Очевидно узнав, что прорыв еще не завершен и испытав глубочайшее разочарование в жизни, командир 12 армии РККА генерал-лейтенант Музыченко приказал двигаться дальше, а оставшиеся в поле красноармейцы в количестве 70–75 человек оказались предоставленными самим себе.
И опять же: историки говорят, что Т-34 – были лучшими танками в мире, но их в Красной Армии было мало – отчего и случилась вся эта некрасивая история с проигранным Приграничным сражением…
Врут, собаки!
Лучших в мире танков было так много, что на них удирали армейские штабы. Было бы ещё больше – то же самое проделывали бы и корпусные, дивизионные и полковые и, тогда бы нам…
И тогда нам была бы вообще – полная жоппа!
Правда среди предателей нашёлся «предатель в кубе» и, может поэтому - далеко товарищи командиры не уехали:
«Как только колонна приблизилась к селу, хауптман фон Айманнсбергер и комендант штаб-квартиры 1-й горно-егерской дивизии обер-лейтенант Рисе ручными гранатами подбили ехавший впереди всех бронеавтомобиль. Из него выбрался полковник, и, не оказывая никакого сопротивления, сдался в плен. Им оказался начальник оперативного отдела штаба 6-й армии полковник М.А. Меандров. На допросе он рассказал о замысле прорыва, основных задействованных силах и направлениях движения. Самым важным для немцев из того, что сообщил полковник, стало известие, что в составе танковой колонны на прорыв пошло командование 6-й армии во главе с генералом И.Н. Музыченко».
Танки «особой колонны» были подбиты устроившей засаду немецкой артиллерией, а разбежавшиеся по кустам «пассажиры» - взяты в плен.
На допросе генерал-лейтенант Музыченко, вёл себя более чем достойно:
«Он… искал виновников своего пленения. Он назвал несколько фамилий и даже в письме написал, что его бросили начштаба комбриг Иванов и члены Военного совета Попов и Грищук, удравшие от него, контуженного, где-то южнее с. Давыдовка на танке БТ».
И действительно – было такое дело!
Осчастливил своим возращение РККА - самый наимудрейший из всей этой шоблы-ёблы, иначе никак не назвать:
«…Воспользовавшись возникшей заминкой, комбриг Н.П. Иванов приказал изменить направление движения и вместо Первомайска решил выходить на Звенигородку и Смелу для соединения с частями 26-й армии. Видимо, его машина следовала последней, что позволило ему ускользнуть незамеченным, не нарушив своими действиями общий порядок следования колонны. Минуя полями села Теклиевка, Оксанино, Бабанка, Доброводы, Тальное, к 4.00 6 августа танк оказался в лесу восточнее Звенигородки…».
А теперь держитесь за стулья!
Случай - воистину уникальнейший, даже в этой уникальной истории:
«…Но вскоре танк был обнаружен и обстрелян группой немецких солдат. БТ выскочил из-за деревьев на дорогу и помчался, набирая скорость. Немцы просились догонять его на автомашине…».
На автомашине, Карл! На автомашине!!!
«…Преследуемый(!!!) ими танк вырвался на дорогу и по ней сумел оторваться от погони.
Ночной прорыв мимо позиций 97-й и через тылы 24-й и 125-й немецких дивизий прошел благополучно. Комбриг оказался исключительным везунчиком».
Вероятно танки серии «БТ» (быстроходный танк), изначально для того и были созданы: чтоб на них командный состав РККА мог благополучно удрать - как от собственных подчинённых, так и от автомобилей противника… А некий Витёк Резун, пишущий свои тупые высеры под никеймом «Виктор Суворов» - не разобравшись с перепоя в ситуации, залупил что это дескать - «автострадные танки» и были предназначены они для завоевания как минимум Европы…
Закусывать надо, товариччч!
Или хотя бы разбавлять шотландский скотч джин-тоником, как это все добропорядочные джентльмена делают.
Не… Каков герой, да?!
И Родина, так сказать, щедрой рукой вознаградила своего сына за подвиги на ратном поприще.
Иванов Н.П. во время войны занимал высшие руководящие должности, вплоть до командира гвардейского корпуса в звании генерал-майора, был награждён многими орденами и медалями. После окончания же войны Иванов учился в Высшей военной академии, что вовсе не удивительно, по окончании которой работал там же на должностях старшего преподавателя, заместителя начальника кафедры истории военного искусства.
Интересно, какому «искусству» он учил?
Как драпать на «быстроходном» танке от своих подчинённых и от автомобилей противника?
Других же «военных искусств» он и не знал.
Самое загадочное в этой истории с побегом штаба 12-й армии, так это то, что после войны расстреляли не генерал-лейтенанта Музыченко – бросившего свою армию, а генерал-майора Понеделина Павла Григорьевича – худо-бедно, но взявшего руководство кроме своей 6-ой армии, ещё и над брошенной 12-ой… И, испившего со своими бойцами и оставшимися верными присяге командирами до конца из горькой чащи поражения.
Воистину:
«Умом Россию не понять…».
Загадочная у нас с вами страна, дарагие рассияне!
