Поэтому словами Командующего Армейской группой «Таллин», залогом успеха будет:
- Тесное взаимодействие экипажей и десантов танков.
Всего до конечной цели операции – города-порта Таммисари было четыре линии обороны: передовая - сразу за пограничным полустанком Лапвик, две - наиболее мощные линии оборонительных позиций у населённых пунктов Харпаронуг и Снугбю…
И наконец у полустанока Лексваль – за которым уже ничего нет, никаких укреплений.
Генерал-лейтенант Баграмян
- Мы их должны прорвать в течении суток, максимум трёх. В противном случае, финны успеют укрепиться в городе, подбросят подкрепления и нас ждёт «горячая баня».
Это будет удар на главном направлении. Но будет ещё второй – вспомогательный удар.
297-й танковый батальон, который пойдёт в бой на Т-26 и Т-38, тоже в своё время получил своих десантников – два батальона Отдельной бригады морской пехоты, с которыми провёл несколько учений на боевое слаживание. Эта усиленная полковой артиллерией группировка будет действовать в обход – по льду пролива Хатммаркар-Сунд, перебираясь с острова на остров. Танки будут тянуть сани-волокуши с десантниками и некоторый запас боеприпасов, ГСМ и продуктов питания на первое время. Далее – снабжение по воздуху в случае если операция затянется.
Рота плавающих танков, батарея «полковушек» и 82-мм миномётов и один стрелковый батальон уже там – на острове Германсэ. Три десятка с лишним «двадцать шестых» и второй батальон, присоединятся к ним уже после начала операции.
Группировкой командовал генерал-майор Владимир Васильевич Кирпичников, имеющий соответствующий опыт. Во время первой Советско-финской войны он командовал 43-й стрелковой дивизией, на завершающем форсировавшей по льду Выборгский залив и овладевшей несколькими островами, чем способствовала успеху штурма Выборга.
Рисунок 28. Карта операции с полуострова Ханко. Чёрным цветом обозначен противотанковый ров на советско-финской границе. Синим – линии финской обороны. Красным – действие главной и вспомогательных группировок советских войск.
Командующий Армейской группой «Таллин» генерал-лейтенант Баграмян Иван Христофорович, заканчивая доклад сказал:
- …Таким образом, мы подойдём к цели – морскому порту и важному узлу коммуникаций городу Таммисари, сразу с двух сторон. Без этого «ледового похода», товарищи, я считаю операцию весьма непредсказуемой.
Находящиеся в комнате смотрели на карту и понимали:
Да! Со стороны перешейка взять-занять город Таммисари будет весьма затруднительно, так как он находится за довольно узким перешейком.
***
В тот же день - 31-го марта, но уже после обеда, в танки залили «по пробку» горючее, загрузили боекомплект, десантникам раздали патроны и гранаты. Ультиматум кончался ровно в полночь и этого момента ждали с нетерпением:
- Скорей бы уж… Эх и всыпим же мы финнам «горячих»! За всё, что было - всыпим, за то – чего не было и, ещё - на сто лет вперёд всыпим!
Вечером того же дня им сообщили, что в столице Финляндии – Хельсинки, было разгромлено и сожжено советское посольстве, следом финский парламент. Воспользовавшись спровоцированным им же самим инцидентом, маршал Маннергейм совершал военно-государственный переворот, арестовал руководство демократических партий и объявил себя «лидером всей финской нации». Обнесённый ключей проволокой столичный стадион, финская военщина превратила в первый концентрационный лагерь, куда сгоняются все несогласные, инакомыслящие и даже просто подозрительные.
Приехавший уже в сумерках представитель Политотдела военно-морской базы Ханко, на митинге заявил:
- Если раньше финский фашизм ловко маскировался под личиной либерально-демократического государства, то теперь он сбросил овечью шкуру и явил своё истинное лицо – волчий оскал!
Взрыв неподдельного возмущения вызвали эпитеты, которыми в своей «вступительной речи», Маннергейм наградил товарища Сталина…
Танкисты и десантники, наперебой:
- Да что себе позволяет эта сволочь?
- А ещё «интеллигентом» поди себя считает.
- Сам он «мудак»!
После митинга общим было мнение:
- Ну теперь точно война!
- Давно пора! Хватит с ними цацкаться, раз по-хорошему не понимают.
До двух часов ночи они просидели в своих танках, десантники на броне. Действие сталинского ультиматума формально прошло, но команды так и не последовало.
Слышался ропот:
- Неужели как в пошлый раз? Опять попугаем и в кусты?!
Особисты то и дело покрикивали:
- А ну-ка рты все позакрывали, вояки!
В конце концов им приказали вылезти из танков и идти ночевать в расположение… Ясное дело, настроение у танкистов было угрюмо-подавленным и если бы нашлось где-нибудь по близости спиртное, личный состав бы напился вдрызг…
Утром после завтрака стало известно, что Германия напала на Югославию и Грецию. Германские самолёты бомбят Белград, германские войска перешли границу. На лицах многих было заметно (да и в речах – иносказательно), что сравнивая Гитлера и Сталина - результат они считали не в пользу последнего… Вслух, конечно, ничего не говорили – себе дороже выйдет, но многие думали как Аркадий Тверской:
«Их то Фюрер - пошустрее и посмелее нашего Вождя оказался. Будь Гитлер на месте товарища Сталина, от Маннергейма давно уже пух и перья полетели».
