- Это не боевая машина.
До этого молча стоявший рядом с Главным конструктором полковник с голубыми петлицами, возразил:
- По роду деятельности, вам не придётся вести воздушные бои. Так что ваше «оружие» - осмотрительность и скорость!
По его словам, во время государственных испытаний в НИИ ВВС, Р-12М1 «Дозор» развил скорость 574 километров в час на высоте пять тысяч метров и 460 у земли. Время набора высоты в пять километров 5000 км составляло 5,75 минуты - что было даже несколько выше, чем у последней модели И-16 «Тип 29» - 5,8 минуты.
- Так что от Bf-109E-3 вы уйдёте спокойно.
Тот, всё никак не успокаивался:
- Мы хотим не убегать, а драться!
Как бы случайно распахнув шинель, под которой на гимнастёрке стала видна Золотая Звезда героя Советского Союза, Орден Ленина и ещё какой-то незнакомый – возможно иностранный орден, полковник очень спокойно - но строго:
- Если хотите драться, товарищи лётчики, то выйдите в курилку и там набейте друг другу морды. А боевая авиация не «дерётся» - а воюет! А воюет она, выполняя боевые задания. И вашим боевым заданием будет найти воздушного или наземного противника и навести на него ваших товарищей – лётчиков истребительной, штурмовой или бомбардировочной авиации…
Оглядев всех внимательно:
- …Чтоб они без толку в воздухе не болтались.
Больше вопросов на эту тему ни у кого не возникало.
Как будто спохватившись, полковник:
- Кстати… Меня зовут Иван Диомидович Антошкин. Я – командир формирующегося 10-го отдельного разведывательного авиационного полка75, в который вы зачислены. А стало быть – ваш командир.
Это был очень опытный командир!
После окончания «Курсов усовершенствования комсостава при Военно-воздушной академии» в 1932-м году, был назначен на должность командира авиационного отряда бомбардировщиков. Через два года, Антошкин стал помощником командира авиаполка в Белорусском военном округе. Летом 1939-го года, в звании майора принимает участие в боях на Халхин-Голе. За эти бои был награждён орденом «Боевого Красного Знамени»…
Правда, Монгольской народной республики.
После разгрома японской группировки, лётчик возглавил бомбардировочный полк, которому вскоре предстояло участвовать Советско-финской войне. Во время неё авиачасть Антошкина сумела вполне достойно проявить себя - совершив почти 3000 боевых вылетов на бомбардировку финских укреплений и доставку продовольствия окружённым красноармейцам. Майор Антошкин лично совершил тридцать два боевых вылета и первым в полку освоил ночные бомбометания.
За образцовое выполнение заданий и проявленную отвагу во время Зимней войны, Иван Диомидович получил звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина76.
Дальность «Дозора» тоже впечатляет – две тысячи километров… А с подвесными баками ПЛБГ-100 ёмкостью 375 литров (однотипными с СБ-2)77 - так и все три тысячи!
Напоследок, Главный конструктор самолёта обрадовал:
- Скоро, товарищи лётчики, наш завод перейдёт на новую модель тактического разведчика, разрабатываемую по прямому указанию товарища Сталина. Самолёт Р-12М2 или «Дозор-2», будет иметь скорость до семисот километров в час по горизонтали78!
Даже полковник Антошкин не удержался и присвистнул в восхищении.
После этого, в тот же вечер, под бдительным присмотром заводских лётчиков-испытателей, начались ежедневные полёты. Полёты до изнурения, полёты до одурения.
Правда, Григорий Речкалов и его товарищи в звании от «мамлея» до подполковника - пришедшие в разведывательную авиацию, не только из истребительной – но и штурмовой, бомбардировочной, морской и даже гражданской - учились летать не на Р-12М1 «Дозор»… А на переведённых в учебные ближних бомбардировщиках ББ-22, с менее мощным двигателем М-103.
Таких было много – не менее, иль даже более ста штук – рядами стоящих вдоль взлётно-посадочных полос заводского аэродрома, выбирай любой и лети. Если сломался, то пока механики ругаясь ремонтируют очень тяжёлый в обслуживании самолёт, выбирай другой точно такой же и лети. Ну а если лётчик разбил самолёт, то его списывали без всяких вопросов…
Даже, кажется поощряя:
- Молодец, что жив остался! Учись летать, соколик, а самолёт для тебя мы ещё сделаем.
Правда, таких инцидентов было – от слова «раз-два и обчёлся»: в 10-й отдельный разведывательный авиационный полк - кого попало, не брали.
Несмотря на то что машина обладала недостаточным запасом продольной устойчивости (на взлёте-посадке – смотри за ней, да смотри!), по технике пилотирования она была несложной и, Речкалов «со товарищи» - среди которых были и лётчики со средней квалификации, её очень быстро освоили.
Между полётами, они изучали наземную технику и авиацию Финляндии и особенно Германии, их тактику и материальную часть, для чего из возили на Чкаловский аэродром и показывали «Мессершмидты», «Юнкерсы», «Дорнье» и прочие летательные аппараты «партнёров» по «Пакту о ненападении», разговоры об войне с которыми уже шли почти открыто.
