Озадачив своих техников:
- Слышали, товарищи? Исполнять!
Оставшись один, Рычагов посмотрел на часы и почувствовав дичайший голод:
«Почти четыре часа, однако… Пора бы и перекусить!».
Закурил папиросу и было уже собрался направиться в столовую - где по договорённости, для него должны были оставить обед.
Вдруг, один из СБ-2, привлёк его и, не только его внимание:
- Что творит, мерзавец… Что творит!
Не успел «мерзавец» скрыться где-то за горизонтом, как с вышки ЦУП взлетели в небо три ракеты и взревев моторами в небо взмыло три И-200 из дивизии полковника Супруна, которая входила в ПВО Выборга. Судя по окраске головной машины – трёхцветный кок винта и три вертикальные белые полосы на руле направления - в ней был сам Степан.
Не успел он дойти до столовой, как его догнал вестовой из штаба полка и задыхаясь после быстрого бега:
- Товарищ генерал-лейтенант… ВОЙНА!!!».
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ.
***
ИНТЕРМЕДИЯ №2.
«Перед вылетом, по перенятому от германских лётчиков обычаю майор Олави Совелиус помочился на «дутик» - рулевое колёсико на хвосте самолёта и, обеспокоено посмотрев на небо, недовольно пробурчал:
- Чёртовы метеорологи… Накаркали, таки.
Погода улучшалась прямо на глазах и, это не могло не беспокоить опытного лётчика финской разведывательной авиации.
Погладил «на удачу» голубую свастику на фюзеляже его СБ-2‑М‑103 «обр. 1939 г.», сплюнул трижды через левое плечо и забрался в кабину.
Являющаяся опознавательным знаком финских ВВС синяя свастика, вовсе не была «фашистской» - появившись там задолго до появления самого «фашизма». Синяя свастика – «хакаристи», красовалась на гербе шведских графов фон Розенов Бог весть сколько веков. 6 марта 1918-го года, их потомок - Эрик фон Розен, подарил белой армии Маннергейма свой первый самолет со свастикой на борту и по приказу последнего, эта эмблема вошла в символику и нагрудные знаки Финской республики. Таким образом именно с этого события финская авиация ведет свою историю, а 6 марта - отмечается как День Военно-воздушных сил Финляндии. В результате и в XXI веке, «хакаристи» можно увидеть на знамени финских ВВС.
Переделанный из трофейного русского бомбардировщика самолёт-разведчик, имел значительно большую дальность, чем «Брюстер». Поэтому он полетит к Выборгу хорошо знакомым маршрутом: сперва над Финским заливом, затем не долетая до Кронштадта - свернув на восток и, наконец над Карельским перешейком – на север.
Изучив свежие метеосводки, майор укрепился в своём решении: хотя бы часть маршрута, он проведёт в облаках. А там…
Уж как придётся!
А прикрывающая их пара «Брюстеров» прапорщика Илмари Юутилайнена и сержанта Юсси Хуотари, встретит их уже где-нибудь над самим аэродромом и сопроводит «домой».
Прощаясь, майор Олави Совелиус:
- До того как красные нас хорошенько прижмут - не отсвечивай на горизонте.
- «Не отсвечивай»?
Ещё вчера, при первом же знакомстве - представленный как «лучший ас» летающей на «Brewster» B-239 Lentolaivue 24 (24-й эскадрильи) Илмари Юутилайнен, произвёл на него впечатление как слегка туповатый парень. Что может быть объяснено большими перегрузками, действующими на мозг лётчиков-истребителей во время резких эволюций самолёта.
Поэтому он стараясь мягко и с самой доброжелательной улыбкой:
- Не маячь, не мельтеши рядом, держись подальше, в общем и, не мешай нам работать.
Одна надежда, что русские примут их СБ-2 за свой. А вот принять «пивную бутылку» за «Рату»…
Это надо слишком много водки на грудь принять!
А вдруг у большевиков найдётся хотя бы один трезвенник?
Прощай тогда очередное звание и «Крест Маннергейма».
Он ещё раз спросил:
- Понял, Илмари?
- Понял, Олави: притворюсь самолётом-невидимкой. А как я узнаю, что «прижмёт»?
Положив руку на плечо, заглянул в глаза:
- Прояви сообразительность, дружище!
***
Вчера, когда после обсуждения плана операции в штабе - они с Илмари Юутилайненом болтали «тет-а-тет» в курилке, тот назвал своих советских «коллег» «новыми русскими»…
Ну, или как-то так – очень похоже.
«Новые красные» были хитрые – дальше просто некуда и, их новый аэродром - экипаж майора Олави Совелиуса обнаружил три дня назад, чисто случайно. Взлётно-посадочная полоса представляла собой начинающееся с пригорода Выборга Корьяло старое шоссе, по которому в отсутствии полётов продолжали двигаться автомобили – преимущественно грузовые и, гужевые повозки. Своими ножками топали колонны пехотинцев.
В принципе, в «состоянии покоя» аэродром можно было опознать лишь по построенной из брёвен башне центра управления полётами (ЦУПа) близ ВПП, да по развевающейся на высоком флагштоке «колбасе» рядом.
Достаточно же хорошо замаскированные и обложенные мешками с землёй стоянки самолётов, располагались вдоль шоссе и даже в самом посёлке. Правда, наземный персонал авиабазы явно не поспевал за увеличением численности авиапарка и, большинство самолётов стояло под открытым небом и мало того - скученно.
