— Капитану отвели северное направление, господин, а нам доверили южное.
— Да? Тогда ты, выходит, попал в ряды моей охраны? — Я совершенно по-детски почесал затылок и сделал пару шагов вперёд, выведя физическое усиление на максимум и, добродушно улыбнувшись, подготовил целый комплекс смертельных в моём исполнении заклинаний. — Тогда — будем знакомы!
И протянул руку. Ну, родной, чего тебе стоит скрепить начало новой дружбы рукопожатием? Во-от, ну а то, что дружба вышла короткой — это уже не моя проблема. Добиваю пронзённого тремя каплями урода перекормленным маной секущим вихрем, сорвавшим с него даже кожу, и окончательно убеждаю свою совесть — это не иллити.
Тоже мне, капитана Чумичангу перевели… Если такой и есть, то он сильно удивится новому назначению в далёкий фэнтезийный мир. Что до второго ассасина, то я успел уклониться от почти беззвучно выпущенных шипов какой-то помеси магии огня и камня, отметив, что разрушительная мощь в снарядах скрылась порядочная.
Ряд деревьев пробило насквозь, так что лишние надежды питать было бессмысленно.
— Ну и кто вас послал?
Спрашиваю уже после того, как новенькую мантию разорвали появившиеся крылья, а в сторону дворца улетела вереница огненных шаров. Кто-то перехватил сразу три из пущенных пяти, но им это уже не поможет — даже на оставшуюся светомузыку сбежится вся охрана, какая тут только есть. Но наличие сообщников у врага стоит держать в уме, чтобы не подставиться под подлый удар…
— Нам нужна только девчонка. Отступи, не порть с нами отношения.
— Это ты так пошутил? — Портить отношения. Кому расскажу — не поверят. Это СО МНОЙ должны бояться портить отношения, потому что во мне такого понамешано, ой-ей!
— Я абсолютно серьезен. У тебя десять секунд на принятие решения, после чего ты умрёшь.
Повышенная интенсивность шелеста деревьев на северо-востоке, плюс шаги на юге. Знать бы, откуда выйдут свои, а откуда — чужие…
Придется смещаться на нейтральную сторону, чтоб не огрести в первые же секунды.
— Знаешь, нормальным людям абсолютно всё равно, как к ним относятся вши.
— Это только твой выбор, демон.
Миг — и в руках силуэта, моментально преодолевшего разделявшие нас двадцать метров, появляется меч, движущийся прямо к моей шее. Проникнувшись, начинаю смещаться влево, параллельно вскидывая активно напитываемое маной крыло — но клинок словно и не замечает того, с лёгкостью его разрубая. Больно! Да мне будто руку отпахали! И тот факт, что я на чистых инстинктах почти моментально регенерировал потерянную часть, вбухав в это дело прорву маны, никуда боль не убрал!
Но сейчас мне, запущенному в полёт принятым на каменный доспех ударом меча, не до причитаний. Покрытый металлом камень оружие убийцы пробить сумело, пустив мне кровь, но не достав до кости.
Какая боль, я вас спрашиваю? Тут выжить — уже за праздник. Заигрался я, забив на существование мастеров меча, для которых слабые маги всё равно что закуска на праздничном столе…
Но не стоит считать, что один успешный ход это победа. Говорят, что для мага пережить первый рывок воина уже полдела, да и я сам вижу, что повторять подвиг с моментальным перемещением ассасин не спешит. Акция единоразовая, или ему нужно соблюсти какие-то условия?
Знал бы — соломку б подстелил, а так придётся уповать на логику, здравый смысл и собственную силу.
Шаг, шаг, ещё один, стреляю каменной дробью, одновременно пытаясь задеть врага шипами того же элемента, но мечник избегает всего, умудрившись ещё и шип использовать в качестве опоры для горизонтального прыжка.
Отгоняю его выпущенными почти в упор каплями и разрываю дистанцию, пытаясь взлететь… и тут же падая обратно на грешную землю. Как оказалось, мой оппонент имеет в арсенале не одни лишь ближние удары, но и аналог небезызвестной Гецуги — волны силы, запускаемой в цель взмахом меча и обладающей колоссальной мощью. В этом мире такое за норму считается, так что я мог бы и подумать заранее.
Впрочем, в любом случае расправить крылья и полетать мне сейчас не светит: маневрировать в воздухе я не научился. Собьёт, никакая защита не поможет. Вот и как я скажу после этого, что с продвинутой магией можно повременить? Чем думал, когда размазывал свои усилия, не концентрируясь на чём-то одном? Теперь пожинаю проблемы с маной в реальном бою.
Подкрепления, к слову, вступили в бой, что видно по трясущейся земле…
М-мать!
Выжимаю из себя все соки, совершая рывок к начавшему раскрываться бутону. Мог бы и подумать, что бой магов — это тряска, а её можно и в таком коконе почувствовать!..
Плечо обжигает болью, но я успеваю встать на пути ассасина, вдарив по нему самым сильным заклинанием, какое мне только известно — направленным вакуумным взрывом, подкреплённым порцией каменной, сука, шрапнели. Летел мечник далеко, но не долго, сумев выправить полёт и, оттолкнувшись прямо от воздуха, ринуться обратно. Выглядел он не очень: хламида порвана, броня под ней словно цербером погрызена, но крови не видно. Крепкий, сука.
