Следующий день после закрытия моего бюллетеня был 1 февраля 1941-го года - воскресенье и, проснувшись с конкретного бодуна, я решил устроить себе выходной…
Ведь я же не Сталин и Трудовой кодекс чту свято!
А по нему, в воскресенье у всех трудящихся заслуженный отдых.
А я кто, если не трудящийся?
Эксплуататор, что ли?!
Сча, репрессирую…
До обеда опохмеляясь минералкой, бродил как призрак отца Гамлета по дому, не подходя к раскалившемуся от звонков телефону и, рассеяно огрызаясь на бухтение своей благоверной, типа:
- И где мои глаза были, когда замуж выходила… Ведь говорила же мне мама…
- Не трож покойную тёщу! Это святое.
- Что за мужик? Не успел день проработать, как на больничный, а затем в запой…
- Это смотря как работать, Валентина Васильевна! Иной и за один день – столько «дров наломает», что и целый «ГУЛАГ» на лесоповале - за год не управится. И вообще: убавь громкость, любимая – и без тебя голова трещит.
- Пить меньше надо, чтоб голова не трещала!
- Всего ж по «флакону» на рыло… Да куда уж меньше?!
***
Естественно, не просто так ходил-бродил, а размышлял: а не погорячился я вчера по пьяному делу - решив поставить во главе армий и фронтов «цивильных»?
Однако чем ближе к обеду, тем всё больше и больше я убеждался, что я на правильном пути.
Приведший Францию к победе в Первой мировой войне политик и государственный деятель Жорж Клемансо – которого в идиотизме никак не заподозришь, сказал как-то:
«Война - слишком серьезная вещь, чтобы доверять её военным».
За ним эту фразу повторяли Черчилль и прочие и, ни разу я не слышал, чтоб её кто-то подверг хоть какой-нибудь серьёзной обструкции. В соответствии с ней, «в моё время» в Европейских странах назначали министрами обороны кого угодно – хоть женщин на сносях, как это было в Испании…
Но только не генералов!
А мы же, с непосредственностью альтернативно одарённого дитяти ржём над этим и считаем, что если человек хороший пастух - то и сельским хозяйством в целом, он руководить сможет… Коль шахтёр – ударник труда, то его надо обязательно назначить руководить стахановским движением… Если лётчик сбил с десяток самолётов противника - то и все Военно-воздушные силы страны, ему по плечу.
А потом удивляемся:
- А почему это в отличии от людей, у нас всё через жоппу?
Мы сравниваем несравнимое, путаем совершенно разные понятия и, при этом то и дело талдычим, бия себя кулаками по гордо выпяченной тельняшке на грудях:
- Если надо – повторим!
А вот через такой «повтор» пройти не желаете?
«…Но, пожалуй, самая страшная картина днем 21 сентября складывалась на берегу, в районе центральной переправы. Среди обгоревших развалин портовых складов и сооружений, беспорядочно сваленного заводского оборудования, которое не успели эвакуировать, скопились сотни жителей и беженцев, ожидавших погрузки на корабли. Здесь же вповалку лежало множество раненых, брошенных на произвол судьбы. Помощь им никто не оказывал, продовольствия почти не было. Мучаясь от жажды, многие люди подползали к реке и пили воду прямо из нее. Повсюду среди воронок валялись изуродованные трупы и человеческие останки, которые никто не хоронил. Вонь от разлагающихся тел, стоны раненых, крики женщин и плач детей, грохот взрывов и вой сирен немецких пикирующих бомбардировщиков создавали у любого, кто видел этот ад, ощущение конца света.
Когда к берегу причаливала очередная баржа или паром, начиналась поспешная разгрузка. Спрыгивающие на берег солдаты стремились поскорее попасть под обрыв, чтобы уйти с открытого пространства. Беженцы, наоборот, стремились как можно скорее попасть на судно. В этот момент начиналась страшная давка. Потерявшие человеческий облик люди, сминая и втаптывая в грязь друг друга, с дикими криками ломились на причал. Малочисленные сотрудники НКВД с автоматами были не в силах контролировать этот процесс. И тут происходит самое страшное: в небе появляются немецкие самолеты. С ощущением собственной безнаказанности они ровным строем идут прямо над берегом. С ужасом люди видят, как отделяются бомбы и с воем устремляются вниз.
Корабли тут же отчаливают и устремляются прочь от берега. Люди виснут на бортах, многие падают в воду, но их никто не спасает, каждый предоставлен сам себе. Те, что на суше, бегут, наталкиваясь друг на друга и спотыкаясь в поиске каких-нибудь укрытий. Кто-то просто ложится там, где стоял, и закрывает голову руками. Гремят взрывы, в небо поднимаются огромные столбы воды, песка и щебня. Некоторые бомбы взрываются прямо в толпе, разбрасывая на сотни метров куски человеческого мяса и ошметки одежды. Вскоре две последние уцелевшие пристани охвачены огнем. Пламя и дым полностью скрывают из вида восточный берег. Через некоторое время налет заканчивается, и все начинается сначала. Трупы и останки погибших никто не убирает, до них вообще нет дела. Тяжелораненые тоже брошены умирать. Вскоре по ним уже ездят автомобили, раскатывая в дорожной колее то, что еще недавно было человеком...128».
