Однако, вскоре всё прояснилось и гениальный замысел Вождя стал понятен всем и каждому.
Собрав их актовом зале, командир «Отдельного учебного ударного танкового батальона» - генерал-майор Потатурчев Андрей Герасимович, прочитал личное обращение Сталина:
- «Товарищи командиры! Как показала Испания, а вслед за ней - Халхин-Гол и Финляндия, наши танки прежних типов безнадёжно устарели. Прежде всего по защищённости и вооружению. Посылать на них в бой экипажи – всё равно, что прямиком отправлять танкистов на верную смерть и, причём - без всякой надежды на то, что их гибель будет оправдана победой в бою, а не станет напрасной.
Новые советские танки, которые начинает выпускать наша промышленность – пока слишком сложны, дороги и главное – крайне немногочисленны для того, чтобы сажать в них экипажи из военнослужащих срочной службы.
Здесь требуются профессионалы!
Такие как вы, товарищи командиры.
Поэтому руководством Танковых войск и мной лично, как Верховным Главнокомандующим Вооружённым силами СССР, было принято решение о формировании танковых экипажей для новых танков только из лиц среднего командного состава. При этом прежние звания, должностные оклады и все положенные льготы для них сохраняются.
Затем, примерно через полгода - когда удастся изготовить достаточно боевых машин и главное - подготовить достаточно экипажей из числа призывников, вы снова займёте командные должности.
Прошу проявить сознательность советского человека, товарищи командиры и, не заставлять меня – как Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР, предпринимать меры репрессивного характера.
И.В. Сталин».
Прочитав, генерал-майор Потатурчев:
- Товарищи командиры! Кто не согласен стать на время рядовым танкистом – пишите заявление об увольнении из Вооружённых Сил. Но учтите: после объявления мобилизации, вы всё равно будете призваны.
Судя по лицам, недовольных было много – едва ли не половина. Ведь как можно было понять из разговоров, многое будущие «рядовые танкисты» - прежде занимали штабные должности и уже по несколько лет не нюхали запаха бензина, масла и порохового дыма в танке…
Но разумеется, никто ничего писать не стал. Все товарищи командиры подчинились приказу своего Верховного Главнокомандующего.
Несколько позже Аркадий услышал в курилке разговор более старших товарищей - ставшими танкистами тогда, когда он ещё ходил в школу:
- Прав товарищ Сталин – с какой стороны не посмотреть, прав! На Киевских маневрах 1935-го года, за рычаги танков сажали командиров танков. Штатные механики-водители из числа красноармейцев-танкистов - лишь опозорились бы перед товарищем Ворошиловым и зарубежными делегациями.
- Да, очковтирательство то было, а не «манёвры»… «Филькина грамота»! За неделю до них нам провезли по маршрутам, а местные колхозники засыпали все ямки и канавки, что в них не застряли танки и особенно машины.
- Повезло вам в Киевском особом! У нас в Ленинградском округе, никаких наркомов с зарубежными делегациями не ждали, поэтому заранее к «очковтирательству» не подготовились. Так половина танков сломалась, другая заблудилась в лесах, а автомашины застряли на просёлках.
Помолчав:
- Вот так и воевали в Финляндии.
- Это точно!
Отдельный учебный батальон не просто переобучал отдельных танкистов на новую технику – тяжёлый танк КВ, но и готовил уже целые – «спаянные» экипажи. Одновременно, за пятнадцать дней - сбивались-сколачивались три отдельные «линейные» танковые роты и одна ремонтно-восстановительная - из которых уже в другом месте, должны были формироваться отдельные батальоны, или даже бригады Танковых войск ВС СССР.
К ещё одному его удивления (а он уже устал удивляться!) в экипаж КВ с «малой башней) Аркадия назначили не механиком-водителем, а…
Командиром танка!
В отделе кадров Отдельного учебного батальона ему объяснили:
- Таков приказ Главного управления Танковых войск: имеющих боевой опыт танкистов - назначать командирами, вне зависимости от звания.
Это было не так почётно как утомительно - ибо кроме всего прочего, ему приходилось посещать специальные курсы командиров танков.
Правда, к нему в экипаж подобрали командиров не в слишком высоких званиях, а то ведь были экипажи - где «мамлей» командовал целым подполковником. Мехводом у Аркадия стал старший лейтенант Владимир Дувакин, до этого командовавший ротой средних танков Т-28 в 10-й тяжёлой танковой бригаде. Командовавший ранее взводом лёгких Т-26 лейтенант Александр Боднарь - был в экипаже наводчиком.
Кстати, из всех – самый гоношистый. От него у Аркадия было много проблем и потрёпанных нервов, хотя надо признаться: наводчиком он был - как говорят «от Бога».
В отличии от него бывший политрук танковой роты, а ныне младший лейтенант Василий Брюхов - был славным парнем, не доставляющим никаких проблем своему командиру. Он совмещал две должности – заряжающий и стрелок-радист.