Видя это, командир финского разведывательного самолёта, не мог не подумать:
«Сейчас бы сюда бомбу… Хотя бы самую маленькую и всего одну!».
В этот раз они застали новую авиабазу Советов в действии и, причём в весьма энергичном. Шоссе было перекрыто, автотранспортные и гужевые колонны двигались в объезд, а над импровизированной ВВП кружились в очереди на посадку с пяток двухмоторных машин – таких же СБ-2, как и их.
Ну, или почти таких.
Эти сверху фюзеляжа имели – не сдвижной фонарь стрелка, а вращающуюся верхнюю турель и ещё одну пулемётную точку снизу96.
Как и стоящие на земле самолёты, бомбардировщики красных были окрашены в дымно-серый – так называемый «шаровый» цвет и, кроме красных звёзд на крыльях и фюзеляже, а также чётко видимого номера на кабине – «71», имели жёлтые полосы на фюзеляже за кабиной97.
Пилот Гёста Эскола заметил по этому поводу:
- В этой компании мы выглядим гадким утёнком.
Пораскинув мозгами над ситуацией, командир приказал:
- Пристраивай к последнему «белому лебедю» в этой компании и жди своей очереди на «посадку».
Обращаясь к третьему члену экипажа:
- Рупе! Ты уже не спишь? Будь наготове.
Подобно садящимся советским самолётам, сделав несколько кругов на Выборгом, они снизились до полутора тысяч… Затем, подождав когда сядет последний бомбардировщик, ещё через круг зашли над взлётно-посадочной полосой. После чего не выпуская шасси, пилот Гёста Эскола как по нитке повел машину на скорости 300 километров в час. Рупе Ахонен запустил камеру и…
И все было просто отлично!
Кроме одного.
- Командир! Где «Мессершмидты? Я их не вижу.
- А чем ты занимался, когда мы здесь круги нарезали?
- Здесь двухмоторных самолётов до чёрта, высоко было - вот и я перепутал.
- «Перепутал»… Смотри на будущей свадьбе невесту с тёщей не перепутай! Снимай то, что видишь.
Радист, ботовой стрелок и фотограф, как бы между прочим напомнил:
- За то, что я вижу «Крест Маннергейма» не дадут.
- Что ты предлагаешь?
- Командир – ты, вот ты и предлагай!
Пока майор соображал, что предложить, вмешавшийся в их диалог пилот вскричал:
- Кажется, я их нашёл!
Майора Совелиус пристально вглядываясь в стоянки, кажущихся бесчисленными самолётов:
- Так тебе «кажется» или ты эти сраные «Мессершмидты» видишь?
- Вижу, это точно они! Слева! Пятнистые с жёлтыми носами! Снимай, Рупе! Снимай, чёрт тебя бери!
Наконец, изделия германского авиапрома заметил и командир:
- Снимай, Рупе! Ради всех святых угодников – снимай!
Бортовой стрелок, радист и он же фотограф, с досадой оторвался от цейсовской фотокамеры:
- Поздно! Они уже вне ракурса.
- Чёрт бы тебя побрал, Рупе!
Долго не размышляя, майор приказал пилоту:
- Гёста! Давай ещё на один круг. И попробуй опуститься ещё ниже.
- Олави! Оно конечно ты начальник, но ведь нас подловят. Ты посмотри – сколько зениток… Я столько много в одном месте, ни разу в жизни не видел!
Однако несмотря на ясное понимание серьёзности ситуации и даже испуга, у командира в голове был лишь один «бриллиантовый дым», в виде «Креста Маннергейма»:
- Насрать на все зенитки этого говённого мира! Не успеют! Мы уйдем!
Пилот, обречённо вздохнув:
- Ну-у-у давай попробуем.
Заметив разглядывающих в бинокли их самолёт зенитчиков, майор внутренне похолодел: если конечно русские зенитчики - не поголовно слепые, а стёкла их оптики не мутные, свастику они определённо заметили.
Но всё же нашёлся:
- Выпусти «ноги», что ли… Пусть думают, что мы перебежчики.
- Ага… Так и сделаю.
Зенитки шевелили своими тонкими - похожие с высоты на спички стволами, но пока не стреляли.
Они пролетели так низко над стоянками самолётов, что можно было заметить как суетятся возле машин технари… Как курят в курилке возле ящика с песком и красным пожарным щитом свободные от полётов лётчики… Как распекает своих подчинённых командир (или комиссар) в роскошном кожаном плаще.
Они стремительно пронеслись почти вровень с башней ЦУПа и видели, как стоящие на его площадке командиры - о чём-то возбуждённо переговариваясь, показывают на них пальцами.
Похоже, несмотря на выпущенное шасси - красные всё же о чём-то стали догадываться. С земли взлетело несколько разноцветных ракет и, почти прямо под ними - три остроносых истребителя сорвались с места и поползли по взлетной полосе, с каждым мгновением всё ускоряясь. Они имели трёхцветные коки и разное количество – от одной до трёх белых полос на хвостовом оперении98.
Ясное дело - это перехватчики по их души!
Майор крикнул лейтенанту Ахонену:
- Рупе! Ты до сих пор ещё с нами? Или, уже выпрыгнул?
Тот, тотчас отозвался:
- Готово, я их заснял! Эти чёртовы «Мессершмидты», чтоб их…!
- Гёста! Валим отсюда, валим! Да побыстрее! ГАЗУЙ!!!