Среди личного состава роты, слухи о его непосредственном начальнике - ходили самые фантастические!
Командиром роты 1-й лёгкой танковой бригады он участвовал в Финской войне и за три месяца, прошёл от границы до самого Выборга. Трижды горел в танке, но остался без единой царапины. Мол, за штурм Линии Маннергейма Колобанова шесть раз(!) представляли к званию «Герой Советского Союза»… Но в результате наградили лишь «Красным знаменем», повысив в звании сразу до капитана. Да и того лишили, чуть не посадив в самом конце войны за «братание» с финскими солдатами145.
Так это или не так, сам старлей особо не распространялся. Как и сам Аркадий, впрочем. На все вопросы, мол «как там?» - на войне имеется в виду, он отвечал с раздражением:
- Поживёшь-повоюешь – сам узнаешь! А я тебе не Лев Толстой.
Видимо Колобанов тоже давал «подписку о неразглашении».
Но судя по хулиганистому, неуживчивому с начальством характеру, «что-то такое» за ним числилось. И ту «вопиюще-безобразную» выходку – набег на железнодорожную станцию, он организовал и возглавил. Недаром один из лейтенантов-особистов – чуть ли не дневал-ночевал в расположении именно их - первого взвода.
Впрочем, майора Хараборкина он уважал:
- Это – свой! Этот не сдаст и за наши спины прятаться не будет.
Георгий Филимонович, по слухам тоже был высокого мнения о Колобанове и, собираясь вскоре идти на повышение - метил его на своё место… Хотя и признавал-пророчил:
- Ротный из него получится отличный, но выше полевого командира, он с таким характером не поднимется.
Как раз особым постановлением вышел приказ Верховного Главнокомандующего о новой градации военнослужащих ВС СССР: рядовой состав, сержантско-старшинский, полевые (до командира полка и отдельного батальона включительно) и штабные командиры.
Ну и, генералы – куда же без них!
Даже форма предполагалась различной, но пока её в глаза никто не видел, даже в виде рисунков.
Самое главное же, что делало 1001-ю отдельную тяжёлую танковую роту прорыва - похожей на маленькую, но настоящую армию - это была своя пехота. Про это командир роты, командир взвода и все успевшие повоевать танкисты, в один голос заявляли:
- Как же нам на Финской её не хватало! Своей – обученной действовать вместе с танками, пехоты.
Отныне согласно БУ-41 Танковых войск (говорят сам(!) Верховный руку приложил) понятие «танк», как «боевая единица» включает в себя саму вооружённую бронированную самоходную машину, её экипаж и десант. Причём если последнего по какой-то причине нет, то согласно того же Боевого устава – «…танк боеспособен ограничено и в наступательных боевых действиях принимать участия не должен. Только в обороне, в виде подвижной бронированной огневой точки».
Не исключая и командирский КШТ, стрелковый десант каждого танка состоял из одиннадцати человек. Десантом танка Аркадия Тверского командовал лейтенант Василий Синичкин – участник финкой войны. Правда, учувствовал в ней он на завершающем этапе, сержантом - командиром отделения. У него был заместитель – младший лейтенант Александр Журавлёв - «ускоренный выпускник» одного из разогнанных недавно пехотных училищ.
Кроме пистолетов ТТ, оба были вооружены новенькими «автоматами» ППШШ-41146, имели бинокли и ракетницы для целеуказания экипажу танка.
Остальной личный состав десанта состоял из двух сержантов-сверхрочников и бойцов как минимум второго года службы. На вооружении они имели два танковых «Дягтеря» (два расчёта, четыре человека) и новые мосинские карабины со складывающимся игольчатым штыком.
В самом конце формирования – в последних числах марта 1941-года, десант каждого танка получил свой гранатомёт – ствол 50-мм ротного миномёта с ложей, затвором и магазином от трёхлинейной винтовки. 50-мм стандартная мина заряжалась с дула шомполом и выстреливалась холостым винтовочным патроном, которым её можно было запулить метров на сто с гаком. Меткость, правда, оставляла желать лучшего, а взрыватель мины не всегда срабатывал, попав в рыхлый снег.
Тогда же, десант командира каждого танкового взвода получил свою «артиллерию» - 82-мм ротный миномёт, отличающийся от батальонного такого же калибра коротким стволом и регулированием дальности за счёт изменения внутреннего объёма147. Сам миномёт и боезапас к нему хранился в специальном бронированном ящике на корме танка. Это – уже более серьёзная штуковина, научиться владеть которой мог любой – не подготовленный специально стрелок. Зарядил, опёр «пяткой» об твёрдый грунт или танковую броню, «поймал» пузырёк воздуха в уровне точно посередине, крутя маховик подвижного дна казённика выставил нужное расстояние, и…
- Огонь!
А разрыв 82-мм осколочно-фугасной мины, сильней даже аналогичного назначения 76-мм снаряда танковой пушки. Дальность стрельбы была невелика – до шестисот метров, но этого вполне хватало, чтоб например не отвлекая танкистов «на мелочи» - раздолбить пулемётное гнездо.
