…Я принял на себя огромную ответственность в самые мрачные годы войны и с честью выполнил свой долг, закончив бой в Берлине. Моя самая большая награда - осознание того, что я остался верен своей присяге и обещанию, данному товарищу Сталину».
По возращению из Николаева в столицу (24-го апреля, в четверг это было), тут же «с самолёта на бал». В смысле: в Большой кремлёвский зал – на торжество по случаю победного окончания Советско-финляндской продолженной войны. Как ни наставлял ближайших так сказать - «сподвижников», как ни уговаривал их и, как ни грозил даже - чтоб сие «мероприятие» было поскромнее… Но видимо и я – вселенческого типа попаданец в «великого и ужасного» Сталина - вовсе не так всесилен и всемогущ, как про это напишут продажные историки будущего. Есть вещи и посильнее меня, например «тараканы в головах» хроноаборигенов.
В общем, всё как и полагается в таких случаях в СССР и даже чуть-чуть больше: официоз, «помпециозм» и всё через «медные трубы». Я толкнул речь, постоял минут десять истуканом под «бурные и продолжительные» и, затем несколько часов подряд, как дурак, сидел в Президиуме и чувствуя как постепенно тупея, выслушивал как толкаю речи другие…
Ну, каждый рождённый в СССР в курсе.
Не обошлось и без подарков «Великому Вождю и Учителю», среди которых обязательно надо упомянуть морской бинокль с просветлённой оптикой – ещё одно моя «заклёпка» была запилена на Ленинградском (ЛенЗОС) и Изюмском заводах оптического стекла. Экспериментальная модель, конечно…
Но Москва тоже не сразу строилась!
Главное – почин.
«Торжественное мероприятие» плавно перешло в не менее торжественный банкет, затем в скромные посиделки с «посвящёнными» в «отдельном кабинете». В очередной раз выслушав поздравления, чокнувшись «за Победу!» и, чуть пригубив шампанского, я выдал сокровенное – о чём уж так долго и мучительно болит душа:
- А вы знаете, товарищи… Я уже больше стал бояться не войны с Германией - а того, что по каким-то причинам Гитлер не нападёт.
Все так и ахнули:
- Вот как?!
Крутя в руках бокал, задумчиво:
- Да, да – вот именно! Ибо я твёрдо и непоколебимо уверен – войну мы так или иначе выиграем. Если на кону стоит вопрос о самом своём существовании, Россия все войны выигрывала – хоть трупами, хоть пушечным мясом заваливала… Но обязательно выигрывала.
Одним махом опрокинув шипучий напиток в горло Реципиента, поставив хрусталь на стол ножкой вверх:
- Однако Россия всегда проигрывала мир…
Внимательно посмотрев в глаза каждому:
- …А не «просрём» ли мы с вами страну и без всякой войны, товарищи?
Действительно, если хорошенько задуматься – столько проблем от «мирного сосуществования» рядом с III Рейхом под предводительством его бесноватого Фюрера…
Мама не горюй!
Уж лучше худая война, чем такой «добрый» мир.
После сравнительно долгого молчания, Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, наш «гуру» что касаемо государственной идеологии, с недоумением вопросил:
- Что-то я совершенно перестал Вас понимать, Иосиф Виссарионович.
Развожу руками:
- Если бы я сам себя понимал! Но поймите меня правильно: мир стремительно меняется, мои знания о грядущем обесцениваются и мне…
Сказать вслух «мне до младенческого энуреза страшно от чувства ответственности», я не решился. Подвинув по скатерти бокал, обращаюсь к Михаилу Дмитриевичу Бонч-Бруевичу, ближе всего сидевшему к запотевшему графинчику:
- …А налейте-ка мне водки, товарищ маршал Советского Союза!
Тот:
- С превеликим удовольствием, товарищ Верховный Главнокомандующий!
И подняв рюмку, заговорщически подмигнув, произнёс тост:
- За то, чтоб глаза боялись, а руки делали!
***
«Торжества» - торжествами, но назавтра с утра (в пятницу, 25-го апреля) я уже был «как штык» в Кремле, в своём кабинете.
Весь день был сплошной планёркой, где я решал организационные вопросы - которые без меня не решаются, от слова «никак». От мероприятий связанных с подготовкой ко «Дню картошки»: намеченной на май массовой посадки этой культуры - под которую планируется пустить каждый пустующий клочок земли, вплоть до городских парков…
Да что там «парки»!
Даже клумбы перед сельсоветами, райкомами и горкомами.
Моя инициатива по выращиванию «второго хлеба» везде и всюду, плюс инициатива «на местах» получила такой размах, что поневоле вспомнился сельскохозяйственный вредитель – Хрущ Кукурузный…
Поневоле поёжился:
«Как бы мне в истории точно таким же макаром не проканать!».
И стал прикидывать какое погоняло мне в народе дадут:
«Картошник, Йоська-Картошка, Бульбалюб… Может, Колорад?».
Но вовремя вспомнил:
«Я – не Сталин, мне совершенно фиолетово!».
