- Как только Сталин объявил свой самый «последний» ультиматум с такими наглыми требованиями, сунулись наши в блиндажи да окопы…
- …А там вода! Где только мокрядь, где по щиколотку, а где и по колено. А многие из наших, ещё в валенках! Хот и подшиты кожей, да что толку? Дрова опять же намокли, блиндажные печи не во всех землянках есть… Пока привезли помпы для откачки воды…
В общем, хватило одной ночи, чтоб 17-я пехотная дивизия частично утратила боеспособность, намочив ноги. Кто-то просто простудился, а кто-то и обморозился, так как по утрам бывают заморозки до минус восьми-десяти.
Как бы в подтверждении его слов, из землянки вышел заместитель командира роты лейтенант Хуусконен и найдя глазами первого попавшегося на них младшего командира, крикнул:
- Прапорщик Сеппэ! Выделить двух солдат для осушения штабной землянки.
«Туча» в свою очередь, обратился к замкомвзвода - сержанту Тайсто Мюллюмэки:
- Слышали приказ? Исполнять!
Тот – к командиру орудия Путте Алатало:
- Слышал, капрал, у Вас залётчики есть?
Тому, больше ничего объяснять не надо было:
- Яаскеляйнен, Тукиайнен! Коммунисты говорят, что совместный труд сближает. Вот вам предстоит это проверить на практике…
- Встать и бегом в штаб!
И вдогонку:
- Пока не подружитесь, пока не увижу вас целующимися – так и будете вечными дежурными по «особо важным заданиям»!
И вскоре двое «друзей», забегали туда-сюда с вёдрами.
Вдруг перебивая звук работающей помпы – откачивающей воду из хода сообщения, вдоль гряды пролетел небольшой самолёт-биплан. Отчётливо были видны повернутые в их стороны головы лётчиков в кожаных шлемах и очках на пол-лица.
Кто-то из них спросил за отсутствием «разведчика»:
- Русский?
Дровосек невесело сплюнул:
- Ну, а чей же ещё?
Накренившись, самолёт пролетел между двух островов – советским и финским и, куда-то улетел.
Проводив его взглядом, старожил из 17-й дивизии:
- Это ещё что! Вчера с обеда они здесь целым стаями летали… Как вороньё!
Один из артиллеристов:
- Запугивают.
Тот, пряча глаза, поспешно согласился:
- Конечно, запугивают…
Аймо Хуусконен, Маркку Канерва и Пентти Хейно сидели на крыше землянки возле едва дымящейся трубы, курили и от нечего смотрели на стволы зенитных пушек, изредка перекидываясь парой ничего не значащих фраз.
Последний, прозванный «Попом», с восхищением:
- Они стреляют с чертовской скоростью! И калибр порядочный - сорок миллиметров, не меньше наверно. Из таких, если дать прямой наводкой по танку - тому тоже жарко придется.
Маркку Канерва интересовало другое:
- Ещё час-два и стемнеет. Где ночевать будем?
Аймо Хуусконен, прислушиваясь к голодному урчанию в желудке:
- Да и подхарчиться бы не помешало.
Снизу, из дверей землянки вышла группа офицеров, половина которых была из сдающей позиции 17-й пехотной дивизии, а другая - из одного из полков 19-й и, они невольно услышали отрывок разговора:
- …Здесь, самое танкоопасное место на участке справа от железной дороги. К счастью мы хорошенько приготовились, приспособив рельеф местности для ведения самого эффективного – флангового противотанкового огня. Так что, капитан, вам только остаётся разместить на уже готовых огневых позициях свои противотанковые пушки.
- Имеются ли у русских на полуострове танки?
- Согласно имеющимся данным - около батальона лёгких танков «Виккерс» советского производства.
- Тогда я не вижу особой проблемы.
Незнакомый офицер в чине майора:
- Хотя, разведкой обнаружены части каких-то бронированных башен с шестидюймовыми гаубицами, которые русские тайком перебрасывают на базу. Возможно это элементы береговых батарей, возможно – бронепоезда, который тайно собирают в ангарах. Но только не танков!
***
Попрощались и пожелав своим сменщикам удачи, офицеры 17-й пехотной дивизии уселись на лошадей и с чувством честно выполненного долга уехали. Вслед за ними, свернулась и также уехала зенитная артиллерия и, бывшая где-то прежде вне зоны видимости противотанковая. Построившись нестройными колоннами, ушла и поредевшая в результате «внезапного и вероломного» пришествия весны, пехота. Последней, покинула передовую линию обороны дымящаяся полевая кухня, не забыв напоследок поделиться со сменщиками «прощальным ужином».
Лишь тарахтящая помпа осталась на месте, да плавающее в сортирах дерьмо. И несколько советов, данных на прощанье уходящими работниками пилы и топора, типа:
- Если есть у кого в рюкзаке или карманах что-то съестное - постарайтесь сожрать его до темноты, чтоб не сожрали вместо вас крысы. А то тут их просто до чёрта.
И практически тут же, вместо ушедших, покинутые ДЗОТы, блиндажи, землянки и окопы - матерясь стали обживать солдаты, унтеры и офицеры 19-й пехотной дивизии, которых всё прибывало и прибывало. В частности, тех «информированных» дровосеков заменили Яско и Хейно, которых сослуживцы не забывали подначивать под общий смех:
- Да поцелуйтесь ж, наконец!