Кроме стандартных касок с маскировочными двухсторонними чехлами (светло-серый/хаки) и сетками в которые можно навтыкать травы или веток, десантники получили стальные нагрудники СН-39, СН-40 и СН-40А. Последние были наиболее совершенными, имели три размера и с «подбоем» в районе грудной клетки. Толщина его была почти как на щитке противотанковой пушки: от 4,2 до 5,2 миллиметра и если верить прилагающийся инструкции - нагрудник держал штыковые удары, пули револьверов, пистолетов пистолетов-пулемётов на всех дистанциях. Также и от осколков 50-мм и 82-мм мин и, ручных гранат. От поражения обычными 7,62-мм (не бронебойными) винтовочными и пулемётными пулями – лишь с дистанции 150 метров и далее.
В зависимости от модификации и размера, вес стального нагрудника составлял от двух с половиной до шести килограмм. После первых же полевых учений выяснилось, что при перебежках в прямом или согнутом положении, на дистанцию до трёхсот метров - он почти не стесняет бойца. Если боец здоров, цел и сыт, конечно. Проблемы начинаются при переползании.
Общим мнением стало, что топающий своими ножками «махре» - стальной нагрудник не пойдёт, это однозначно. Им и обычная каска в тягость. А вот ездящей на танках…
В самый раз!
Получили «индивидуальную защиту» и командиры танков, которые согласно БУ-41, должны были по мере возможности - даже во время боя наблюдать за обстановкой высунувшись из люка, для чего им выдавались мощные морские бинокли. Командирская башенка хотя и была огромным шагом вперёд, но качество бронестёкол её наблюдательных щелей - ещё была очень далека от хотя бы приемлемого, не говоря уже про что-то «идеальное».
Шлем командира танка напоминал мотоциклетный: стальное полушарие без полей – как у общевойскового СШ-40, с вырезом под наушники.
Ещё одним полезным нововведением была так называемая «разгрузка»: специальный жилет с карманами, куда можно было рассовать магазины от оружия, нож, индивидуальный пакет и прочие полезные на войне мелочи. Кроме карманов, «разгрузка танкиста» имела на спине прочную широкую лямку под специальным клапаном - за которую раненного танкиста, можно было легко и быстро вытащить из танка.
Все уже повоевавшие танкисты были единого мнения:
- Очень полезная вещь! И почему до неё раньше не додумались? Столько б очень хороших ребят, живы остались бы…
Одна за одной из Главного управления Танковых войск приходили, инструкции и наставления по тактике, чертежи устройств для повышения по мнению разработчиков эффективности танков. Так в середине марта они обзавелись бортовыми экранами из тонкой брони выше надгусеничных полок и сваренными из стальных прутков решётками ниже их. Десантникам стало проще и безопаснее забираться даже на движущийся танк и спешиваться с него. А в образовавшихся после такого «новаторства» бронированных ящиках, можно было хранить личное имущество экипажа и десанта, продуктовый паёк, запас питьевой воды, дополнительное оружие и боекомплект…
Много чего можно было хранить!
Ну и заодно дополнительная броневая защита одного из самых уязвимых мест танка – бортов.
Также для повышения защищённости, на лобовую броню корпуса и башни рекомендовали навешивать запасные гусеничные траки. Но последних постоянно не хватало, а уже изношенные или сломавшиеся, требовали немедленно отправлять на завод для переплавки. Так что ограничились лишь экспериментами, после которых на танках остались лишь специальные крепления.
Но если что – так сразу!
Из ГУ Танковых войск же, прислали инструкцию-наставление на новый - достаточно оригинальный способ нанесения зимнего защитного и при этом - легко удаляемого «камуфляжа». Танк, или БТР обливался на морозе водой и затем обклеивался…
Газетами148!
За последними, правда, старшине пришлось ехать в Ленинград и там «побираться» по школам, собирающим при помощи пионеров макулатуру. Но задание командования роты было выполнено – привёз газет целый грузовик ЗИС-5.
Наряду с «кнопкой внешнего вызова», обкатав на КШТ - на танки командиров взводов стали устанавливать полевые телефоны с запасом кабеля.
Основное время, конечно, было занято полевыми – приближенными к боевым учениям. Танковые экипажи учились взаимодействовать друг с другом в составе подразделения, танкодесантники учились взаимодействовать с экипажами танков по нескольким вариантам – находясь несколько спереди боевых машин, за ними прикрываясь от стрелково-пулемётного огня бронёй, или в походном порядке «на броне». В первую очередь они должны были уничтожать пехотинцев противника угрожающих танкам. Во вторую очередь – обнаруживать пулемётные гнёзда и огневые точки противника, противотанковые оружия и прочие цели и указывать на них танкистам. Так же за стрелками помощь экипажу в ремонте и облуживании танка, рытьё окопов и укрытый, маскировка, караулы во время стоянок… Устройство палатки из танкового брезента, приготовление пищи из сухпайка и прочая фронтовая «бытовуха».
В шутку было:
- Мы вас в походе «на себе» возим, вы за нас на стоянке работаете.