В танке КВ старого типа - на котором они обучались, экипаж состоял из пяти человек и в нём было отдельное место для радиста – справа от водителя. Но буквально при них, из сборочных цехов стали выходить следующие модификации КВ-1 и КВ-2, где его уже не было. Как кормового - так называемого «ворошиловского», пулемёта на башне.
Вот и весь экипаж машины боевой!
И начались не дни - сутки напряжённой боевой учёбы.
Шесть часов в сутки уходило на изучение материальной части – тяжёлого танка КВ прямо в цехах Кировского завода, где танкисты выполняли посильную работу - помогая рабочим собирать боевые бронированные машины…
Это был высший класс подготовки!
Следующие шесть часов танкисты проводили на заводском полигоне - вождение с боевой стрельбой из орудия и пулемёта на различные дистанции, днем и ночью. Хотя лейтенант Александр Боднарь за глаза называл его «бесполезным членом экипажа», но это было далеко не так.
Очень далеко не так!
Основной обязанностью Аркадия как командира танка, было наблюдение за полем боем и за обстановкой в воздухе. Обнаружив цели, он должен выбрать наиболее опасную из них, определить дистанцию до неё и приказать наводчику уничтожить, после чего корректировать огонь. Кроме этого за ним выбор позиции, поиск наиболее безопасных подходов к цели атаки, взаимодействие с другими танками и пехотным прикрытием…
Как до этого танкисты лёгких танков воевали без командира, он просто не понимал!
Правильно сделал товарищ Сталин, когда приказал списать эти убогие «бэтэшки» и «двадцать шестые».
А новым танком Аркадий и его товарищи восхищались и уважительно называли его «Клим».
Каждый член экипажа должен был уметь подменить своего товарища в случае необходимости. Так к примеру, в специальных классах где преподавали инженеры с ленинградского завода-изготовителя, все они вновь до последней катушки индуктивности изучали танковую радиостанцию 71-ТК-3.
Каждый из них четверых, провёл хотя бы десять часов за рычагами управления, каждый расстрелял хотя бы по половине боекомплекта. У механиков-водителей же - счёт часов проведённых за рычагами перевалил за число с двумя «ноликами»… Как и у наводчиков - счёт расстрелянных на полигоне снарядов, чьи гильзы вывозили с полигона целыми грузовиками.
Патроны же вообще не считали!
Как «трёхлинейные» к пулемёту, так и пистолетные к ТТ – личному оружию командира танка, мехвода и наводчика и, к пистолету-пулемёту ППД - которым вооружался заряжающий.
Так как танк был недостаточно надёжным и редко какой выезд обходился без поломок, вместе с ними учились и техники-ремонтники - в распоряжении которых были на скорую руку изготовленные специальные модификации КВ: ЭРТ - «эвакуационного-ремонтные танки», оснащённые необходимым оборудованием и запасными частями для мелкого и даже среднего ремонта.
Те правда тоже ломались и причём - ничуть не реже, чем линейные танки.
Каждая поломка фиксировалась и тщательно изучалась группой заводских конструкторов, для изменений в конструкции танка и устранения повторений в дальнейшим.
Но пока такой «научный подход» помогал мало.
Наиболее часто «летели» траки, фрикционы и коробки передач. Хорошо ещё, что хорошо ему знакомый по танку БТ двигатель М-17 модификации «Л», редко когда подводил. Все две недели курсов переподготовки, отъездили на одном. По словам работников полигона, с прежними моторами – с дизельными В-2, была одна морока. Но незадолго до образования Отдельного учебного батальона, их сняли с танков и куда-то увезли.
Если танк ломался всерьёз, его оттаскивали снова на завод, где был специально создан ремонтный цех. А им тут же выдавали другой – исправный. И занятия продолжались в том же темпе, практически не прерываясь ни на час. Иногда им доставался вышедший с ремонта КВ «с большой башней», вооружённый 152-мм орудием. Этот «монстр» сразу всем не понравился. За высоту, ему дали прозвище «Колокольня». Стрелять с него было одно наказание для командира экипажа. Надо было найти чуть ли не идеально-ровную площадку, то да сё… Да и стрелять позволяли очень редко из-за дефицита шестидюймовых гаубичных снарядов. Даже штатном наводчикам КВ-2, за всё время подготовки позволили выстрелить всего десять-пятнадцать раз. Но колоссальная мощь этого колосса впечатляла…
Один выстрел и любое полевое укрепление вдрызг и в хлам!
Оставшиеся время расходовалось на «отдых лёжа», изучение новых уставов Танковых войск:
«Категорически запрещается применять танки по одному или небольшими группами. Только массировано, силой не менее роты.
Танковая атака должны производиться только после тщательной разведки силами самого танкового подразделения или той воинской части, которому оно придано. Командир танковой бригады (батальона, роты) имеет право отказаться от атаки, если командование стрелковой дивизии - на участке которой осуществляется прорыв, не предоставит ему самые подробные и главное – достоверные разведсведения.
Категорически запрещается отвлекать танки на такие второстепенные задачи как разведка, охрана штаба, доставка пакета с донесением и т.д..