- Хахахаха!
- Гагагага!
- Бугагага!
Пока солдаты ужинали, растапливали блиндажные печи, воевали со шмыгавшими под ногами крысами и матерясь вычерпывали из землянок воду… В общем - готовились к первой ночёвке на новом месте, офицеры пехотного полка 19-й пехотной дивизии и отдельных приданных ему подразделений, совершали так называемую «рекогносцировку». Стоя на небольшом пригорочке, они рассматривали местность и укрепления на ней через бинокли, сверяли увиденное своими глазами с нарисованным на картах и всё больше и больше хмурились.
Наконец, командир пехотного полка полковник Ларко - отвечающий за этот участок обороны, как у уже повоевавшего - имеющего боевой опыт офицера, спросил у командира потивотанковой роты Вуорела:
- Каково ваше мнение, господин капитан?
Тот, со всей солдатской прямотой:
- Если русские и впрямь перейдут в наступление, то наше дело… Дерьмо!
Тот, недовольно поморщившись:
- Вот, как? Обоснуйте.
«Здоровый дух», загибая пальцы стал перечислять:
- Место для обороны выбрано плохое, позиции расположены неудачно. «Сосед», сразу же расколошматит их своими гаубицами вдрызг.
- Минные поля нам не помогут: из-за таяния снега, корпуса мин заметны издали. Прочие же заграждения – колючая проволока, надолбы и противотанковые рвы, во время Зимней войны показали свою слабую эффективность.
Помогая себе энергичной жестикуляцией, капитан продолжил:
- Мы можем стрелять только вдоль этого кряжа - рассчитывая на, что русские танки будут прорываться по шоссе - идущим параллельно железной дороги. Но участок между кряжем и берегом – совершенно не прикрыт. Там у подножья, остается мертвый угол.
Один из офицеров, сверившись ещё раз с картой:
- Здесь совершенно не доступная для танков местность.
Бывалый вояка лишь усмехнулся:
- Э, да Вы русских совершенно не знаете… Это – совершенно непредсказуемые бестии! И в их военном словаре, нет даже такого понятия – «танко- недоступная местность».
Обратившись с задумчивым видом слушавшему его командиру полка:
- Я могу продолжить, господин полковник?
Тот, проявляя едва заметные признаки нетерпения:
- Конечно можете, господин капитан.
- Заметив приближающиеся с той стороны танки, мы, может и выстрелим по ним раз-другой… Но потом они скроются из виду и вынырнут так близко, что мы и охнуть не успеем - как окажемся под гусеницами. И если с ними прорвётся хоть немного пехоты, то…
Тот, казалось бы с удивлением:
- Вы всерьёз считаете, что Сталин начнёт войну, а не ограничится угрозами – как а прошлые «последние» ультиматумы?
Вокруг заулыбались и даже послышались сдавленные смешки.
Капитан, не подав вида:
- Напротив, я считаю все эти «ультиматумы» - дьявольски коварной инсценировкой, призванной притупить нашу бдительность…
Он замолчал, поочередно оглядев всех, потом продолжал, чуть понизив голос:
- …Так что скорее всего, господа, первого апреля нас ждёт война. Время ультиматумов кончилось!
После сравнительно продолжительного молчания, один из офицеров - кивнув в сторону хода сообщения, по дну которого ручьём бежала вода:
- Начинать войну в такой сезон – когда вот-вот всё «поплывёт» – это безумие. Сталин – вовсе не безумец, как о том в газетах пишут. Он пошёл на переговоры весной прошлого года - когда понял, что просто так нас не взять. И навряд ли он снова будет ломиться в ту дверь, откуда его уже разочек вышвырнули.
Но командир роты истребителей танков упорно гнул свою линию:
- Уверяю вас, господа: это тщательно разработанный план! В прошлую войну, русские больше всего натерпелись от наших лагерей-лыжников - тревожащих их тылы фланговыми ударами. Теперь же - по тающему снегу, а потом по грязи - такие действия невозможны в принципе.
Офицер горячился:
- А сами русские, что? Как они собираются воевать в таких условиях? Среди ледяной грязи?
Капитан уверенно, как проповедник о втором пришествии Христа:
- Они что-нибудь придумают! Это чертовски изобретательный народ. И не перед чем не останавливающийся. Виипури они штурмовали во грудь в ледяной воде от взорванной плотины. Так что «ледяной грязью» их тоже не особо испугаешь.
Командир полка лишь махнул рукой:
- В любом случае мы выполним свой долг, даже если придётся погибнуть с честью.
Капитан повысив голос:
- «Честная» – но напрасная смерть, это, по-моему, предательству. Мы должны нанести противнику максимальный ущерб, прежде чем погибнуть.
Полковник Ларко, уже не скрывая раздражения:
- Что Вы предлагаете, господин капитан? Надеюсь всё Вами сказанное – не для красного словца? Иначе, моё о Вас мнение сильно изменится… Не в вашу пользу, конечно.
В ответ капитан Вуорела прозванный своими солдатами «Здоровый дух в здоровом теле» (или просто «Здоровый дух» или уж совсем просто «Дух») и глазом не моргнув, достал из планшета карту и показывания на ней карандашом: