Тот, не скрывая иронии, проигнорировав «хитрого грузина» и «нож»:
- Про «ультиматумы» и «сосредоточивающиеся войска», наш народ слышит с прошлого лета и эта тема уже изрядно ему приелась…
По его словам, с какого-то момента вещающая на Финляндию советская радиостанция «Радио Выборга» изменила стиль и тон. Уже никакой ругани в адрес «прихвостня императорской кобылы2», никакой - ни то что бы коммунистической пропаганды.
Даже ни слова из коммунистической риторики!
Исторические экскурсы про то, как хорошо жилось финскому народу в составе Российской империи и про то - как он ещё лучше заживёт после того, как Правительство Финляндии примет советское предложение об нейтралитете.
Сперва над этими предложениями надсмехались, но затем…
Первыми «клюнули» так называемые «перемещённые лица» - население, вынужденное покинуть территории Финляндии отошедшие Советскому Союзу.
- Представляете, Карл! Им предложили не только баснословные компенсации за потерянное недвижимое и движимое имущество в золоте, но и возможность через территорию СССР уехать с этим золотом в Соединенные Штаты, Канаду или Австралию. Причём все дорожно-транспортные издержки русские берут на себя!
Испытав приступ острой «попаболи» в «пятой точке», Маннергейм лишь с ненавистью скрипнул зубами.
В 20-е годы в США была принята программа по переманиванию финнов на Аляску3, закрывшаяся только после наступления Великой депрессии. Финляндия испытывала тогда не самые лучшие времена и, если подчитать «по головам» - в результате он лишился две-три полнокровные пехотные дивизии.
Обведя через автомобильное стекло рукой толпу, он начиная понимать всю серьёзность проблемы:
- Так значит, это соискатели компенсации от Сталина?
- Да. Процедура упрошена до предела: требуется заполнить соответствующий бланк, предоставить копии заверенных у нотариуса документов. И ждать принятия Сеймом «Закона о нейтралитете».
- И власти Хельсинки смотрят на это и сидят сложа руки?
Тот, пожал плечами:
- А что им остаётся делать? Как говорил Маркс: «Когда идея овладевает массами, она становится материальной силой». Да к тому же Финляндия – демократическая страна. А собравшиеся здесь люди, в принципе ничего не нарушают.
При упоминании Маркса и особенно «демократии», фельдмаршалу изменила его обычная невозмутимость и он повысив голос, вскричал:
- Я не хуже – лучше Вас, Олаф, знаю финские законы! В поправке ко «Второму закону о защите республики», для проведения собраний и культурных массовых мероприятий с участием более тридцати человек, требуется разрешение полиции4.
Тот, не поведя и бровью, кивнув на толпу:
- Это не подходит ни под одно из определений из этого закона. Это – просто очередь, а не собрание или « массовое культурные мероприятие»!
С трудом взяв в себя в руки, Маннергейм спросил:
- И когда же русские обещают начать выплаты?
- С момента подписания «Договора о нейтралитете» нашим правительством и его ратификацией Сеймом. Точнее – через двадцать четыре часа. Если верить русским, первый вагон с двадцатью тоннами золотых монет уже в Выборге.
Тяжело вздохнув:
- Поэтому, Карл, точно такую же толпу Вы увидите на проспекте Турку5.
Подумав и решив, что пока ему впечатлений хватит, Маннергейм буркнул:
- Не сегодня.
Дожив до довольно преклонных лет, Карл Маннергейм так и не обзавёлся недвижимостью. Двухэтажный особняк на вершине холма в престижном жилом районе Хельсинки, рядом с городским парком, где он жил с 24-го года, ему не принадлежал. Его он арендовал у одного финского промышленника, владельца шоколадной фабрики «Фацер». Но вот внутренний интерьер и мебель, он спроектировал сам и изготовил на собственные средства.
До дома они доехали в полном молчании и уже почти на самом пороге, прощаясь, его старый знаемый из МИДа, глядя куда-то в сторону:
- Не знаю как Вам, Карл, но мне кажется, пришло время что-то предпринимать.
- Что именно, Олаф?
- Чтоб Вы не предприняли, как Верховный главнокомандующий, знайте: я буду на вашей стороне. И не только я.
И уже уходя, на мгновение глянув в глаза фельдмаршалу:
- Главное, чтоб уже не было поздно.
Фельдмаршал знал: за его знакомым из МИДа - стояла не только финская секретная служба, но и влиятельные финансово-промышленные круги. И не только финские, а к примеру шведские. А те уже давно определись в своей политической ориентации на Третий Рейх.
***
В 1892-м году (как давно это было!) Карл Маннергейм женился на Анастасии Араповой - аристократке русско-сербского происхождения. Нажив в законном браке двух дочерей, они расстались уже через десять лет, официально разведясь в 1919-м году. Новым законным браком он не сочетался. Постоянных любовниц тоже не имел.
Поэтому кроме немногочисленной прислуги, его никто не встретил.
За скромным холостяцким ужином изучив финляндскую прессу, Карл Маннергейм выругался, скомкал газеты и бросил её в корзину для мусора. Так и не приступив к десерту, он заказал кофе покрепче, заперся в кабинете и сидя за письменным столом на котором стояли портреты последнего Российского императора и его младшей сестры Ольги – в которую когда-то был тайно влюблён. Включив приёмник и, нервно постукивая пальцами по столешнице, около часа слушал «Радио Выборга».
На удивление диктором был не урождённый финн - которого слушатели-финны считали б предателем и поэтому не доверяли бы его словам, а владеющий финским языком русский. Ну, или может представитель какого другого народа СССР. Хорошо поставленый, приятный на слух голос, хотя и с довольно сильным акцентом.
Невольно испытывая лютое «ностальжи», бывший генерал Русской Императорской Армии выслушал про дореволюционное «житие» в Великом княжестве Финляндском, а когда начался «концерт современной американской музыки» - выключил радио и, глубоко задумался…
Услышанное было столь неожиданным, что бывший кирассир Русской Императорской Армии - на чистейшем «великом и могучим», пару раз подряд вспомнил про вполне определённую «матушку» - что бывало с ним в очень редких, даже можно сказать – в исключительных случаях.
До сих пор Главнокомандующей армии Финляндии довольно пренебрежительно относился к советской пропаганде. Очаровать она может лишь людей с вполне определённым складом ума, а таких в любой нормальной стране не так уж и много. Говоря их же языком:
«Классовая база недостаточна для революции».
Для того чтобы у коммунистической партии в любой стране появилась эта самая «классовая база», нужно чтоб большинство населения разом обнищало. А чтоб этого добиться, надо очень сильно постараться.
Как очевидец не так давно прошедших событий на исторической Родине, Карл Маннергей вспомнил что творилось в России накануне «Эпохи пересен» и тяжело вздохнул...
Но теперь, он столкнулся с чем-то для себя неведомым и поэтому опасным.
Красная пропаганда взывала не к голодранной нищете, а к вполне состоятельным людям!
И взывала вовсе не к их сознательности, а к меркатильным интересам.
«Это вообще немыслимо!».
В конце концов Верховный главнокомандующий запаниковал:
«Да что в конце концов происходит?».
Ситуация становилась не на шутку угрожающей.
Изгнанное со своих земель коренное карельское население, до сих пор было самой ярой прослойкой сторонников возглавляемой им «партиии войны» в финском обществе.
И в то же время - тяжелейшей гирей на ногах у финской экономики и огромной общественной проблемой. Из 425 тысяч перемещенных лиц, примерно половину составляли земледельцы, для которых по принятому в июне 1940 года «Закону о срочном расселении» предстояло выделить около 80 тысяч земельных участков.
А где их взять?
Правильно: совсем в большевистском духе «экспроприировать у экспроприаторов» - изъять у частных владельцев.
Советская пропаганда воспользовалась моментом и попыталась внушить сельскому населению Финляндии, что ему грозит…
Коллективизация!
Шутка шутками, но ведь нашлись и такие которые поверили.
Однако, одних земельных учатков мало. Для обустройства беженцев, для устройства хозяйств для них, нужны деньги…
А откуда их достать?
Правильно – из той же «тумбочки»!
Для изыскания средств на выплаты, Парламент в июле 1940-го года ввёл тяжелейший налог на все имущество, стоимость которого превышала 40 тысяч марок. И тут же послышались голоса от разоряемых собственников, что советская оккупация в принципе, была бы ничем не хуже.
Однако недовольны были и те, в чью пользу «экспроприировались у экспроприаторов» земельные наделы и финансовые средства.
По принятому 29 июля 1940-го года закону, авторами которого являлись социал-демократы, полную компенсацию порядка 320 тысяч марок получат лишь бывшие владельцы мелких хозяйств. Средние и крупные же землевладельцы – лишь всего пять процентов от полной стоимости. А ведь среди них немало сторонников и даже членов влиятельной Аграрной партии, досель бывших на стороне военного кабинета министров…
Советы же предлагали полную компенсацию всем без исключения!
На чьей стороне окажутся их симпатии, даже гадать не стоит.
Опять же, вышеназванные законы, сами по себе ещё ничего не давали. Требовалось долгое время и огромная работа, чтоб от них увидели хоть какой-то толк. К примеру, земельные участки начали давать только в ноябре прошлого года, денежные компенсации - только что. И это при том, что за деньги невозможно почти ничего купить…
Все строительные материалы идут на строительство оборонительных сооружений, казарм, аэродромов, складов и так далее.
И тут Сталин предложил одним махом разрубить этот «гордиев узел»!
Если будет принято предложение о нейтралитете, довольными будут все: беженцы, крупные землевладельцы, промышленники, работники предприятий… И даже большинство солдат и офицеров.
Но тогда надо будет забыть об возвращении отторгнутых в результате Зимней войны территорий.