Федоренко позабыв писать, с неподдельно-детским любопытством уставился - что мол ещё придумает, а меня несло и несло:
- Делаем самоходные гаубицы не просто - а очень просто! В лишённых башен и крыш боевого отделения «Т-34», устанавливаем старую добрую 122-х миллиметровую гаубицу образца 1910/30 годов. Почему именно «старую», спрашиваешь?
- Спрашиваю, тов…
Сам изрядно сомневаясь в правильности выбора, объясняю:
- Новейшая «М-30» образца 1938-го года - хотя и имеет большую дальность огня, но и соответственно - большие габариты и массу. А так как нам далеко стрелять не надо, «старая» гаубица - более предпочтительна.
Задумавшись, махнул рукой:
- Впрочем, «умозрительно» ничего не поймёшь – нужны хотя бы результаты практических стрельб на полигоне, тактических учений в поле, а ещё лучше - боевой опыт полученный на войне.
Про себя:
«На Советско-финской продолженной войне».
- Думаю, одной четырёх- орудийной батареи - два артвзвода по две самоходки, танковому батальону за глаза хватит.
- Плюс в батарее нужно два «нормальных» средних танка для командира батареи и передового артиллерийского наблюдателя-корректировщика… Внешне нормальных: где вместо орудия - будет муляж, у командира - стереотруба для наблюдения, вместо боекомплекта - ещё одна радиостанция, а вместо заряжающего – радист.
Начальник АБТУ заслушался – аж рот раззявил.
Возвращая в реальность:
- Федоренко, ты пишешь?
Захлопнув раззявленную «варежку», тот:
- Пишу, тов…
- Такие артиллерийские танки назовём «АТ-122».
«В реале», самоходные установки имели аббревиатуру «СУ» и в войсках их обзывали «суками». Очень незаслуженно обзывали!
- А танк командира батареи: «ТАН» – «танк артиллерийского наблюдателя».
Генерал насторожил уши:
- Значит, личный состав батареи можно взять «со стороны» - а не из числа командиров прошедших обучение в Харькове? Кроме мехводов, конечно…
- Соображаешь, Федоренко! Артиллеристов мы с тобой позаимствуем у «богов войны»: нам с тобой нужны профессионалы!
Склонив голову, выводит:
- Значит, пишем: шесть командиров для артиллерийской батареи танкового батальона «нового строя»…
***
Произношу в глубокой задумчивости-забывчивости:
- Пока наши новейшие танки - как «Запорожец» моего покойного дедушки: пока под ним лежишь – он ездит… Вылез из-под «Запора» - он тут же сломался при попытке завести.
Поднимает голову и недоумённо бучит на меня свои буркалы:
- Что Вы сказали, тов… Сталин?
- Я сказал: так как эти «новейшие» танки ломаются чаще, чем того хотелось бы - в составе каждого танкового батальона обязательно должен иметься ремонтный взвод…
Опять, как раз кстати, пришла на ум подсказка из Драбкина:
«В каждой танковой бригаде имелась «ремонтная летучка»: бронетранспортер или танк без башни, к нему полагалось пять-семь ремонтников. Они занимались мелким ремонтом в боевой обстановке. То, что можно было сделать после боя или прямо в бою, они четко делали. Даже вплоть до того, что меняли неисправное орудие».
- Задачи ремвзвода: регламентные работы по техническому обслуживанию, помощь в случае застревания, мелкий ремонт прямо на поле боя и буксировка на небольшие расстояния – до пункта сбора аварийных машин (СПАМ)… По определению, это должна быть хорошо бронированная машина, могущая буксировать танк «КВ» и, в случае «фа-мажора» - уметь постоять за себя и за «того парня». Значит, что?
Не получив ответа, продолжаю:
- Значит, надо выделить для этого два танка «КВ-1» - ничего другого у нас с тобой не остаётся, Федоренко. Отличие «эвакуационного-ремонтного танка» (ЭРТ) от линейного: экипаж (кроме механика-водителя, конечно) состоит из ремонтников во главе с командиром-воентехником. Ну и десант – как обычно, хотя и уменьшенного состава. Ээээ… До четырёх-шести человек.
Федоренко пишет и считает вслух:
- В ремзводе два танка с экипажем по пять человек… Итого – десять.
Давлю лыбу: незаурядные математические способности у него – налицо.
- Кроме этого, в этих танках неполный боекомплект – чисто чтоб на раз отбиться, а вместо него – запчасти и оборудование для мелкого ремонта на внешних носителях: лебёдки, домкраты, набор инструментов… Что там ещё?
Мой собеседник уверенно:
- Народ в «Высшем военном училище моторизации и механизации РККА» вашего имени – грамотный! Сами разберутся, что им нужно для мелкого ремонта танков.
- Абсолютно верно!
***
Что ещё?
Опять вспомнилось из Драбкина:
«Зима, декабрь месяц, солнце взойдет… Авиации раздолье. Десятки немецких самолетов висели над степью. Зенитные средства корпуса были подавлены. Самолеты в считаные минуты достигали междуречья Аксая и Мышковы. Бомбовые удары в сочетании со штурмовками истребителей просто парализовали любое передвижение. «Мессеры» парами гонялись за всем движущимся в степи, буквально за каждым человеком. Доставлять боеприпасы, горючее, пищу стало просто невозможно.
– Какие у вас были зенитные средства?
