Завенягин с усилием прочёл:
- …Залив Ахвенкоскенхланд. Выйдя со льда на берег, захватив мосты и перекрёсток дорог - отрезать город Котка с группировкой войск в нём. После чего выставив на восток дивизию Панфилова в виде заслона – чтоб отбить возможный контрудар со стороны Котки, ввести в дальний рейд по финским тылам Особую кавалерийскую дивизию.
«Особая» кавалерийская дивизия под командованием генерал-полковника Оки Городовикова была создана на основе одного из «территориального» (запасного) соединения, пополненного до штатной численности. И «по духу и образу» легкой кавалерийской дивизии (штат 7/3, 7/5) периода «реальной» Великой отечественной войны
Ещё одна так сказать - «домашняя заготовка», которую следовало бы «обкатать» на «финниках» в преддверии будущей войны с Германией.
Основной организационный принцип и требования к такой «лёгкой» кавалерийской дивизии: подвижность, максимальная проходимость, отсутствие громоздких тылов (расчет на обеспечение продфуражом из местных ресурсов), удобоуправляемость и при всех этих условиях – боеспособность. Такое соединение могло иметь решающее значение в условиях, когда тыл противника растянулся на сотни километров в лесисто-болотистой местностях и совершенно беззащитен от крупных диверсионных действий с нашей стороны. Таким образом дезорганизуя управление и снабжение войск противника и, следовательно – облегчая их разгром, подобные полупартизанские «летучие» соединения - могли бы внести значительную лепту в победу над Германией.
Ну и прежде над Финляндией, конечно.
Ещё один маленький – но немаловажный «нюансик»:
«Особую» кавдивизию правильней было бы назвать «Туземной» или «Дикой»: её личный состав – калмыки, башкиры, представители северокавказких народов… Но «изюминка» всё же - добровольческий монгольский кавалерийский полк и разведывательный эскадрон тувинцев - в принципе ничем не отличающихся от монголов.
Таким образом это ещё и мощное психологически-пропагандистское оружие: наличие в тылах «орд диких монголов» - резко снизит желание у финских солдат воевать на фронте. Среди мирняка» же – посеет панику. Среди руководства – желание договориться «по-хорошему» с советским руководством.
По крайней мере, я на это надеюсь.
Советско-финская продолженная война должна кончиться до конца апреля…
И я намерен добиться этого любым способом!
Как бы в ответ на мои последние мысли, генерал-полковник Завенягин продолжил:
- Но всё это – лишь «Операция прикрытия», товарищ Верховный Главнокомандующий!
Я аж рот Реципиента раззявил:
- В смысле?
Командующий Армейской группой «Нарва» достаёт из сейфа и раскладывает на столе другую карту и разворачивая её:
- Выход группы Панфилова в тыл финкой группировки в Котке, послужит отвлечением внимания от истинной цели операции «Шок и тремор»…
Наконец карта со смелым замыслом товарищей Бонч-Бруевича и Завенягина, легла передо мной во всей своей красе:
- …Захват столицы Финляндии – города Хельсинки.
Минут пять я молчал, тупо разглядывая стрелочки, кружочки и крестики на карте, затем у меня хватило духа лишь спросить:
- Ну, и…?
- 300-я, 301-я, 308-я и 332-я стрелковые дивизии, уже на марше. Туда же после суточного отдыха будет перенацеленна Первая Кавалерийская армейская группа в составе двух кавкорпусов и 3-й мотострелковой дивизии Богданова.
Затем при моём полном молчании, Завенягин наверное с час рассказывал, как тщательно разведывалась с самолётов и группами лыжников ледовая обстановка до самого Хельсинки… Как идущие за лыжниками небольшие группы сапёров, в основном по ночам или в непогоду прокладывали по льду трассу, чтоб по ней могли проехать автомобили… Как и через сколько вёрст, на трассе установлены посты регулировщиков, пункты технического обслуживания и обогрева…
Много чего интересного рассказывал!
Прерываю:
- Кто строил это ледовое «шоссе»?
- Подполковник Герасимов, товарищ…
- Из ваших – из «норильцев»?
- Из них… Извиняюсь: так точно!
Облегчённо выдохнув:
- Ну тогда я спокоен.
Вдруг спохватившись, спрашиваю с тревогой:
- Ну не до самого же Хельсинки вы проложили это шоссе!
- До сравнительно ровного участка. До пригородов Хельсинки – всего пятнадцать километров. Здесь у островов множество торосов непроходимых для колёсной техники. Но бульдозеры пробьют это расстояние максимум за три часа.
- «За три часа»?! А в это время финны будут спокойно за этим наблюдать? Там же финские батареи береговой обороны!
Спокойно кивает, поняв мою озабоченность:
- Финских наблюдателей на прибрежных островах снимут мои разведчики из Особой роты Погранвойск СССР, которые уже давно там - сами за ними наблюдают…
В разведчиках у Завенягина - пограничники-дальневосточники: ребята умелые, бывалые и во всех смыслах обстрелянные из-за Амура всякими там «хунхузами» - по сравнению с которыми финские мясники-егеря, просто призывники-первогодки - решившие впервые посетить гарнизонный бордель.
