Волох принял мешочек, тоже ухмыльнулся:
– Почтения не вижу, но дар приму.
Кто бы сомневался. Жрецы, они не только бога жерят, но и сами жрут, аж за ушами трещит.
– Много ли с тобой? – уточнил Велигур, упрятав мешочек в сумку.
– Пятеро воев моих.
– Твоих? – Волох приподнял бровь.
– Из моего десятка.
– Ага, ага… Так ты, выходит, и впрямь десятник?
Теперь уже бровь приподнял Сергей.
– Я подумал было, что ты приврал, – признался волох. – Младшему велю, чтоб разместил вас достойно.
Подразумевалось «достойно взносу», но зачем озвучивать очевидное.
Сергей, однако, уходить не спешил. Он кое-что знал о возможностях жрецов Волоха и собирался ими воспользоваться. Сто граммов серебра только за кров, выпивку, жрачку и девок – многовато. Даже если умножить на шесть.
– Чего еще? – спросил Велигур, увидав что Сергей не сдвинулся с места.
– Сам не видишь, так у бога своего спроси. Или пусть бог твой мне важное покажет. Вы можете, я знаю.
– Откуда же? – Был бы Велигур зверем, шерсть на его загривке уже бы стояла дыбом.
– Ведаю, – веско уронил Сергей.
Еще один острый взгляд. Недоверчивый. Сергей выдержал его спокойно. Даже равнодушно.
– Пусть так, – наконец произнес жрец. – Позову тебя, когда…
– Придешь, – перебил Сергей. – Придешь и скажешь… верховный.
И только так.
Все жрецы – хитрые жадные бестии. При том что волохи – лучшие из них. Во всяком случае, менее кровожадные. Но и им не худо лишний раз напомнить: они всего лишь прислужники собственных богов. И боги эти – не первые. Главный на этой земле – Перун. Простая средневековая логика. Был бы Волох круче, сидел бы на княжьем престоле не Стемид, а косматый Велигур.
Устроили варягов хорошо. В отдельном помещении. Приставили трех персональных холопок и младшего жреца, который разъяснил, где поесть, где помыться и когда состоится полуденное праздничное мероприятие, быть на котором не обязательно, но если быть, то непременно с подарками для бога. Однако если отдать привезенное зерно и мясо ему, младшему, то он, в свою очередь, выдаст всем обереги и фигурки для приношения Волоху.
Начали со «столовой», хотя девки всячески намекали, что начать стоит именно с них. Но «доступное» предложение отверг даже Машег. И не прогадал. Стоило им выйти из «гостевого дома», как в ворота въехало сразу с десяток саней, привезших целую толпу развеселых подруг вполне репродуктивного возраста. Приехали они, понятно, не одни, а с мужичками, но кто может конкурировать с княжьими дружинниками?
Впрочем, и это отложили на потом. Сначала пожрать.
В трапезной им тоже выделили отдельный стол. Но кормили и поили тем же, что и всех. Просто и сытно.
Наедаться, впрочем, не стали. Так, заморили червячка и отправились в моечную. Располагалась она вне территории, на берегу замерзшего озера, во льду которого имелась немаленьких размеров прорубь, куда с воплями и уханьем прыгали голожопые «богомольцы» обоего пола. Бойцы Сергеева десятка минуток десять любовались той половиной, которая с сиськами, а Сергей – отменно налаженным процессом и техникой безопасности. Два дюжих мужика ловко выдергивали из воды тех, кто затруднялся выбраться самостоятельно, а третий зорко наблюдал за ныряльщиками, держа в руках что-то вроде швабры с длинной ручкой.
Разоблачились. Ценности сдали младшему жрецу. Здешняя банька – простая. Куча раскаленных камней, на которые время от времени плещут водичкой. Веников еще не придумали. В прошлой жизни Сергей внедрил их – для личного употребления. В этой – не успел.
Расселись просторно. В баньке – никого. Пьяного мужика, который спал на полу, можно не считать.
Сергей прикрыл глаза. Траин с Клепом негромко переговаривались по-нурмански. Ратша напевал. Машег невнятно бормотал по-хузарски. Молился, наверное. Тело размякло. Мышцы расслабились, внутренняя пружина отпустила…
Сильный толчок, едва не сбросивший со скамьи, обломал кайф.
– Подвинься, малец, чего расселся!
Вернулась компания купальщиков.
Массивный мужик, бородатый, волосатый, красный, сдвинул Сергея, плюхнулся на скамью, обрызгав холодыми каплями, рявкнул:
– Холоп! Камни остыли, давай но…
И захрипел.
Хват за бороду, рывок вверх, пальцы на горло, под кадык.
Кто-то заорал, кто-то сунулся на помощь волосатому, но в скорости реакции он явно уступал дружинникам, мгновенно окружившим своего десятника. Кому-то слишком проворному сунули в ухо, кого-то отпихнули, какая-то баба задела горячие камни и пронзительно взвизгнула…
– Крови не лить! – отчаянно закричал младший жрец, приставленный к Сергею с товарищами.
– Варяги! Это варяги!
Кто-то разглядел татуировку, Перунову молнию, на плече Бура.
Желающие помочь родичу тут же подались назад.
Наступила тишина.
Сергей проснулся окончательно. И он был зол.
– Руку убрал, – велел он волосатому, вцепившемуся ему в запястье. – И ты тоже. – Это девке, которая ухватила за плечо. – Глотку ему вырву.