Дисциплина среди личного состава разлагалась просто на глазах, даже несмотря на то, что начальство придумывало всевозможные – отвлекающие от «чёрных» мыслей, занятия. Наиболее популярным «занятием» было предложение «отдыхать лёжа», так как ночь была всё же бессонной. Большинство этим воспользовалось и время до обеда пролетело для них почти незаметно. Хорошенько выспавшись, плотно покушав и главное - успокоившись, танкисты и десантники ещё два часа провели в курилках под разговоры о том, что их всех скоро вывезут на материк и отправят в отпуск домой. Ведь обещали же, ещё перед переподготовкой в Учебном центре Кировского завода…
Танки КВ они в полной мере освоили, так что пора вернуться к семьям и зажить нормальной жизнью по гарнизонам.
Откуда со стороны финского пограничного полустанка Лаппвик послышались частые гудки паровоза… Или двух… В ответ раздался оглушительный гудок одного из бронепаровозов «Кобы», а из того жиденько дымивших труб - густо повалил дым. И дав ещё один – предупредительный гудок, обдав всё близлежащее паром - бронепоезд как укушенный носорог, сорвался с места и рванул в сторону госграницы.
Танкисты переглянулись:
- Чего это они? Что происходит, чёрт побери?
Бронепоезд относился к Пограничным войскам СССР, а у тех своё начальство и свои порядки…
И тут вдруг из штабного домика выскочил Командир танковой роты с совершенно круглыми глазами и пистолетом в руке и, дав в воздух выстрел, неожиданно завопил во всю мочь:
- БОЕВАЯ ТРЕВОГА!!! ВСЕ ПО МАШИНАМ!!! ЗАВОДИ!!!
Началась неизбежная в таких ситуациях беготня и суматоха с бестолковщиной… Но всё же минут через пять-десять головные танки 1001-й отдельной роты, выстроившись колонной двинулись в сторону противотанкового рва, до которого всего ничего - каких-то несчастных пять-шесть километров. По хорошей грунтовке – а она была именно хорошей, даже не особо торопясь – танкам можно было добраться до цели максимум за двадцать минут. Впереди несся безбашенный ИСТ (инженерно-сапёрный танк), следом – громоздкий ТМУ (танковый мостоукладчик), за ними - боевые танки первого взвода старшего лейтенанта Колобанова.
Танк КВ-1 младшего лейтенанта Тверского шёл первым, за ним – точно такой же танк капитана Федорчука и замыкающим тяжело переваливалась с боек на бок «колокольня на гусеничном ходу» - командирский КВ-2.
Личный состав только переглядывался и лица у всех до одного без исключения были вытянуты:
Никто ещё в истории войн, не начинал войну под вечер!
По крайней мере, такие случаи им были совершенно неизвестны.
А неопровержимых доказательств того, что это именно война – с каждой минутой становилось всё больше и больше. Например вдали на шоссе показались колонны пехоты, с гарцующими на лошадях командирами во главе. То там, то здесь, разворачивались подтягиваемые на тракторах батареи дивизионных 152-мм гаубиц и корпусных пушек-гаубиц того же калибра…
И всё чаще и чаще раздавалось возбуждённо-радостное:
- Ну, наконец-то!
На восхищённых лицах читалось:
«Однако, каков хитрец наш(!) товарищ Сталин! Так обвести вокруг пальца этого гада Маннергейма! Куда там до него германскому Гитлеру… Простоват по сравнению с нашим(!) оказался».
По крайней мере, Аркадий Тверской именно так думал.
На юге – в стороне авиабазы Ханко «зажужжало» - то взлетали и строились в боевые порядки десятки истребителей и штурмовиков.
Глядя на составленные из «троек» «девятки» «Чаек», Аркадий подумал про лётчиков:
«Тоже поди, заждались-засиделись на земле!».
По армейским курилкам ходили байки про прибывающих откуда-то с юга загорелых до черноты пилотов и штурманов. Одни утверждали, что это летчики-добровольцы вернувшиеся из Китая… Другие – из «солнечного» Среднеазиатского военного округа, где их целыми сутками гоняли в небе, обучая по принципу:
«Двое разбились, один выучился».
Вариант:
«Если разбился – значит, в советские ВВС не годишься».
С каждой секундой это «жужжание» всё увеличивалось и увеличивалось, пока не превратилось в оглушительный рёв, за которым почти не слышался звук танковых моторов и лязг гусениц. Серые, с нарисованными красными звёздами и бело-жёлто-красными полосами туши штурмовиков стремительно промелькнули над ними и тут же сзади горизонт озарила яркая вспышка и раздался оглушительный грохот…
Это дала залп береговая артиллерия «особо большой мощности» военно-морской базы, подавляя своих «коллег» - финские батареи дальнобойной артиллерии, окружающие полуостров со всех сторон. Туда же летели-спешили стартовавшие с материка эскадрильи двухмоторных бомбардировщиков.
Залпы пушек линкоровских калибров раздавались каждые пять минут и вскоре к ним так привыкли, что перестали обращать внимания.