Вырываю погрузившийся по самую рукоять кинжал из плеча, сразу прижигая, а после и замораживая рану. Больно, но иначе можно лишиться сил от кровопотери, потерять в реакции — и, в итоге, откинуть копыта, что в мои планы…
А, чёртовы планы — ну вас нахер! Всегда всё через одно место! Такой день!..
— Золан⁈
— Читай заклинание! Быстрее!
— Нет! Они…
Какое «нет»⁈ Да чем дольше я стою, тебя прикрывая, тем всё хуже становится! Я, конечно, парировал очередной удар, отогнав ассасина грозящим в случае касания превратится в лёд потоком воды, но правая рука у меня теперь ничуть не полезнее мешка картошки. Болтается так же, да вниз тянет — даже предположить боюсь, что там с ней стало.
Тут бы и от болевого шока отойти в мир иной, да только адреналин такие вредные ощущения заметно притупляет. Но я от этого ну вот ни разу не добрее! Где помощь, спрашивается? А нету! Остаётся лишь крутиться, рискуя жизнью ради человека, с которым только сегодня познакомился. Дурак? Ну, тут ничего не попишешь — такой уж я сам по себе. Да и меня они своим предложением оскорбили так, что иначе как кровью это не смыть. Вот и оправдание придумал, молодчинка…
Мама, папа, дед — простите, но выбора у меня никакого. Я должен знать, что из себя представляет мой враг. Иначе меня ждёт смерть…
На мгновение опускаю веки, и по глазам бьет резкая боль, отчётливо ощущаемая даже на общем фоне моего побитого тела. Маска, севшая на глаза, потянула на себя ману, но взамен зрение стало ещё чётче — и я увидел.
Увидел жизнь рядового наёмного убийцы, что в раннем детстве потерял родителей на человеко-демонической войне. Увидел, как он был вынужден сначала побираться ради выживания, а после, пойманный воротилами преступного бизнеса, и красть. Всё плавно подошло к грабежам, и вот мальчишка двенадцати лет отроду впервые убил, опустив самодельную дубинку за затылок мужчины, решившего отстоять свои деньги.
За первым трупом пошёл второй, третий и четвёртый; узнав о пране, Вогар набился в ученики к матёрому, что-то умеющему ворюге, и быстро перегнал учителя, убив того в бою один на один и переподчинив себе какую-то мелкую банду. Способов добраться до знаний стало больше, и уже к шестнадцати возмужавший юноша стал хорошим мечником, которого заметил и прибрал к рукам орден ассасинов, идущих по пути крови: так называемые Пятые Врата.
Там Вогар быстро стал своим, и к моменту, когда орден канул в лету, а ему самому исполнилось тридцать лет, заделался мастером меча. Первый ранг на пути становления пользователя праны, но для сироты и преступника — огромное достижение. Потеряв цель из-за гибели ордена, Вогар нашёл себя в убийстве демонов, в какой-то момент вступив в ряды чистильщиков людской церкви.
Туда брали буквально любую мразь, если та искренне желала демонам смерти и обладала достаточной силой.
И сейчас, спустя ещё двадцать лет, Вогару перепал заказ на упущенную когда-то давно девочку-демона, семья которой была лояльна людям, но предана и уничтожена.
Только Залия выжила тогда, будучи младенцем — её спасла неравнодушная женщина людской расы, позже передавшая её на попечение семье Лоссов. Те в один день потеряли своего ребёнка, а встреченную через считанные часы ослабшую от запущенной раны беженку с младенцем на руках посчитали за волю небес, приняв малышку в семью и окружив её искренней родительской любовью.
Беженку они выходили и помогли ей устроиться в Рокстоуне.
Когда видение дошло до момента пыток и убийства семьи той самой беженки, от которой Вогар узнал всё мною пересказанное, я почувствовал, как по щеке скатилась капля, казалось, раскалённой магмы. Я заплакал, ибо не знал слов, которыми можно было описать охватившую моё сознание ненависть.
Всё, на что меня хватило — это произнести одну-единственную фразу, послужившую мне отдушиной и, своего рода, спусковым крючком.
— Приговор вынесен. Вогар приговаривается к смерти. — Сейчас я не колебался, как тогда, с Бенефитом. Пытки? Суд? Нет, только смерть. И обязательно — от моей руки. — По моей воле рождённый…
Мечник приблизился ко мне на расстояние удара — и отступил в растерянности, когда я, не прерывая чтения заклинания, запустил две перекрёстных волны подряд.
Одну — в лицо своего врага, а вторую — в его слабое место, свойственное для этого движения. Путь хищного меча. Медленный, но сильный стиль, подразумевающий двуручный хват и использование соответствующего оружия. Его слабое место — скорость. Я недостаточно быстр, но знаю, как сражается Вогар, и куда его бить.
И это знание есть моё оружие.
Оружие Палача.
— … яркий, воспламеняющий и разящий…
Теперь уже я проявляю инициативу, выстреливая во врага ворохом ледяных копий, подкреплённых парой вихрей, чье единственное предназначение — изменить траекторию полёта остальных снарядов. Вогар уклоняется от части копий, а часть — отбивает, но я уже подбираюсь к нему вплотную.
Защитная горизонтальная стойка, идеальна для отражения стрел и магических снарядов, но не имеющая никакого потенциала для отражения ударов, направленных снизу. Сковав всё вокруг тонким слоем льда и проскользнув под мечом, вспарываю беззащитную грудь крылом… пытаюсь вспороть — Вогар не просто так был мастером, и потому сумел избежать существенного урона, получив лишь глубокую царапину, тянущуюся от рёбер до самой ключицы.