Сам Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич выпросил, я отказать своему «Заму» не смог.
- …Батареи береговой обороны же и, пригороды Хельсинки - захватят и будут удерживать бойцы 202-й воздушно-десантной бригады.
202-ю бригаду можно было смело назвать не воздушно-десантной, а аэромобильной, ибо передвигалась она на аэросанях.
Подумав, я успокоился:
«А, что? Пожалуй, у нас выгорит! Такой удар с моря - будет ещё более внезапным и вероломным, чем даже высадка воздушного десанта на парашютах.
Да и задействована уже вся наша и без того немногочисленная военно-транспортная авиация!
Во-первых для эвакуации раненных основных фронтов… Во-вторых для снабжения «котлов» близ Кеми – на финляндско-шведской границе, в Турку и в Таммисари.
Время до обеда я провёл довольно занимательно, перезнакомившись со всем штабом Группы армий «Нарва» и особенно с двумя «старпёрами» - помнивших ещё Первую Пуническую… Эээ… Последнюю Русско-турецкую войну. Затем после незабываемого обеда в сложенной из снежных блоков офицерской столовой, пожелал всем удачи и отправился в обратный путь в Полевую Ставку, что в Выборге.
По трассе Гогланд-Курголово ехали вдоль сплошной колонны кавалерии, оставляющие за собой «яблоки»…
Целую сплошную полосу из конских «яблок»!
Лошадиные экскременты смешиваясь с талым снегом, превращали ледовую дорогу в говнянную. Говнянные брызги из-под копыт и колёс летели во все стороны - в том числе и на автомобильный транспорт, меняя его цвет из белого - в радикально-говённый.
Водитель за которого был капитан Славин, ругался:
- Тьфу, черти четырёхкопытные… Всю дорогу засрали!
Я же вспомнив народную примету, довольно щерился во все «тридцать два» Реципиента:
- Ничего! Когда много говна – это к удаче и богатству.
Глава 22. Студент, комсомолец, спортсмен и... Доброволец!
Юрье Хаканен, командир 1-го батальона 65-го полка финской армии:
«Лыжная бригада Долина163 была очень хорошо оснащена и вооружена… Маскхалаты и лыжное снаряжение было профессиональное. Тяжелого пехотного вооружения не было вообще. Самым распространенным оружием была обычная винтовка, но у многих она была заменена автоматом или самозарядной винтовкой. Ручных пулеметов было мало… Обоза у бригады не было. Снабжению бригады по земле не было уделено особого внимания. Для эвакуации раненых не было никакого снаряжения. Но у санитаров с собой было все, вплоть до хирургических инструментов. Никаких средств размещения с собой бригада не несла… даже палаток не было… Русские лыжи мало походили на финские, но плохо скользили. Лыжная мазь была по финским меркам просто негодной…».
Когда началась война с Финляндией, Дмитрий Шилов164 был студентом-старшекурсником Ивановского сельскохозяйственного института. Все его друзья и знакомые были непоколебимо уверены, что она быстро кончится победой Красной Армии и даже искренне сожалели, что не примут в ней участие…
Учащихся и студентов в армию не брали.
Однако затем что-то пошло не так, в Иваново с фронта стали массово поступать раненные, очень много было обмороженных… И вот в один из декабрьских дней его вызвали в городской комитет комсомола и сам председатель в доверительном тоне сказал ему:
- В Финляндии много снега, понимаешь, нашим воевать очень трудно - нужны бойцы-лыжники. А Вы у нас – отличный лыжник-спортсмен! Вы согласны, товарищ Шилов, записаться добровольцем?
Не задав ни одного вопроса (хотя так и подмывало), Дмитрий написал заявление об желании вступить в лыжный добровольческий батальон. Вместе с ним записались ещё двадцать восемь студентов-комсомольцев-спортсменов и даже один коммунист - комендант общежития Семён Никаноров, служивший когда-то в погранвойсках.
Всё происходило очень быстро - кое-как проверившая здоровье медкомиссия, торжественные речи, прощальный вечер в студенческом клубе и проводы на станции Иваново… И после прощальных слов отца – ветерана Империалистической и Гражданской войны:
- Запомни, сынок, мои слова: на фронте не пей спиртного - убьют! Не бери чужого - ни золота, ни серебра, ни денег, ни чьих-то штанов… Убьют! Никаких баб, любви и женитьбы - убьют!
И запомнив такое необычное напутствие, Дмитрий Шилов отправился на войну.
В городе Шуе, где происходило формирование Отдельного лыжного батальона – всего около тысячи человек, их обмундировали совсем не по-лыжному: будёновка, длинная шинель, брюки и валенки. Бельё было, правда, в двух комплектах - бязевое и шерстяное… Из лыжного у них были только лыжи с мягкими креплениями и на этом всё.
Дмитрий Шилов и несколько его земляков – в том числе комендант общежития Никаноров, попали в разведывательный взвод. Во время формирования ездили на полигон, где упражнялись в стрельбе из винтовки и в метании гранат РГД-33. Последние часто не взрывались и тогда учивший их командир взвода из кадровых, матерясь, повторял бросок. Сперва они думали, что тот очень смелый…