– В каждой бригаде были зенитно-пулеметная рота и зенитно-артиллерийский дивизион 37-миллиметровых автоматов. Слабовато, конечно. Немцы их сразу засекали. В открытой степи не спрячешься. Да они еще на тяге – машина недалеко стоит. Считай, это уже ориентир для летчика. В общем, быстро они нас задушили. Авиация противника не давала дышать, просто давила нас. Первыми заходами они вышибли все наши зенитные средства. Спокойно расстреляли автомашины. А потом принялись глумиться над танками. Помню, один румын еще грозил кулаком. Там, конечно, и немцы были. Но в основном над нами летали румынские самолеты. Истребителей наших мы почти не видели…».
Мне стало так стыдно:
«Ёб твою мать… Какие-то сраные мамалыжники, кошмарят наших танкистов как хотят, да ещё и кулаками им грозят! Где, в каких «Размышлениях» про то написано?».
Мда… Уж у «маршалов Победы» - уши то поди не горели!
Однако, тем хоть сцы в глаза – всё из-под Маркса «золотой дождь».
А мне так за державу стало обидно, что аж уши загорелись – как будто их как медный самовар - с песком надрали… Не… Что-то с этим надо обязательно делать!
Вслух же, всё тем же тоном:
- Товарищ Федоренко! На наши атакующие танковые подразделения противник первым делом бросит свою штурмовую авиацию - как самый мобильный род войск. Поэтому нашему танковому батальону требуются собственные зенитные средства… Причём – хорошо защищённые от огня как с воздуха, так и с земли.
Тот, с недоумением вопрошает:
- А как же наша авиация? Где наши истребители?
Не смог сдержаться, каюсь:
- Где, где… В Караганде!
С безнадёгой, которую не смог скрыть от собеседника, продолжаю:
- Я бы на наших «красных соколов» сильно не рассчитывал. Ибо в авиации бардак ещё более лютый, чем в автобронетанковых войсках - возглавляемых Вами, генерал.
Странно, но это его так приободрило, что сам дотумкался:
- «Запиливаем» самоходную зенитную установку из «Т-34»?
Вздохнул про себя:
«Эх… Был бы хотя бы самый куёвенький БТР… Да где ж его взять при нищете нашей? А если и возьмёшь где-то - то наши недостреленные «стратеги», тотчас пошлют его в атаку».
Чё делать?
Вспомним ещё раз интервью ветерана ВОВ из сборника Драбкина:
« – Что делали танкисты, когда попадали под авиабомбежку?
– Сидя в машине сверху, наблюдаешь, когда немцы бросают бомбы. У них так проходило: штурмовики налетали парами. Один пикирует и бросает бомбы, одну или две, а второй включает чертову сирену, которая раздирает все внутри. Смотришь – летит бомба. Сразу не определишь, куда она летит. Перелетит или не долетит. Чаще всего происходили недолеты. Это я хорошо помню. Механик-водитель сидит, как у нас называлось, «на мази». Дашь ему команду «вправо» или «влево» – он тут же отскочит метров на тридцать или двадцать. Немцы, я вам скажу, крайне редко когда могли попасть по танку».
Значит надо делать самоходную зенитную установку с такой же бронезащитой - как и, у линейных танков: чтоб и от летающего румына – оборонять тех могла и, в атаку с ними рядом ходить.
Вздохнув уже вслух, подтверждаю:
- А из чего же ещё? Увы, Федоренко, но выбор у нас с тобой - не шибко то велик.
Пошевелив извилинами, выдаю:
- Из башни среднего танка надо удалить орудие вместе с маской, вырезать крышу башни и, постаравшись увеличить скорость вращения башни – впендюрить туда что-либо стреляющее по самолётам…
А вот здесь, выбор у меня вообще - близок к нулю!
Куда я попал, грёбанная Рабоче-Крестьянская Красная Армия, во главе с конченными оленями в синих штанах…
В 1941-м году, 37-мм автоматическая зенитная пушка М1939 (61-К) - была редка как осетровая икра на прилавках советских магазинов… Но ещё большей редкостью были её снаряды: на 22 июня 1941-го года – 17% (семнадцать процентов!) от требуемого боекомплекта.
Крупнокалиберный пулемёт ДШК?
Ситуация с ним немногим лучше, да и не будет он «смотреться» на тридцатьчетвёрке…
Так, что?
- Пока давай с тобой, Федоренко, воткнём туда «М4» - счетверённую зенитную установку «Максимов»: для учебных целей вполне сгодится - а там видно будет. Назовём этот девайс - «ЗСУ-М4».
Слава Всевышнему - но на недостаток винтовочных патронов вроде бы, никто за всю войну не жаловался.
Тот, согласно кивнув:
- И сколько таким образом мы «испортим» «Т-34»?
- Зенитно-пулемётная батарея «ЗСУ-М4» будет состоять из трёх взводов по две установки, плюс командирская машина с «прибором управления артиллерийским зенитным огнём» - «ПУАЗО».
Наличие такого малоуязвимого противовоздушного средства, а так же обучение танкистов - сведёт к минимуму потери танков и танкистов от налётов вражеской авиации.
К тому же, установка «ЗСУ-М4» может здорово помочь и в наземной атаке при подавлении небронированных целей - в том числе и стреляя с закрытых позиций. Две тысячи четыреста выстрелов в минуту каждая, это - две тысячи четыреста пуль, падающих (положим на окоп) сверху…