Посол Юхо Паасикиви пришел в ужас от неуступчивости правительства и на следующий день подал прошение об отставке. Финский министр иностранных дел Пеккала был готов поддержать Паасикиви своей собственной отставкой, но социал-демократическая партия запретила ему это сделать.
По прошествии пяти дней Советское правительство смягчило свои требования и наконец, через семь - вовсе сняло их. А я лично упросил моего «лучшего друга» Юхо отозвать прошение17:
- Мне будет Вас не хватать, мой финский друг. И вдруг, мне и вправду взбредёт в голову напасть на Финляндию, чтоб побыстрее с Вами свидеться… Шутка! Хахахаха!!!
- Хахахаха…
Вновь вернёмся немного – всего лишь на месяц назад.
В конце февраля новое – уже привычное обеим сторонам и всему миру, обострение советско-финских отношений…
Сколько их было с лета прошлого года?
Чтоб подсчитать, не хватит пальцев рук.
По условиям Московского мирного договора, в число прочих территориальных уступок СССР получил от Финляндии в аренду на тридцать лет южную часть полуострова Ханко с одноимённым городом для создания там военно-морской базы. Эта запирающая вход в Финский залив база-крепость, летом снабжалась морем, зимой – железнодорожным транзитом через финскую территорию.
Естественно, размер этого «транзита» был строго ограничен и жёстко лимитирован финской стороной. В пассажирских поездах могли находиться только невооружённые люди, оружие военнослужащих перевозилось отдельно, в других поездах. В соответствии с графиком движения, одновременно на территории Финляндии могли находиться не более трёх поездов.
Кроме вполне понятного желания досадить «рюсся», имелись ещё и вполне адекватные соображения - связанные с пропускной способностью железных дорог этой страны, находящихся прямо скажем - далеко не в идеальном состоянии. Финские локомотивы работающие на дровах были маломощны и изношены в хлам, дорожная сеть недостаточно развита.
Внешнюю охрану поездов осуществляла финская сторона, внутреннюю – советская. Причём персонал российской охраны должен был быть малочисленным. На станциях имели право выходить только российский персонал, обслуживающий поезд.
Неоднократно поднимающийся финской стороной вопрос об контроле перевозимых грузов, не был отлажен до сих пор. Как и их «прейскурант». Так что фактически, в закрытых вагонах и под охраной хоть и «малочисленной» – но неприкасаемой охраны, можно было б перевести на Ханко всё что угодно. Ограничения только по габаритам и весу.
Соглашение об транзите было заключено на тридцать лет, как и соглашение об аренде Ханко в целом.
Так вот, в связи с резким ускорением постройки оборонительных сооружений военно-морской базы Ханко, требовалось так же резко увеличить завоз множество разнообразных строительных материалов: от обычного строительного песка, щебня и цемента до разнообразных стальных конструкций. Естественно, требовалось и увеличение персонала военно-строительных отрядов. Поток транзита сперва увеличился на треть – финны стоически терпели, потом грозил подскочить в семь раз(!) – если бы финская сторона приняла советские требования.
Та естественно отказалась и, тут же незамедлительно последовал советский ультиматум, сопровождаемый «бряцанием оружием» по обе стороны границы.
Несколько дней длилось напряжение, Юхо Кусти Паасикиви уж было (который раз!) паковал чемоданы с личными шмотками и жёг дипломатические шифры в камине, когда я вызвал его и дружелюбно щерясь, заявил:
- Слава Марксу мы нашли «другое решение», а то уж было мои генералы, предлагали завтра с утра бомбить Хельсинки. Хахахаха! Не, ну тупые…
Видя, что тому не до смеха, резко посерьёзнел:
- Советское правительство отзывает свой ультиматум от двадцать седьмого февраля.
И дальше я попытался пуститься в рассуждения насчёт генералов и их профессиональной болезни – забойной тупости:
- Все генералы похожи друг на друга. Думаете, ваш генерал-майор Ялмар Сииласвуо с его университетами - намного отличается от нашего Филиппа Гореленко с его тремя классами и школой прапорщиков? Да такой же баран, но только с европейским дипломом!
Однако, того интересовало другое:
- Какое «другое решение», господин Сталин?
- Ах, да….
Чуть не хлопнув Реципиента по лбу – склероз, однако, подойдя к карте, показываю пальцем:
- …Мы построим железную дорогу по льду Финского залива – от порта Пальдиски чтоб рядом с Таллиным до Ханко. Всего-то на всего семьдесят километров, если по прямой. Даже на обычном тракторе можно добраться за день.
У того глаза на лоб:
- От имени своего правительства, я заявляю решительный протест!
Удивлённо на него пялюсь и глаголю в рифму:
- С чего бы это вдруг, мой горячий финский друг? Лёд – это тоже море, только твёрдое по причине отрицательной зимней температуры. Где в наших с вашей страной договорах написано, что морем нельзя снабжать советский гарнизон на этом полуострове? В какой статье Московского договора?
Юхо Кусти Паасикиви крыть было нечем – от слова «совсем».
