Об этом успехе полковника В.Я. Тишинского сообщило ТАСС, о нём печатали статьи газеты «Правда», «Красная Звезда» и прочие. Но как только Тишинский был убит, про него немедленно забыли и не вспоминают до сих пор.
Честно, грамотно и с достоинствами выполняли свой долг гражданина и командира погибшие в бою или в плену генералы Ракутин, Ершаков, Ефремов и многие другие…
Но кому известны их имена?
Очень редкому числу любителей истории России, а не почитателей пропаганды историков.
***
В общем-то, за державу я спокоен: благодаря нашему народу и немногочисленным жемчужинам среди кучи генеральского дерьма - война будет обязательно выиграна. Особенно если к этим двум активам приплюсовать ещё как бонус моё «послезнание». Возможно даже, выиграна она будет с меньшим количеством жертв – на пять или даже десять миллионов.
Но, боже, как за неё – да державу, обидно…
Ведь «были ж люди в наше время – могучее, лихое племя»…
В июне 1807-го года в Кенигсберге тридцатитысячным французским корпусом Бельяра был окружен пятитысячный отряд генерала Каменского. Сей жабоед имел наглость лично явился в крепость и предложить русским почетную сдачу.
Каменский ответствовал:
«Удивляюсь вам, генерал. Вы видите на мне русский мундир и смеете предлагать сдачу!».
Русские пошли на прорыв и штыками добыли себе свободу, прорвавшись сквозь ряды вшестеро превосходящего неприятеля.
Увы:
«Богатыри не вы!».
Глава 22. Обо всём понемногу, а в конце об самом главном.
Ветеран ВОВ Москалев Алексей Владимирович, пехотинец:
«Когда началась война, я перешел в восьмой класс, а девочки и мальчики 1923 года рождения как раз были выпускниками. Мы вместе побежали в райвоенкомат проситься на фронт. Девчонки просили взять санитарками, связистками. Мы были патриотами! Осенью, когда у меня появилась возможность по знакомству устроиться на железную дорогу и увильнуть от армии, я отказался. Морально я был готов, оставшись вдвоем с мамой, с отцовским охотничьим ружьем встретить немцев. Уже двух человек я бы убил, а потом, ладно, убивайте меня. Такой было настрой! О своей жизни не беспокоился, как и не беспокоился, когда был на фронте. Смерти не боялся».
Все же обидно и досадно – до чего мне хилый организм от Реципиента достался!
Стоило лишь погулять часок на ночном «свежем воздухе» - на котором так хорошо думается, как тут же на неделю улёгся в постель с жесточайшей простудой.
Валентина Васильевна костерила меня на чём свет стоит:
- То ему рыбалки, то прогулки… Что тебя чёрт понёс в такой холод шляться по лесу?
Я же задыхаясь, кашляя, сопливя и почти бредя от высокой температуры:
- Душа, мать, за Россию болит.
Бухтит:
- Душа у него, понимаешь, болит… Так напился бы своей проклятущей водки, как это все нормальные мужики делают и спать лёг! Ох и досталось же мне это горе луковое… За что?
Лечила меня как и в прошлый раз участковый врач из Кунцево, а профессор Виноградов сидел рядом, внимательно наблюдал и медленно тлел от зависти.
Впрочем, от врачебной практике в «Кремлёвке», его всё больше и больше отвлекали дела общественные… Ведь ныне он - Председатель Исполнительного комитета «Народного контроля» при Верховном Совете СССР. Его инициатива об ликвидации привилегий для партийной и государственной номенклатуры, неожиданно для нас обоих произвела настоящий фурор.
Наедине, конечно, с возбуждённо горящими под очками глазами, он делился своими впечатлениями об процессах происходящем с «истеблишментом» страны Советов:
- Они, прямо как взбесились, Иосиф Виссарионович! Сами стали всё и вся ликвидировать, да ещё и объявили социалистическое соревнование меж собой – кто сам себе больше привилегий отменит.
Глядя на то, как из ушей профессора шёл дым – а может я просто температурил и, мне всё это чудилось, отвечаю:
- Был «у нас» такой прецедент, Владимир Никитич – «антиалкогольная компания» назывался.
Тот, насторожившись:
- Это та «компания» - после которой «всё» и началось?
Киваю:
- Ага… Так что будьте бдительны: не иначе что-то нехорошее затевается.
А что может «затеваться»?
Не созрела ещё номенклатура, чтоб страну разваливать. И хрен теперь она у меня созреет!
Тьфу, тьфу, тьфу…
Так… Отменят одни привилегии и, тут же придумают себе какие-нибудь другие – по этой части, сей народ весьма изобретателен…
«Круговорот привилегий в природе»!
Как то раз он:
- Жалуются мне на Вас, Иосиф Виссарионович! Как Председателю Исполнительного комитета «Народного контроля» при Верховном Совете СССР.
Хриплю как удавленник:
- Кто «жалуется»? Имя, фамилия, домашний адрес…
- Да очень многие жалуются – артисты, художники, учёные… Даже писатели!
- Ну, а Вы что?
- Ну а я пообещал что поговорю с Вами…
- Ну так говорите - слово надо держать, даже перед этой публикой.
