Что же касается «Генерала», то эта глава замечательна. Переход от песенки по ассоциации в разговоре с генералом – это подлинное мастерство (я имею в виду то место, где герой говорит: «Я не речка»). Только, Сашенька, мне казалось, что начало песни о речке надо сделать еще более традиционным (чуть ли не шаблонным, не пойми превратно, – не плохим) и убрать бы оттуда ноги. Это, как сказал бы Флобер, не пластический образ. Остальное все очень понравилось. Молодец. Ну и озорник из тебя развивается – прямо ужас! Слушала я отступление про усы и диву давалась: ну и ну! Чистый ребенок ты, мальчишка, который озорничает в полной уверенности, что за это ему не попадет.
…Слушая главы новой части, обрадовалась тому обстоятельству, что главы эти тоже военные, не тыловые. Я почему-то боялась последнего обстоятельства. После того как ты сообщил, что вторая часть будет иной – воспоминательной, тыловой, – мне не представлялось, как это будет выглядеть. Думаю, что и вступление («От автора»), которое ты прислал мне, поэтому неточно передает профиль новой части…
Дочь Валя – А.Т. Чистополь – Москва
Здравствуй, дорогой папочка! Мы очень огорчились, когда узнали, что ты приедешь только в конце февраля. Ведь ты уже с июня обещаешь приехать в отпуск. Папочка! Книгу «Робинзон Крузо» я получила. Большое тебе спасибо за нее. В ней оказались засушки, которые я делала в деревне Грязи. Папочка, в школе мы уже проходим геометрию. Папочка, пиши чаще.
До свидания. Целую. Твоя дочь Валентина Твардовская.
5. I А.Т. – М.И. Москва – Чистополь (с оказией)
У меня на днях будут готовы 3 новые главы (считая с «Новогодней», которую ты слышала и которая в печати будет «Неурочной»). Но либо я поеду на фронт (если будет машина), либо, пользуясь тем, что главы будут идти в газете, приеду в Чистополь Понятно, что я очень хотел бы приехать именно в январе, чтобы провести с вами 28-е (у меня уж и подарки заготовлены), но это может сорваться… В феврале, когда я наверняка получу Премию (я выдвинут единогласно, препятствие может быть только одно – о котором ты пишешь, но его не станут учитывать, если не будет чьей-либо злой воли)…
…Если же я не получу Премию… тогда мой Миронов зарежет меня тупым ножом… Работа идет хорошо, хотя я порядочно устал, я ничего другого не могу и не мог бы делать… У меня сейчас все еще хорошее положение. Пишу – и только. Сглатываю неприятности и пишу, пишу… Я работаю как никогда еще в жизни. Я думаю, что единственно этим я и должен по крайней возможности заниматься. Это будет не всегда… И если я выполню мое главное дело в наше время войны – мой подвиг, не боюсь повторить это, то все будет хорошо…
15. I А.Т. – М.И. Москва – Чистополь
Новые главы («День в лесу» и «Рассказ старика») ты услышишь на днях по радио. Думаю, что вторая тебе понравится. Я слышал один рассказ о смехе немцев. В «Рассказ», как ты заметишь, вошло кое-что из моих юго-западных писаний, как, впрочем, и в первую часть книги. Я думаю, что все это закономерно. Мне даже нравится, что вещь развивается не в отрыве от всего, что я прежде, до нее, думал и делал, а в связи. Иначе и быть не могло. От самого себя не уйдешь, и уходить нет нужды. Важно только самому умнеть и разрастаться вширь. Маршак говорит обо мне (за глаза), что я счастливец – пишу всю жизнь о себе, о чем бы ни писал. Пожалуй, что это именно так, но счастье это или несчастье – не знаю, знаю только, что иначе не умею и не хочу.
Нам о многом с тобой нужно было бы поговорить, я боюсь, что ты не во всем одобряешь мою работу и, может быть, далеко не так веришь в нее. Сегодня даже мне впервые пришла мысль о возможном конце вещи, хоть она и объявлена «бесконечной». Это будет место, где я оборву вдруг. Это будет после картин нашего наступления. Живым Теркина оставлю. Но еще не знаю, м. б., и не оставлю. Смерть героя удорожит все, что было при жизни. Об этом не думал еще как следует. Ближайшая задача дать к 25-й годовщине Красной Армии побольше и получше кусков. Нельзя отставать от нашего наступления. «Новогодняя глава» не пошла нигде – ни в моей «Красноармейской правде», ни в «Комсомолке», где у меня ее выпрашивали целый месяц, ибо она не была, по их понятиям, «Новогодней», не говорила о том, что в этом году мы добьемся, будем и т. д. и т. п. Меня это не огорчает ни капли. Я главу улучшил и поставил ее там, где нужно. Она будет перебивать несколько однообразное настроение грусти и горя глав, посвященных рейду Теркина в немецкий тыл…
…Сегодня выступал по радио в 11 утра. То выступление, о котором телеграфировал тебе, было отложено… По радио я читаю все, что у меня появляется нового. Это для тебя. Это хоть малая компенсация за перерывы в переписке. Мне очень приятно думать, что ты слушаешь меня, узнаешь голос, тебе нравится – не нравится, ты обмениваешься впечатлениями с дочкой.