Кстати об сельхозвредителях, раз уж вспомнил…
Пока снова не забыл, поднимаю трубку и после того как соединили с нужным абонентом, вопрошаю:
- Как там у нас продвигается операция «Второй фронт», товарищ Судоплатов? Как идут дела с набором «десантников» из штата Колорадо?
Выслушав краткий отчёт, так и ахнул:
- …«По центу за унцию взрослых жуков», ломят?!
Впору хвататься за голову: куда катится этот говённый мир?
Избавляем наших потенциальных заокеанских союзников от этой полосатой гадости - нанимая для их сбора с картофельных кустов безработных мексо- и афро-соотечественников и, создавая таким образом рабочие места…
А их фермеры ещё и мзду за это требуют!
Подавив негодование (а чем оно помочь способно?), успокаиваю главного диверсанта страны:
- И тем не менее операцию надо продолжить. Деньги – дороги, но их экономия не самоцель! Только смотрите, чтоб колорадские жуки парами были - самец-самка. А то всучат вам однополых… Американцы, те могут! Ещё те «толлерасты».
Впрочем разберётся, не мне Судопланова диверсиям учить. А не разберётся сам – группа направленных в США со специальной миссией ботаников от товарища Лысенко поможет.
Положив трубку, откинулся в кресле и вспомнив своё пионерское детство – на родительской даче, где с банкой в руках боролся с этой напастью и глядя на потолок кабинета, задумался:
«Это сколько экономике Рейха рабочих рук нужно будет, что всё лето напролёт собирать с кустов этих «парашютистов»? Да миллионы!».
Так вот, вопросы решались от картошки - до увеличения добычи урановой руды на Табошарском месторождении и поисков методов её обогащения.
Прежде не знал и, чуть было не попал что называется «в просак». Пришлось вновь косить на «микроинсульт» - про который уж и, забыл было.
Оказывается советский атомный проект начался вовсе не в 1945-м году и вовсе не с краж американских технологий агентами Берии. А с письма «О техническом использовании внутриатомной энергии» В.И. Вернадского, А.Е. Ферсмана, и В.Г. Хлопина, отправленного 12 июля 1940-го года Заместителю председателя СНК СССР и Председателю Совета химической и металлургической промышленности Н.А. Булганину.
В нём в частности говорилось:
«Важность этого вопроса вполне сознается за границей, и по поступающим оттуда сведениям в Соединенных Штатах Америки и Германии лихорадочно ведутся работы, стремящиеся разрешить этот вопрос, и на эти работы ассигнуются крупные средства…
…Мы полагаем, что уже сейчас назрело время, чтобы правительство, учитывая важность решения вопроса о техническом использовании внутриатомной энергии, приняло ряд мер, которые обеспечили бы Советскому Союзу возможность не отстать в разрешении этого вопроса от зарубежных стран».
И предлагается:
«1. Поручить Академии наук срочно приступить к выработке методов разделения изотопов урана и конструированию соответствующих установок и войти в правительство с ходатайством о специальных для этого ассигнованиях, а также о выделении соответствующего количества драгоценных и цветных металлов.
2. Предложить Академии наук форсировать работы по проектированию сверхмощного циклотрона Физического института Академии наук.
3. Создать государственный фонд урана.
4. Предложить:
а) Главгеологии Наркомцветмета и Главредмету всемерно содействовать заводу «В» на Табошарском месторождении в выполнении намеченных планом 1940 г. сроков геолого-разведочных работ, в частности, закончить углубку шахты до 120 м проходкой штреков и пробурку 2-3 скважин до 200 м глубиной в целях вскрытия нижнего первичного горизонта месторождения;
б) предложить Главгеологии Наркомцветмета форсировать разведку урановых месторождений Майли-Су и Кара-Агач в Фергане;
в) предложить Комитету по делам геологии усилить разведку Уйгурсайского м[есторожде]ния близ Коканда и Куперлисайского м[есторожде]ния близ оз. Иссык-Куль;
г) предложить Наркомфину СССР в обеспечение этих работ финансировать их в 3 квартале 1940 г. за счет годового лимита.
5. Предложить Комитету по делам геологии и Академии наук поставить в 1941 г. поисковые работы с использованием новейших методов радиоактивной разведки на урановые руды во всем районе правобережья Сыр-Дарьи, между Джелал-Абадом и Ленинабадом, а также вдоль разлома в Карамазарских горах по направлению от Табашарского к Адрасманскому м[есторожде]нию.
6. Предложить Главредмету продолжить и ускорить переработку урановых концентратов завода «В» на соли урана с таким расчетом, чтобы выдать в течение 1940 г. и весны 1941 г. не менее 100 кг урана в солях.
7. Предложить Наркомцветмету, учитывая бедность урановых руд Средней Азии ураном, усилить изучение разнообразных методов их механического обогащения».
30 июля 1940го года была создана «Комиссии по проблеме урана» для координации и общего руководства научно-исследовательскими работами АН СССР по урановой проблеме. В Комиссию вошли: академик В.Г. Хлопин - Председатель, члены - академики В.И. Вернадский, А.Ф. Иоффе, С.И. Вавилов, А.Е. Ферсман, профессора А.П. Виноградов, И.В. Курчатов, Ю.Б. Харитон и, «процесс» как говорится «пошёл».