Тот, как-то вымученно из себя выдавливает:
Иосиф Виссарионович! Ну нельзя же так?
Удивляюсь:
- Почему другим тиранам можно, а мне нельзя? Чем я хуже них?
Посмотрев куда-то на потолок:
- Потому что Вы, Иосиф Виссарионовм – другое дело!
Вяло отмахиваюсь:
- Потомки не заценят и один хрен нанесут на нашу со Сталиным могилу, кучу вонючего дерьма… Так хоть пусть будет заслуженно! Не так нам с ним будет обидно.
Помолчали, потом тот опять за своё:
- В обществе растёт напряжение.
- Не в обществе, уважаемый Владимир Никитич, а в части общества – про которое товарищ Ленин как-то вполне определёно сказал. Повторить?
Отворачивается обижено:
- Не надо, я знаю.
Примеряющим тоном:
- Вас кстати, это не касается! Вы врач, а это профессия - нужная людям специальность: не вылечит - так утешит перед смертью… А этой категории трудящихся, я нигде на трудовою мозоль не наступил. Я даже учёные звания и диссертация для медиков сохранил: так как это – другое дело! А вот когда «доктором» представляется историк, к примеру - мне до зудения кулаков, хочется дать ему в морду.
Конечно «бомонд» весь на ушах, ведь я скинув этих дармоедов с гособеспечения, заставил их заниматься чем-то полезным. А то ведь написав пару дерьмовых книжонок, можно было вступить в «Союз писателей СССР» и до конца дней своих ничего не делать, сидя на твёрдой зарплате.
И это касалось всех прочих «творческих» личностей и, особенно учёных мужей.
Сейчас же, «как пишется – так и кушается»!
Доход писателя зависит от тиража, а тот в свою очередь – от читательского интереса.
Существует, конечно, «подушка безопасности» в виде профсоюза писателей…
Но опять же: это – совсем другое дело!
Что же касается «растущего напряжения»…
То пусть пока болтают – я даже дал распоряжение Начальнику «Главного управления безопасности» - комиссару 3-го ранга Льву Влодзимирскому, никого не трогать за разговоры.
Но приглядывать, чтоб разговоры не переформатировались в заговоры.
Потом, уже по весне, в стране будет введено чрезвычайно положение связанное с Продолженной советско-финской войной и не угомонившихся «говорунов», будут в принудительном порядке отправлять заниматься общественно-полезным трудом на свежем воздухе.… Затем – уже большая война с Германией, во время которой будет вообще не до разговоров. Ну а там – стерпится слюбится и, такой порядок станет уже традиционным.
***
Конечно же, те – «ночные» раздумья, никуда не делись…
От уже решённого вопроса «кто виноват», я перешёл к вопросу «что делать» и, вот тут-то - «завис», как деревянные счёты от введённой перфокарты.
Как-то мне приснились жирные опарыши в синих штанах – которых я травил дихлофосом, а они ползали и с умными видом бухтели что-то про рубежи, дислокацию, диспозицию и оккупацию…
Проснувшись я сказал себе:
- Сон в руку!
И решил было разобраться с этой проблемой «а-ля XIX партсъезд»: под каким-нибудь предлогом собрать до кучи всех генералов и командиров званием выше капитана на какую-нибудь конференцию и, оптом травануть всех их фосгеном… Или ипритом… Иль ещё какой гадостью «массового поражения» из арсеналов химических войск РККА.
Там этого «добра» хватает!
Не только своим генералам хватит, но ещё и чужим останется – если напросятся.
Уже было потянулся за телефонной трубкой, чтоб позвонить товарища чекистам и озадачить тех «химическим» решением «генеральной» проблемы, как вдруг догадавшись пощупать лоб Реципиента:
«Так, так, так… По ходу у этого дохляка опять высокая температура, надо срочно принять прописанные доктором пилюли».
Слабым голосом умирающего леблядя, сиплю:
- Валентина Васильевна!
Та, как будто под дверью стояла:
- Что опять?
Слабым голосом:
- Головка бобо…
- Ох, ты моё горе… Счас дам что-нибудь, потерпи.
***
Это был видимо кризис, после которого стало заметно отпускать. Денька через три дня организм Реципиента выкарабкался, температура спала…
Естественно за время болезни изрядно информационно оголодав, как только начал что-то соображать, первым делом тут же взялся за прессу.
А в советских газетах того периода, было что почитать!
Лев Захарович Мехлис – Председатель «Информбюро при СНК СССР», трудился не покладая рук - переформатируя общественное мнение страны.
В центральной советской прессе – в газетах «Правда», «Известия», «Труд» и так далее шёл процесс так называемой «демонизации» польской военщины. Свидетелей её военных преступлений 1919-1922-х годов оказалось на удивление много, вот например:
«…В сопровождении упирающейся сестры со сбитой набок косынкой и в разорванном халате в палату, гремя саблями, входят, слегка покачиваясь, два щеголеватых, свежевыбритых офицера.
— Кто здесь коммунисты?
Сестра тихо, но настойчиво отвечает, что все коммунисты вчера выписаны и отступили вместе с воинскими частями.