-таки с энтузиазмом. И пусть старший не сомневается. Он, Бур, по хозяйству много чего может. Особенно же с деревом работать любит и умеет. Не был бы воином, непременно стал бы столяром.
Получил «добро». Если не врет, то вопрос с недостающей мебелью можно считать решенным.
Насчет обслуживающего персонала тоже решилось быстро.
Независимых профессиональных работорговцев в Белозере было двое, и оба пребывали в глубокой печали, поскольку весь пригнанный полон Стемид собирался продавать либо сам, либо через своих представителей. И более того, частично уже распродал, уронив цены на обельных, то есть полных холопов раза в три.
Так что, получив заказ от Сергея, оба воспылали энтузиазмом и даже рискнули немного задрать цены…
И напрасно. Потому что к Сергею пришел работорговец-«любитель», Стемидов полусотник Каршен, и сообщил, что у него в хозяйстве имеется целых четыре раба-христианина, с которыми он не прочь расстаться за очень скромную сумму. Если, конечно, Сергей не против христиан.
Сергей был не против. И троих тут же купил. Христиане точно не сбегут и трудиться будут смиренно и старательно. Тем более что Сергей пообещал не угнетать их и не мешать жить согласно христианской вере. Если это не будет противоречить их домашним обязанностям.
Холопы, мелкий мужичок, сведущий в лошадях и кулинарии, и две бабы, с которыми он, как позже выяснилось, сожительствовал, были новому хозяину рады-радешеньки. Каршен их религиозные действа пресекал беспощадно. И причиной тому был четвертый раб, монах, одержимый желанием погибнуть за веру. В быту монах был бесполезен. Но нынешний хозяин купил его (за бесценок), потому что монах показался забавным. Но шут наскучил, к делу его пристроить оказалось невозможно, потому что побои тот воспринимал с энтузиазмом и дурно влиял на прочих холопов. Просил за него Каршен такие смешные деньги, что у Сергея даже возникла мысль: выкупить потенциального страдальца и отпустить на волю. Но в этом случае монах бы долго не протянул. Возвращаться домой он не собирался, работать – тоже. Следовательно, помер бы с голоду или замерз. Единоверцев, способных пригреть монаха, в Белозере не имелось. Ближайшая церковь размещалась аж в Новгороде.
Так что Сергей огорчил Каршена отказом.
Впрочем, тот не особо расстроился.
– Сваргам его продам, – поделился планами гридень. – Им чужого жреца зарезать – за счастье.
Монаху идея точно понравилась бы. Но говорить по-словенски он так и не научился, потому остался в неведении. Впрочем, изъясняться с ним тому, кто говорил по-нурмански, было нетрудно. Язык немцев и язык скандинавов были довольно близки.