Потянул вперед и вниз, заставив мужика бухнуться на колени, ослабил хватку.
Вот же гад. Так хорошо было.
– Ты… меня… за бороду… Пусти!
Это что? Претензия?
– Ты, пес, ударил меня, – процедил Сергей. – Ударил княжьего гридня. Как откупаться будешь?
– Ты… Я…
Сергей сжал пальцы. Волосатый из красного стал багровым.
– Отпусти его, миленький, не убивай!
Девка. Обняла, прижалась грудью, животом.
– Отпусти батюшку моего! Не ведал он! Молю тебя, господин! Все, что велишь!
И тоже – на коленки. И целовать…
Черт! Как такое скрыть, если ты голый?
Злость улетучилась. Если вдуматься, не так уж велико преступление. Ну не написано у Сергея на лбу, что он – воин. А телосложение… Да тут все – атлеты. Физический труд на свежем воздухе очень способствует.
Тем более он нахала уже проучил. За бороду оттягал, а это по здешним меркам – изрядное унижение. За такое приличный штраф полагался бы…
Не будь Сергей тем, кто он есть.
– Живи, – уронил он, разжимая пальцы, отпуская бороду и брезгливо смахивая прилипшие в ладони волосины.
Бойцы разошлись, расселись по лавкам. Только Машег рядом остался. Причем с ножом в руке. Ишь ты, какой предусмотрительный!
Мужик заперхал, с помощью приятеля взгромоздился обратно на лавку. Рядом с ним тут же оказался Бур.
А вот девка…
– Не шали, – Сергей убрал лапку со своего мужского. – Встань. – И заглянул в глаза, благо они почти одного роста оказались: – Я девок силком не беру. Свободна.
– А если (прильнув) не силком, господин мой? Иль не желанна?
Сергей обнял ее, прижал, ощутив приятно прохладную кожу, ухватил снизу, раздвинул пальцами мокрые волосики.
Охнула, обмякла, повисла на плечах.
– Желанна. Иль не чувствуешь?
– Чувствую, мой господин…
– Зовут как?
– Счаста.
– Тогда пойдем, Счаста. Порадуем Волоха.
Волосатый дернулся было следом за ними, но Бур придержал, положив на плечо жесткую от меча ладонь, и тот остался на лавке. Потом прокашлялся, потрогал ноющее горло, принял от младшего брата ковш с брусничным медом, осушил…
И расслабился. Чай не убудет от девки. А может, и прибудет. Тогда ее замуж выдать еще и лучше можно. С такой-то «начинкой».
Глава 27,в которой Сергею предлагается стать избранным
Пробуждение было… Трудным. В пах утыкалась растрепанная голова какой-то девки. Он сам уткнулся лицом в мягкую расплывшуюся грудь. Хорошо хоть, женскую. Сергей приподнялся. Баба, которую он использовал вместо подушки, почмокала губами, всхрапнула, источив запах перегара. Сергей встал на четвереньки…
Так, это что такое было? Оргия? Вокруг – голые тела разного пола. Женские преобладали. Количественно. Метрах в трех валялся Бур. А чуть подальше, с другой стороны, – Клеп. А рядом с Клепом – тот самый волосатый мужик, которого Сергей вчера чуть не придушил. Мужик лежал на боку, рядом – лужа блевотины. Вонища, однако, как зимой в свинарнике.
Сергей быстренько провел ревизию организма. Вроде все на месте. И самочувствие – ничего так.
В голове только как-то мутновато. Ну и прочие компоненты легкого похмелья в наличии.
Сергей воздвигся на ноги и, переступая через знакомые и незнакомые тела, выбрался в сени. В сенях сидел на корточках бритый холоп в тулупе на голое тело. Сидел не просто так.
– Испить, мой господин?
Холодный компот из ревеня с медом. Самое то. Сергей выхлебал ковш, помочился в поднесенный горшок, вышел на крылечко и увидел Машега с Траином. Нурман грыз свиной окорок, хузарин – пирог. Судя по запаху – с рыбой. Между ними стоял большой кувшин со сбитнем, над которым поднимался пар.
Траин тут же протянул окорок. Сергей отказался, мотнув головой, спустился по снежной дорожке к проруби и ухнул в нее, проломив тоненький ледок. Повисев секунд десять в космической тиши подводного пространства, выбрался из проруби и побежал по утоптанной дорожке вокруг озера навстречу солнцу, впитывая кожей его лучи и чувствуя, как после ледяной воды наливается жаром тело.
Минут через десять он, вытершись поданным рушником и одевшись, натянул сапоги и снова вышел на крыльцо, полностью проснувшийся, и на сей раз от предложенного окорока отказываться не стал.
– Ратша пиво искать пошел, – доложил Траин, когда Сергей вернул ему окорок. – Что делать будем, старший? Может, побьем кого, а то скучно, а девок больше не хочется.
– Слабак! – презрительно бросил Машег.
Траин попытался треснуть хузарина окороком, но промахнулся. Сергей механически отметил, что с координацией у нурмана – не очень. Ох уж эти волохи! Небось подмешали в питье какую-нибудь дрянь. С них станется.
– Хочешь, поупражняемся немного? – предложил Сергей. – До полудня, например.
– Не хочу, – мотнул головой Траин. – Это не весело, а у нас – праздник. Экий ты бодрый. Может, тоже окунуться? Машег, ты как?
– Я тебе нерпа, что ли, – подо льдом плавать?