Но чаще они смотрели учебные фильмы киностудии «Военнучебфильм».
Через десять дней, когда они под руководством заводских лётчиков-испытателей в полной мере освоили самолёт, весь личный состав перебазировался на подмосковный военный аэродром, куда прибыли и их командиры-штурманы.
Лейтенанту Речкалову «достался» однофамилец личного врача Сталина – майор Виноградов Александр Николаевич, прежде бывший штурманом эскадрильи 7-го дальнего бомбардировочного авиационного полка79.
- Наши ДБ-3 отправили на переплавку, да и по правде сказать – правильно сделали. Нас же после переаттестации, распределили кого куда. Меня вот по зрению80 – в разведчики!
Им обоим достался Р-12М1 «Дозор» с несчастливым номером «13». Но они оба были комсомольцами, в суеверия не верили и настроения им это не испортило.
Александр был немногим старше Григория, имел простой и открытый характер и несмотря на разность в званиях и должностях, они быстро и крепко сдружились.
Кстати… Экипажи полка проверяли на «совместимость» и, если пилот и штурман «не сошлись характерами» - меняли местами с другими, имевшими точно такие же проблемы экипажами.
Там, на подмосковном аэродроме, их уже ждали полтора десятка новеньких Р-12М1 «Дозор», окрашенных в новый – «деформирующий камуфляж», делающий их трудно различимыми что с земли, что с воздуха.
Но не для дальтоников!
Григорий Речкалов часто задумывался на эту тему:
«Интересно, знают ли про эту особенность в других авиациях мира?».
Там же прямо на аэродроме, на самолёты-разведчики установили по две американские радиостанции: одну для связи с наземным командным пунктом, вторую – для связи с находящимися в воздухе самолётами.
Из вчерашних студентов последнего курса радиотехнических ВУЗов, в полку была сформирована радиотехническая рота. Её задачей была не только радиосвязь - но и радионавигация, для чего имелись радиомаяки, радиопеленгаторы, приводные радиостанции малой и средней мощности.
А имеющийся в роте радиоремонтный взвод, занимался настройкой и ремонтом соответствующего оборудования.
Так что радиосвязь была отличною!
Между делом, от своего командира Речкалов узнал, что младшие и средние специалисты аэрофоторазведки, прежде готовились в «Московской школе спецслужб». Экипажи разведывательных самолетов, начальники аэрофотослужбы и инженеры по фотооборудованию - вообще не готовились и, эти важные должности - часто занимали совершенно случайные люди.
«С глазу на глаз», Александр Виноградов сказал своему пилоту:
- Вот потому то, Григорий, мы так обосрались с авиаразведкой в Финляндии! Бомбим, бомбим бывало – а что бомбим, для чего бомбим и как бомбим – совершенно неизвестно. Лишь бы побольше самолёто-вылетов сделать, да больше тонн бомб сбросить…
Майор в сердцах сплюнул и крепко выругался:
- «Стахановцы» - мать их так, перетак и переэтак!
Теперь же по личному указанию товарища Сталина, на базе одного из лётных училищ было создано Военно-авиационное училище разведчиков (ВАУР), которое кроме фотоспециалистов стало готовить экипажи разведывательных самолетов. Первыми курсантами его стали студенты старших курсов «Московского государственного университета геодезии и картографии» (МИИГАиК) и курсанты разогнанной совсем недавно «Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского».
Создана кафедра военной авиационной разведки и в «Государственном краснознаменном научно-испытательном институте Военно-воздушных сил Красной Армии» (ГКНИ ВВС)81.
В общем, «процесс пошёл»!
***
После перебазирования и завершения формирования экипажей, посетивший 10-й отдельный разведывательный авиационный полк Генеральный инспектор тактической разведывательной авиации генерал-майор Ермаченков, приказал:
- Бензина и фотоплёнки не жалеть!
И начались ежедневные – ясным днём ли, в утренних или вечерних сумерках, в любую погоду учения… Им показывали «квадрат» на карте – сто на сто километров и приказывали найти и заснять там замаскированные части, укрепления или тыловые объекты условного противника. Патрулирование за условной линией фронта, с целью поиска условного же воздушного противника и наведения на него своих перехватчиков. Полёты совершались при любой погоде, в утренних или вечерних сумерках. Даже ночью для чего имелись аэрофотоаппараты для ночной съемки НАФА-19.
Учения были настолько интенсивными, что на иных «Дозорах», недостаточные доведённые двигатели М-105, приходилось менять по пять(!) раз. Благо они имелись в запасе, из-за снятия с производства истребителей Лавочкина, бомбардировщиков Петлякова и Яковлева и, значительного сокращения выпуска других самолётов.
То, что их полк - который правильнее было бы назвать усиленной эскадрильей, отделался всего лишь тремя разбитыми машинами и одним погибшем экипажем…
Можно уже считать чудом!
«Бились» в основном при посадке, да по причине откровенно ненадёжных двигателей - которые доведённые до «белого каления» механики, в сердцах проклинали.