…В квартире прохладно, но идет тепло и изредка горит газ, работать можно…
М.И. вспоминает:
…Отклоненная «Комсомольской правдой» «Новогодняя глава» (теперь печатается как «Теркин-Теркин»), возможно, была одним из первых сигналов нового – критического – отношения к «Василию Теркину» «в верхах». Но что такое отношение стало нарастать, проявляться более определенно под видом замалчивания произведения – это безусловно. Организованное в редакции «Комсомольской правды» 28 января с целью разноса поэмы чтение глав закончилось выражением чувств восхищения героем и благодарности автору. Невидимые усилия тех, кто готовил погром, рассыпались при непосредственном соприкосновении слова поэта со слушателем непредубежденным. Но на этом дело не закончилось. Кому-то поэма мешала, и усилия ее принизить продолжались…
19. I Р.Т.
Успешное продвижение вперед привело к тому, что захваченная территория оказалась малозакрепленной. После некоторого перерыва в работе начнем с приведения в порядок всего, что есть:
1. Попытка вставной песенки в «Рассказе партизана».
…Рассудить, размыслить ежели
Надо жить, а жизни нет.
А и жили мы иль не жили
Неизвестно. Дай ответ.
Может получиться стихотворение для книги «лирики».
2. Начало «Рассказа партизана» (Из «Гвоздева»).
…Зло солдату вникло в душу,
Нетерпенье давит грудь.
Что ж ты думаешь, что трушу?
Так ничуть. – И я ничуть.
Ах, ничуть. – С тропинки узкой
Теркин – первым – в глубь кустов —
С тем одним словечком русским,
Что – замена стольких слов…
24. I А.Т. – М.И. Москва – Чистополь (телеграмма)
Нежно целую тебя поздравляю днем рождения Скоро увидимся Поцелуй дочку
26. I М.И. – А.Т. Чистополь – Москва (с оказией)
…Слушала в исполнении Орлова две главы из второй части: «День в лесу» и «Рассказ партизана». Обе хороши, но вторая как будто лучше. Из первой запомнился лес – с диким хмелем. Это действительно низинные приднепровские леса, только не настоящие леса, а то, что предшествует большому лесному массиву. Ели в таких лесах мало и больше ольха и осина. Большая Береза и Ель не любят захламленности, а хмель как раз там, где валежник, сырость и густота, чащоба.
В тот же вечер слышали тебя в передаче «Красноармейский радиочас». Все хорошо. Но твой вечный спутник Кожевников…
…Вчера пришла твоя телеграмма, поздравляющая нас с дочкой с днем рождения. Спасибо. Будем праздновать в воскресенье (а не в четверг, как он приходится)…
Дочь Валя – А.Т. (приписка в письме)
Здравствуй, дорогой папочка! Мы живем хорошо. Во второй четверги я – отличница. Сейчас очень хорошие сводки. Папочка! Когда мы получили «Огонек» и Оля увидела там твой портрет, то она стала его целовать и говорить: «Любить, любить папу Оля!» Она тебя все ждет. Папочка! «Пионерскую правду» я получаю. Большое тебе спасибо. Как жалко, что ты не будешь на мамином и Олином рождении…
29. I А.Т. – М.И. Москва – Чистополь
…Дорогая Машенька, вчерашнего дня ждал с волнением. Решил тебе сделать маленький подарок – написать тебе специальную главу «Теркина». Глава получилась хорошая, так, по крайней мере, говорят все, так и самому кажется еще. Я спешил с ней, хотелось прочесть ее вечером 28-го, когда ты так или иначе была бы дома, может быть, у тебя кто-нибудь был бы, и вдруг бы ты услыхала эту главу – «О любви». Но человек предполагает, а редактор располагает. Главу не успели пропустить через инстанции. Читать пришлось старое («Генерал», «Кто стрелял»). Читал я плохо, так как, между прочим, слушать меня пришел Орлов, и это очень сбивало. Человек он хороший, как и работники радио. Я в свое время сказал им, что хочу читать 28-го по таким-то мотивам. Орлов и другие сердечно поздравили меня с днем твоего и Оли рождения. А когда я им после выступления прочел «О любви», так они и прослезились даже. Обещают мне устроить чтение этой главы в ближайшее время, так что к моменту получения этого письма ты уже будешь ее знать.
С «Теркиным» у меня по-прежнему радости мешаются с огорчениями… Тупость и зловредная недоброжелательность чиновников окачивают меня как холодной водой, разгоряченного похвалами друзей и благодарностями читателей. Иногда мне кажется, что нужно, наконец, куда-то пойти, объясниться, чего-то добиться и т. д. Потом кажется, что, в сущности, мое дело писать, а не по начальству ходить. Обойдется как-нибудь. Авось «Теркин» пробьется без моих особых усилий. Сказать по правде, у меня для усилий и сил-то нет. Я все же очень устал, и меня едва хватает на то, чтоб не прерывать работу, а уже ничего иного я не могу. Когда вечером с пяти до семи выключают свет, я включаю радио (очень жадно слушаю всякую музыку, особенно если радио тихое) и лежу, курю в темноте, закутавшись в свои ватники, и мне никуда идти не хочется, ничего не хочется, мне хорошо.
Приехал Вася Гроссман. Виделись. Он очень устал и изнервничался. Думал ехать в Чистополь, на что у него действительно полное моральное и всякое другое право, но его как будто посылают обратно. Он мне говорил, что и писать он не мог бы сейчас, как весной писал, а прост