Всего два.
Несмотря на все усилия, не получилось у Всеволода Константиновича Таирова достаточно кардинально переработав конструкцию в соответствии со сталинскими требования, произвести к концу марта десять-двенадцать предсерийных истребителей ИТ-007 «Охотник»…
Не хватает мощности у Киевского авиазавода № 483!
А «Южное производственное объединение» Наркомата авиапромышленности СССР, кроме киевского головного - включающее в себя киевский же завод № 455 (имени Артема), днепропетровские заводы № 245, № 481, № 490, № 487, завод № 457 в Запорожье, № 485 в Кременчуге, № 456 в Полтаве, № 328 в Николаеве, и № 473 во Львове…
Ещё находится в стадии организации.
Как не получилось у Запорожского моторостроительного завода предоставить достаточное количество авиадвигателей М-89 мощностью 1300 сил. Из-за недоведённости конструкции в целом и технологического процесса в частности, каждый экземпляр - приходилось буквально «вылизывать», чтоб он мог отработать на машине хотя бы 50-75 часов.
А товарищ Сталин требовал, чтоб в войсковых испытаниях участвовало не менее звена (две пары) истребителей!
Вот и пришлось выкручиваться, добавив к двум предсерийным ещё два:
ОКО-6 – первоначальный прототип с двигателями М-88 (1000 л.с.) (710/750 кВт), коротким фюзеляжем и одним оперением и рулем направления. Вооружение: два 12,7-мм пулемета Березина и четыре 20-мм пушки ШВАК.
ОКО-6бис - второй прототип с удлиненным фюзеляжем, сдвоенными оперениями и двигателями M-88R. Вооружение: - два 7,62-мм пулемёта ШКАС и четыре 4 х 20-мм пушки ШВАК.
Ну и бронирование у обоих - под стать лёгкому танку, также имеется возможность подвески бомб и ракет: ибо это самолёт задумывался как многоцелевой - способный выполнять задачи штурмовика.
Поближе познакомившись с тяжёлым двухмоторным истребителем Таирова, Паша Рычагов резко охладел к его германскому «однокласснику», которых он прежде так рьяно и настойчиво выпрашивал у товарища Сталина и решил во что бы не стало заполучить такой себе в вскоре предстоящей новой Финской войне.
Предсерийный ИТ-007 «Охотник», который с двумя М-89 показывал просто «чудеса на виражах», ему не обломился - от слова «ваще». Войсковые испытания – процедура официальная и их должен официально назначенный лётчик-испытатель. Ни его – Паши, личное обаяние, ни довольно прозрачные намёки на особую благорасположенность к нему «Вождя народов» «лучшего друга советских авиаторов», не помогли.
Генерал-майор Филин так и сказал:
- Бросайте полк, переходите в мой НИИ ВВС и я Вас официальным приказом назначу на этот самолёт. Других вариантов нет!
Но вот на оба «прототипа», по понятным причинам, это правило не распространялось. К тому же, в НИИ ВВС был дефицит кадров. Не особо рвались воевать и заводские лётчики-испытатели, пригнавшие оба «прототипа» в столицу.
Поэтому главарь «Агрессоров» без особого труда закрепил за собой ОКО-6бис, на ОКО-6 посадив своего ведомого – капитана Антонио Ареаса… В отличии от уставной «тройки», инструкторы в этом учебном полку летали парами – как лётчики главного потенциального противника.
И всё бы было не просто хорошо – отлично, если бы во время перелёта с подмосковного аэродрома в Выборг, не забарахлил бы левый мотор…
Серийные двигатели M-88R, тоже не являлись образцами надёжности.
Пришлось садиться в Ленинграде и ждать когда местные технари произведут замену.
Однако, вылетев 1-го апреля с утра к своим в Выборг, Паша не долго радовался.
На двухмоторном самолёте должны стоять моторы разного вращения – чтоб компенсировать реактивные моменты от вращения винтов.
Но то ли технари напутали, то ли не оказалось нужного… В общем оба мотора оказались одинакового вращения и это дало о себе знать с первых же минут. Сперва его самолёт чуть не снесло с взлётно-посадочной полосы при разгоне и взлёте, затем уже на маршруте – его постоянно вело «на лево» и, наконец - стоящая ему седых волос посадка.
Короче, на место он прилетел уже усталым, раздражённым и злым.
***
На авиабазе в Выборге Рычагов обнаружил страшный, никогда прежде невиданный им бардак.
Кроме прикреплённого к «Группе армий «Выборг»» 7-го авиакорпуса (истребительная, штурмовая и бомбардировочные дивизии, отдельный разведывательный авиаполк), здесь базировались авиачасти 1-й воздушной армии (пять авиадивизий неполной комплектации и отдельные полки), не поместившиеся на авиабазе в Харитоново.
Самолёты его авиаполка были разбросаны по разным – открытым и незамаскированным стоянкам, лётный и технический персонал был размещён где придётся и ночевал чуть ли не конюшнях. Были проблемы и с питанием, да просто в сортир сходить – надо за километр пешком топать.
Впрочем, многие ленились и за каждым углом можно было найти коричневые «кучки» и жёлтые «пятна», по причине весеннего потепления характерно «благоухающие».
Пашу, привыкшему к комфорту (хотя и тоже относительному) московских авиабаз, чуть не стошнило:
«Тьфу, какая мерзость!».
