Улыбается:
- Всё равно не буду.
Отворачиваюсь обиженно:
- Ну и чёрт с Вами… Александр Николаевич?
Тот, делая больше глаза:
- Я ж отродясь не пил, Иосиф Виссарионович! И не считаю нужным начинать сейчас.
Гневно зыркая на них жёлто-тигриными сталинскими глазищами (это я так думаю):
- Вот как вы товарища Сталина любите! Как «зажмурится» - так поди даже стопку к губам за его упокой не поднесёте…
Одна из причин, почему не стоит «попадать» в сильных мира сего: чуть что и выпить не с кем!
Вдруг в голову пришло одно решение:
- …Хорошо! Тогда давайте так: товарищ Власик!
- Слушаю, товарищ Сталин.
- Слушайте приказ: как заходим, так сразу ищите мне как минимум двух собутыльников…
Смотря на достаточно оживлённую улицу, предлагаю иной вариант:
- …Иль лучше среди прохожих пригласить кого?
Тот, рукавом шинели вытирая вспотевший на морозе лоб:
- Давайте я вам лучше по телефону «собутыльников» вызову?
- Как Вам будет угодно, Николай Сидорович… Но чтоб люди в питейном деле были проверенные! И прибыли не позже чем через полчаса.
***
На входе «заведения» был самый настоящий фейсконтроль, но я его прошёл, даже не останавливаюсь. Лишь приветливо кивнув двоим вмиг офонаревшим мордоворотам и, предупредив:
- Эти люди со мной.
Встретивший нас в полупустом зале метрдотель типично-кавказской нужности, сперва разинув рот обомлел каменным статуем, а затем без какого-нибудь переходного состояния стремительно исчез., оставив после себя только звук:
- Мынуточку…!
Естественно, после нашего появления произошёл лёгкий ажиотаж среди ужинающей и «употребляющей» публики… Все на меня таращились, я же таращился на первых виденных в этом времени женщин, среди которых я опознал даже молодую Раневскую. И, тут же вспомнив подходящий к случаю афоризм из её репертуара, произнес вслух:
- «Когда я выйду на пенсию, то абсолютно ничего не буду делать. Первые месяцы просто буду сидеть в кресле-качалке».
Поскребышев доверчиво «купился» и недоумённо спросил:
- А потом?
- «А потом я начну раскачиваться».
До Власика не дошло, скорее его мысли были заняты чем-то другим (не трудно догадаться чем именно), а вот Заведующий Особым сектором прыснул и тихонько захихикал.
Минута, две или три прошло, но действительно относительно скоро в зал влетает уже знакомый метрдотель, а за ним ещё один «сын гор» - видать управляющий рестораном или типа того.
Увидев меня, он восторженно воскликнул:
- Слава вэликому Сталину!
- Героям слава, - небрежно «зиганул» я, - скажите, пожалуйста, у вас нет отдельного кабинета для нашей небольшой компании?
- Почэму «нет», слюшай?! – у того даже усы расщепырились от неделанной обиды, - для товарища Сталина и его друзэй, мы всегда дэржим наготове кабинет… Самый лучший кабинет! Мынуточку…
Поняв его намерения, я остановив их выставленной вперёд ладонью:
- Товарищ Сталин хочет выпить и покушать… Понимаете? А если Вы имеете что ему сказать – напечатайте речь в трёх экземплярах и вручите перед уходом.
Недоумевает, тараща глаза:
- Пачэму «в трёх экзэмплярах»?
Показывая на своих:
- Им тоже будет интересно послушать.
***
Для этого времени, «отдельный кабинет» был довольно шикарен… По крайней мере я так думаю, ибо других пока не видел. В нем имелось пианино фирмы «C. Bechstein Pianoforte AG» и электрофон фирмы «RCA» с пачкой винила от «Berliner’s Gramophone Company». Кроме почти новой и тоже - явно «не от отечественного производителя» мебели, в нём имелись «удобства» и даже телефон, на который тут же «присел» Власик. Не знаю для каких персон он «держался наготове» - но портрет товарища Сталина на одной из его стен тоже имелся… Правда, посреди каких-то пейзажей и слегка косо весящий, из-за чего можно заключить, что его повесили буквально только что.
Ну, да ладно…
Невообразимой красоты официантки (или мне так показалось после многолетнего старческого «воздержания») славянской наружности, едва держась на ногах от страха, но тем не менее - довольно быстро и без особых происшествий расставили посуду… Затем не менее перепуганный официант принёс меню. Пробежав глазами список, я спросил сотрапезников:
- Что заказывать будем…?
Увидев совершенно оловянные глаза, обратился к официанту:
- …Хорошо: тогда всем нам ваши фирменные блюда. Имеются такие в «Арагви»?
За официанта ответил сам управляющий, или кто он там:
- Канэчно, товарищ Сталин!
- Огласите весь список, пожалуйста.
- Харчо, цыплёнок табака с чесночным соусом, хинкали…
Пока официант дрожащей рукой записывал, тот намекнул про напитки:
- У нас имеется отличная коллэкция грузинских вин: «Хванчкара», «Атени Мцване», «Маджари»…
Делаю большие глаза, как будто покакать собрался:
- «Грузинские вина»?! Товарищ Сталин не грузин - а русский грузинского происхождения. Поэтому несите водки. Пока три бутылки «Особой московской», а там как попрёт.