Мягкотело-добрая и щедрая к трусам и предателям и, жёсткосердечно-злая к своим настоящим защитникам.
***
Примеры генеральской подлости можно приводить вечно: эта тема неисчерпаемая как материя и бесконечная как геометрическая прямая.
Если кто-то скажет, что такие позорные явления были лишь в 1941-м и 1942-м годах, а потом дескать наши командиры исправились, а совесть у них пробудилась…
То тот глубоко ошибается!
Во время контрнаступления противника под Винницей в январе 1944-го года, танк 3-го танкового батальона 40-й Гвардейской танковой бригады, с экипажем под командой молодого лейтенанта Борисова, ночью отбился от своей части и, долго проблуждав в одиночестве…
Дальше словами непосредственного свидетеля:
«В конце концов, только под утро нашел своих. Но в этой деревне всего несколько танков находилось. Моего комбата нет, только начальство в основном и машины штабные. И когда я появился, ко мне подбегает какой-то офицер:
- Кто такой? Откуда прибыл?
Так и так, отвечаю…
– Очень хорошо! Как же ты вовремя прибыл. Идем со мной!»
А я вижу, что они взволнованы, и чувствую, что-то нехорошее намечается…
Подходим к какой-то машине:
- Товарищ подполковник, вот еще один танк у нас появился.
Оказывается, это начальник разведки бригады, и он распорядился:
- Займись им!
Принесли нам чего-то поесть, но вскоре этот офицер опять прибегает и говорит мне тихонько:
- Лейтенант, положение наше аховское! У нас тут штаб бригады во главе с комбригом и знаменем, а танков всего три. А немец уже на подходе и хочет здесь нас окружить. Поэтому так: сколько в твой танк народу поместится?
– Даже не знаю…
– Хорошо, я тоже на твоем танке пойду.
Сколько на мой танк залезло людей, не знаю, не считал, но много. И вовнутрь залезли, а снаружи так облепили, что самого танка и не видно. Друг за дружку держались…
Как приехали, этот начальник разведки записал мое имя в блокнот и предупредил:
- Товарищ лейтенант, – хоть я еще младший, – я доложу начальству, чтобы вас наградили!»94.
Не… Если человек мёртвый – это надолго.
А вот если он подонок – то это навсегда.
Если кто-то думает:
«Да чёрт с ней – с этой моралью! Главное, что наши генералы во второй половине войны воевать и бить германских генералов научились».
Взять того же генерала Петрова: в 1941-м году он убежал из Одессы, в 1942-м – из Севастополя…
И, что в итоге?
Воевать же научился – фронтами под конец войны командовал?
Недаром уже после смерти Сталина, он дослужился до генерала армии и должности начальника Главного управления боевой и физической подготовки Минобороны СССР и далее – до главного научного(!) консультанта при заместителе министра.
Кто так считает - тот тоже ошибается.
Народ русский в таких случаях говорит:
«Сцы нашему генералу в глаза – ему всё божья роса»!
С августа 1942-го года Петров командовал 44-й армией Закавказского фронта, с октября того же года - Черноморской группой войск Закавказского фронта, с мая 1943-го – всем Север-Кавказским фронтом.
За подъёмом последовал откат: за неудачное проведение ряда частных наступательных операций Петров был освобождён от должности командующего Приморской армией, зачислен в резерв Ставки ВГК и понижен в звании до генерал-полковника.
За откатом – новый подъём: командующий 33-й армией Западного фронта, командующий 2-м Белорусским фронтом…
И снова откат!
После критики перед самим Сталиным членом Военного совета фронта Львом Мехлисом, Петрова снимают с должности.
Так уж и хочется пристрелить скотинку, чтоб не мучился сам и людей не гробил…
Но случилось чудо: после двухмесячного ничегонеделания, непотопляемого Петрова ставят командующим 4-го Украинского фронта. Правда, членом Военного совета фронта ему назначают «лучшего друга» – Льва Мехлиса, чтоб хорошенько присматривал, видимо.
А вдруг снова убежит?
Вот про то, как набравшись «боевого опыта», «герой» Севастопольского драпа воевал под самый занавес Великой Отечественной Войны, о том как он командовал войсками во время проведения Моравско-Острожской операции (10 марта – 5 мая), пишут современные мне историки:
«Немецкой разведке удалось вскрыть подготовку советских войск к наступлению, а также установить точное время его начала. Чтобы избежать потерь от артиллерийского огня немецкое командование в ночь на 10 марта отвело свои войска с переднего края на вторую линию обороны.
К утру 10 марта в полосе действия ударной группировки фронта разыгралась снежная буря. Видимость упала до 100—200 м, что исключало применение авиации и точное ведение огня артиллерией. Оценив обстановку, командующий 38-й армией генерал-полковник К. С. Москаленко предложил командующему фронтом обратиться в Ставку ВГК с просьбой отложить начало наступления до улучшения погоды. Его поддержал командующий 1-й гвардейской армией генерал-полковник А. А. Гречко. Однако И. Е. Петров отклонил предложение командармов…».