Желающие «повторить» уже построились в очередь?
А может, следует присмотреться-приглядеться к мировому опыту?
Как там у них?
Взять к примеру армию США, которая в 30-е была одна из самых маленьких в мире (130 тысяч «штыков») и уступала по численности даже таким «великим державам» как Польша, Румыния и Чехословакия. За время с декабря 1941-го – когда Америка официально вступила во Вторую мировую войну и, по сентябрь 1945-го - её вооружённые силы стали самыми мощными в мире, насчитывающими двенадцать миллионов солдат и офицеров.
Вот и вопрос на засыпку: откуда, из каких «Вест-Пойнтов» - взялись командующие американскими батальонами, полками, дивизиями, корпусами и армиями?
А ведь при каждом должен быть штаб от десятка до пары сотен человек!
Так откуда ж «дровишки», если по утверждениям наших военных специалистов и историков, для подготовки майора – способного организовать работу штаба полка, требуется целых двадцать лет?
«Там» этой темой не интересовался, увы…
«Знал бы прикуп – жил бы в Сочи!».
Но уверен что в отличии от нас, не имея такого сонма генштабистов - окончивших «академии», американцы обладали ещё большим количеством управленцев-менеджеров – прошедших не менее жёсткий отбор рынком, чем сталинские выдвиженцы «планом».
Вот они то и встали во главе частей и соединений американской армии.
Кто-то скажет, что американская армия воевала плохо и, за ней не числится таких выдающихся подвигов - как штурм и взятие Берлина, к примеру…
Отвечу: а перед ней разве ставились такие задачи?
Зачем?
«Не считаясь с потерями», русские дурачки разгромят Германию, захватят столицу Рейха и отдадут «главному спонсору» его львиную долю.
Армия есть инструмент внешней политики и если по результатам войны Штаты стали контролировать три четверти бывшей столицы бывшего Третьего Рейха (Западный Берлин) и двумя третями послевоенной Германии (ФРГ) – то значит, воевала она достаточно хорошо.
И самое главное: обошлось ей это всего в 405339 погибших - американцы подчитали свои потери вплоть до последнего солдата, официально и с положенными воинскими почестями похороненного в сентябре 1945-го года. А мы до сих пор «статистические погрешности» - миллионами (а то и десятками миллионов) считаем и, разыскиваем по лесам да по болотам кости непогребённых защитников Родины.
***
После сытного обеда кемарнув часок, исполнил супружеские обязанности - которые был не в состоянии исполнить ночью, окончательно пришёл в себя и, оставил все сомнения за поребриком, сам позвонил Бонч-Бруевичу старшему… Поздоровался, не забыл спросить про здоровье «после вчерашнего», анау-мынау и, наконец вопрос «в лоб»:
- Михаил Дмитриевич! Наш вчерашний договор в силе?
Тот, довольно бодро:
- Уже работаем над претворением его в жизнь, Иосиф Виссарионович.
Приятно осознавать что в отличии от меня – могущего позволить себе денёк побездельничать деспота и тирана, угнетаемое мной народонаселение трудится даже в выходной и про «КЗОТ» лишний раз не вспоминает.
Естественно не мог не поинтересоваться:
- И каким образом Вы претворяете наш договор в жизнь, Михаил Дмитриевич? Если не секрет, конечно…
Тот, сама любезность:
- Какие могут быть секреты от Верховного Главнокомандующего, Иосиф Виссарионович?
- Ах, да… Иногда забываю кто я такой. Ну так я Вас внимательно слушаю?
- Вы не забыли случайно, что у нас должности командующих двумя военными особыми округами – Западного и Киевского, вакантны? Кого собираетесь назначить вместо Павлова и Жукова?
Голова вновь начала болеть:
- Ох не сыпьте мне соль на… Везде. Не знаю и до понедельника - думать даже на эту тему не хочу.
Тот понимающе хихикает и затем спрашивает:
- Вашими словами – «вопрос на засыпку»: кто в отсутствии командующего, руководит в РККА военным округом?
- Смею предположить, что начальник штаба.
- А вот и не угадали, Иосиф Виссарионович! Военный совет округа.
Так, так, так…
- И кто же у нас самый главный член военного совета Киевского военного округа?
- Корпусной комиссар Николай Николаевич Вашугин. Знаете такого?
28 июня 1941 года, не вынеся разгрома советских механизированных корпусов в «треугольнике» Дубно-Луцк-Броды - он застрелился, что говорит о том, что в отличии от того же Жукова – совесть у него была.
Отвечаю:
- Ну а как не знать! Не знаю какой из него ВРИО командующего округом – скорее всего никакой, но как комиссар - он вполне на своём месте.
- Мы в данный момент готовим проект постановления «ГКТиО», по которому председатели советов народных комиссаров республик – в которых расположены «особые» военные округа, получают полномочия генерал-губернаторов времён Российской империи. То есть в их руках будет сосредоточенна вся административная и военная власть – в том числе и над военными советами округов, которые необходимо усилить хорошими руководителями-администраторами из Центра.