Если «послезнание» не врёт, тогда наша пищевая промышленность выпускала всего четыре сорта водки: 40%, 50%, 56% и «Особую московскую». Первая, была самой обычной смесью недорогого ректификата и речной воды для простого советского «гегемона». Крепкие сорта – изготавливались из спирта двойной перегонки и предназначались для советского «среднего класса» - инженеров, совслужащих и командиров Красной армии и доблестного Красного Военно-Морского Флота.
«Особая московская» - изготавливалась из чистого зернового спирта, смягчённого добавками. Пили её…
Пили её далеко не все!
Только слуги народные.
Чуть не забыв, уже вдогонку:
- Ну и минералки не забудьте, будь так любезны…
«Надеюсь, «Боржоми» они ещё подделывать не догадались?».
- … Холодная из холодильника есть?
Увидев совершенно квадратные глаза, тут же вспомнил:
«Зачем холодильник, когда сейчас на дворе зима? 12 января 1941-го года? Шарик, вы – балбес!».
Когда персонал убежал шуршать на кухню, оторвался от телефона Власик:
- Двоих «собутыльников» я Вам нашёл, Иосиф Виссарионович. Пригласил в ресторан и предложил выпить за мой счёт…
В этом месте, он развел руками:
- …Не мог же я сказать что за ваш счёт и, тем самым разгласить место вашего пребывания.
- И кто такие? Я их знаю?
Тот, как-то странно на меня глядя:
- Товарищи Косынкин и Виноградов… Вы их знаете?
У меня волосы зашевелились от ужаса: если капитан госбезопасности14 Косынкин Петр Евдокимович - командир отдельного батальона ГУГБ НКВД СССР (начальник кремлёвской охраны), то профессор Виноградов Владимир Никитич…
…Мой лечащий врач!
Стоит мне только в его присутствии открыть рот, как тот влёт поймёт - что у товарища Сталина, «что-то с головой». А стоит ему только с кем-нибудь поделиться этим «открытием», то у меня появляется «блестящая» перспектива провести остаток дней Реципиента не на Ближней – а на «Канатчиковой даче», что несколько не одно и то же.
Что делать?
Первой мыслей было отменить «пьянку-гулянку» и побыстрей отсюда свалить на Ближнюю дачу.
Я уж было оторвал зад от шикарного стула и, раскрыл рот…
Затем опомнившись, захлопнул «варежку» и сел на место:
От судьбы не убежишь!
Во-первых, этому «телу» так или иначе врач нужен. Так что наша встреча с профессором Виноградовым – неизбежна, как собственная кончина.
Во-вторых: я уже и так изрядно засветился!
Соратнички могут специально направить его ко мне (и обязательно это сделают!), чтоб узнать:
«А чего это он вдруг взбесился?».
Наконец, начальник моей личной охраны – Власик, обязан доложить «по инстанции» о замеченных странностях в поведении подопечного…
А вдруг это болезнь какая, угрожающая здоровью или даже жизни подопечного лица?
В общем, «шила в мешке» не утаишь и придётся открыться «ближнему кругу», чтоб моё невольное самозванство не стало достоянием более «широких масс».
Ничего не ответив Власику, я всё встал, походил и, остановился сперва у большого зеркала на входе, затем напротив портрета Реципиента на стене… Поправив его, я вынес вердикт:
- Ой, не похож. Ой, халтура. Понимаешь, у того лицо умнее.
***
Наконец, по одному с небольшим интервалом прибыли «собутыльники», как раз к тому времени - когда стол был накрыт источающими вызывающий зверский аромат блюдами и стоящими промеж них тремя запотевшими графинчиками - в кои прямо при нас, была перелита «Особая московская» из бутылок с зелёными наклейками.
Каждого я встречал у дверей, здоровался, объяснял причину «мероприятия» и лично провожал до почётного места за столом: Косынкина по правую руку, Виноградова по левую. Непьющие – в конец стола, ибо мне с ними неинтересно. Предупредил, что называть меня надо только по имени-отчеству – иначе «штрафная». Заметил, что профессор сразу же стал давить на меня «косяка»… Почуял что-то неладное, в общем.
Ну а я что говорил?
Когда всё было готово к началу «банкета», предложил:
- Сперва давайте покушаем, а то «возлияния» крепких горячительных напитков на голодный желудок вредят организму… Верно, профессор?
Тот, изумлённо таращась то на меня, то на стоящие на столе бутылки водки:
- Верно, тов… Иосиф Виссарионович. Но по пятьдесят грамм под харчо, организму не повредят.
- Придётся довериться медицине. Тогда как капказский человек, я должен произнести первый тост…
Наливаю в рюмки по «пясюрику» и встав:
- Ну… За знакомство!
Все уставились на меня, как будто впервые увидели… Но промолчали. Один лишь Виноградов проявил интеллигентскую натуру всему перечить:
- Какое же это знакомство? Мы ведь с Вами уже…
- Пейте, профессор! Просто пейте и всё. И не забывайте хорошенько закусывать.
И залпом опрокинул в сталинский рот сей божественный напиток, не забыв после этого оценить его качество:
- Ключница водку делала!