На все его претензии, Начальник авиабазы в звании генерал-майора интендантской службы отвечал:
- Вас много – каждый день прилетаете, а я один! И батальон аэродромного обслуживания у меня всего один, да к тому же постоянно отвлекающийся на расчистку и ремонтные работы в городе…
Увидев «иконостас» под как будто бы случайно распахнувшимся кожаным плащом, он раздражённо:
- …И не надо мне «звёзды» показывать, я таких «героев» в день по десять раз вижу. Чем могу – тем помогу. А чем не могу – тем, извини!
Как бы в подтверждение его слов, появился «конкурент» - полковник Супрун:
- Здорово, Паша!
Не брезгуя ничем, каждый из них собирал к себе выдающихся лётчиков. И на этой почве, между ними пробежала кошка – чёрная, как задница негроамериканца безлунной ночью.
Не совсем дружелюбно глядя, он ответил:
- И тебе не хворать, Степа.
- Всё воюешь?
- Воюю.
Протянув руку, тот иносказательно предложил перемирие:
- Может, начнём «воевать» вместе?
Пожав протянутую руку, Рычагов выдавил из себя улыбку:
- Давай. Делить нам с тобой нечего.
В ответ, Начальник авиабазы плотно «наехал» на Степана:
- Лучше почаще «воевали» бы со своими «орлами», товарищ полковник! Вчера опять достали где-то спирт, напились, шатались по городу - ища «мамзелей» и, в результате были задержаны патрулём…
Добавив ехидности в тоне:
- …А Вы вместо наказания, пользуясь своим положением как Депутата Верховного Совета, их вытащили с «губы», потакая таким образом такому – позорящему звание советского лётчика, поведению!
Супрун покраснел раком и хотел было что-то сказать и, видимо - очень резкое… Но не найдя нужных слов, стал лапать кобуру:
- Да я тебя счас вошь тыловая… Пристрелю!
Начальник, лишь обречённо махнул рукой:
- Да стреляйте! Мне дали невыполнимое задание и я его провалил…
Печальными, как у загнанной лошади глазами на них глядя:
- … Так что ничего хорошего для себя я не жду. Не пристрелите Вы – расстреляют позже, по приговору.
Заслонив того грудью, Рычагов попытался спасти положение:
- Поведение лётчиков и ваши обязанности как Начальника авиабазы – вещи совершенно разные. И если ничего не делать, а…
Но тот слушать не стал:
- ВСЁ!!! Хоть в одиночку со мной «воюйте», хоть в коалиции… А я вам не господь Бог! И то, чего вы требуете – не рожу!
Заперся в своём кабинете и больше они его в тот день не видели.
Не без помощи «союзника по коалиции», конечно, но главным образом - применив всё своё обаяние, настойчивость и даже наглость, через оказавшихся более толково-сговорчивыми заместителей Начальника авиабазы, Рычагов всё же к обеду собрал своих «агрессоров» в кучу. А «жилплощадью» и столиками в столовой поделись подчинённые Степана Супруна, которые здесь уже третий день и считались «старожилами».
Как в народе говорят:
«В тесноте, да не в обиде!».
В общем «жизнь налаживалась», осталось только заменить левый двигатель на его ОКО-6бис и, ждать приказа - гуртом навалясь, начистить финским ассам их чухонские рыла. Конечно, не мешало бы плотно покушать перед этим – Рычагов с Ленинграда не держал «маковой росинки во рту» и хотя бы пару часов вздремнуть. Перелёт, а затем «тёрки» с местным начальством – буквально выжали его как лимон.
Взяв своего Зампотеха полка и воентехника с мотористами, он не без труда нашёл Зампотеха авиабазы и имел с ним беседу на повышенных тонах.
Всё, как обычно:
- Поймите, Вы у меня не один, товарищ генерал-лейтенант авиации!
Услышав характерные знакомые звуки, они оба и другие находящиеся рядом люди, посмотрели на небо, где заходила на посадку группа двухмоторных бомбардировщиков:
- Ещё летят! И куда только, база же не резиновая…
Покачав осуждающе головой:
- …Только из дивизии товарища Супруна восемь машин стоит в очереди на замену мотора.
И далее не стесняясь в выражениях, прошёлся по авиадвигателю АМ-35А, его Главному конструктору, не забыв помянуть и «жоппоруких» работяг из «Завода №24».
Затем, охарактеризовав истребитель И-20094 как «вредительский самолёт, на котором только гробиться»:
- …Всего три дня у нас, а уже три машины в хлам разбили! А ещё шесть повредили шасси при посадке и вот теперь…
Прервав разглагольствования, командир «Агрессоров», как можно строже:
- Машина, про которую идёт речь – экспериментальная! За её войсковыми испытаниями следит сам(!) товарищ Сталин и, если не дай Боже – по вашей вине, они сорвутся…
Сделав «театральную паузу» для пущего эффекта:
- …Можете смело стреляться, товарищ бригадный инженер95.
Больше ничего объяснять не надо было.
Вытерев выступивший пот на лбу какой-то первой попавшей под руку промасленный тряпкой, Зампотех авиабазы устало-обречённо:
- Хорошо. Подготовьте машину к ремонту, высылаю тягач.
«Подготовить к ремонту», официально означало слить топливо и снять боекомплект, неофициально – открутить и спрятать всё что откручивается, ибо это открутят и спи@дять во время ремонта. В Ленинграде ему пришлось полночи простоять рядом с самолётом, а другую половину спать в кабине, вздрагивая от каждого гороха.