Закончил нашу встречу в вполне традиционном духе:
- Ну а теперь давайте поговорим о никеле Петсамо… Que squeeze tandem batterer, Catiline, patient nostrum? Quam diū etiam furor iste tuus nōs ēlūdet? Quem ad fīnem sēsē effrēnāta iactābit audācia18?
***
Всю первую неделю марта, вся Финляндия буквально на ушах стояла:
«Рюсся» сошли с ума!
Однако за неполные две недели, ледово-железная дорога «Таллин-Ханко» была действительно построена.
Умели всё-таки в СССР совершать чудеса при товарище Сталине!
И при мне – при «Хужесталине», их совершать нисколько не разучились - а как бы, не наоборот.
Правда – узкоколейная железная дорога, зато двухпутная – всё по-взрослому.
Немногочисленными имеющимися бульдозерами, или чаще вручную - бойцами железнодорожных батальонов, лёд выравнивался, на него клался широкий настал из толстых досок, затем слой брёвен и наконец - звенья быстросборной узкоколейки, известной как «дековильки» и, названой так в честь французского инженера Поля Дековиля - изобрётшего их в середине XIX века. Лёд вокруг да около покрыли соломой, сеном да камышом, чтоб меньше таял под лучами уже весеннего Солнца.
Рядом, естественно образовалась ледовая шоссейная дорога, ибо на чём-то эти «дековильки» требовалось возить. После завершения строительства, ледовое шоссе вовсе не простаивало – по нему день и ночь «что-то» туда-сюда двигалось.
Лёд в Финском заливе, хоть и был ещё достаточно прочным, всё же туда-сюда перемещался – нарушая железнодорожное полотно и его из-за этого, приходилось постоянно обновлять-ремонтировать. Поэтому вдоль трассы прямо на льду, были устроены многочисленные ледовые городки для воинов железнодорожных войск, осуществляющих необходимый ремонт и апгрейд в режиме «он-лайн», так сказать. В лёд были вморожены столбы телефонно-телеграфной линии связи. Имелся даже ледовый аэродром, с которого взлетали У-2, ведущие наблюдения за состоянием льда в сторонах от трассы.
Естественно, «финники» поначалу заподозрили что-то нехорошее.
На короткое время это их «подозрение» стало мировой сенсацией:
«Русские готовят вторжение в Финляндию по льду!».
Историки тут же вспомнили всуе про Карла X Густава, который перешёл через пролив Большой Бельт (разделяющий Швецию и Данию) и застав врасплох, заставил датскую армию капитулировать - закончив таким образом датско-шведскую войну (1657–1658 г.г.) унизительным для противной стороны Роскилльским миром.
Вот и за товарищем Сталиным заподозрили такие намерения.
Всё же под тот «шумок», финская военщина добилась от Президента Ристо Рюти объявления частичной мобилизации и размещения на выходе из полуострова Ханко ещё двух пехотных дивизий, вдобавок к двум уже имеющимся. Откуда только мог и частично - откуда не могли, финны стянули артиллерию – в том числе дальнобойную, морскую. Широко привлекая гражданское население, вдоль всего берега у Ханко финны рыли окопы, строили укрепления в местах удобного выхода с льда на берег, минировали побережье и сам лёд, устраивали заграждения из колючей проволоки и завалы на лесных просеках в прибрежных лесах.
Из Швеции прибыло почти полторы тысячи добровольцев и самая большая с момента окончания Зимней войны партия оружия, боеприпасов и снаряжения…
Германское правительство заявило «решительный протест», западные страны «выразили обеспокоенность».
Но всё напрасно: до конца марта - «рюсся» на войну не пришли.
Опять же море – общее и лёд на нём также общий. Как и небо над финским заливом. Сколько бензина и моторесурса спалили в разведывательных полётах финские лётчики…
О, mama mia!
На очередной встрече я даже выразил главе финской дипломатической миссии искреннее сочувствие и предложил подкинуть кое что из закромов ВВС ВС СССР:
- За горюче-смазочные материалы, готов взять оплату финскими марками! Но с возможностью вложить в акции «Петсамо-Никель АГ».
Не повелись, естественно…
Porko Madona!
Вдоль всей трассы, буквально впритык, финны разместили посты наблюдения. Имеющиеся на них прожектора или просто автомобильные фары, освещали проходящие составы и автомобили даже по ночам.
Посреди Финского залива никто не мешал «финикам» установить пункты наблюдения – им тоже не запретишь: море - общее и лёд на нём - общий. Да и гражданские фоторепортёры и корреспонденты - так и шастали вдоль и провдоль, так и норовя взять интервью у какого-нибудь зазевавшегося без политрука бойца наших железнодорожных войск.
И не только финские!
Однако кроме действительно строительных материалов ничего обнаружить не удалось. Стройматериалы, строительные машины, запасные части, какие-то механизмы, боеприпасы для морских орудий – всё в разумных и оговоренных в мирном договоре пределах… Топливо, продовольствие, амуниция и снаряжение для гарнизона. Никаких перемещений войск, кроме ротации строительных батальонов - в которых было много вольнонаёмных из прибалтийских стран, то и дело перебегающих в Финляндию в поисках политического убежища. Те тоже ничего вразумительного сказать не могли, но сам факт привлечения такого «контингента» к работе на военно-морской базе, говорил о многом.