Последний, в «реальной истории» с декабря 1941-го по май 1942-го - Заместитель Жукова на должности командующего Западным фронтом.
Вот что вспоминают очевидцы событий о стиле его «командования»:
«Окончательно стало ясно, что прорваться через шоссе без средств усиления, можно лишь ночью на лесном участке обороны немцев и нигде больше.
Действия и поступки Захарова становились странными и неоправданно свирепыми. Он по очереди вызывал к телефону командиров полков и дивизий, атаковавших шоссе, и, оскорбляя их самыми отборными ругательствами, кричал:
«Не прорвешься сегодня через шоссе – расстреляю, мерзавец!».
Он приказал судить и немедленно расстрелять пять человек командиров, бойцы которых не смогли прорваться через шоссе. Среди расстрелянных были: командир 160 кавполка 1-й гв. кавдивизии подполковник Юшин, инструктор по комсомолу политотдела 1-й гв. кавдивизии ст. лейтенант Голиков, командир одного лыжного батальона и еще два командира. Несчастные просили лишь об одном, – не сообщать их семьям о том, что они расстреляны.
«Умоляем вас, – говорили они, – не трогайте наши семьи, пусть они думают, что мы погибли в бою».
Трагедия была потрясающая. На третий день пришло помилование. Но поскольку Захаров отдал приказ о немедленном расстреле, помиловали уже мертвых…141».
Другие их жуковской «команды» - видимо такие же, если не ещё хуже.
С любопытством посмотрев на Жукова, я вспомнил анекдот про тонущий пароход с неверными жёнами и слова Господа Бога: «Давно я вас, блядей, в одном месте собираю!» и, мысленно потирая ладони:
«Весёленькая компашка собирается! Прям один к одному».
Конечно же, никакого «наркома обороны» сему несостоявшемуся «маршалу Победы» не светит… Окончательно ещё не решил, но судя по всему, после выполнения этого задания Жуков застрелится от переутомления и будет со всеми почестями похоронен… Эээ… На своей «малой» родине – в селе Стрелковка, Малоярославецкого уезда, Калужской губернии - после чего все про него забудут.
И это вовсе не моя личная прихоть как диктатора-самодура, не какая-нибудь личная неприязнь, а государственная необходимость.
Сча объясню…
***
Во время того же контрнаступления под Москвой (с декабря 1941-го по май 1942-го), в начале апреля 1942-го года в окружение попала 33-я армия генерал Ефремова. Сам Михаил Григорьевич отказался эвакуироваться на самолёте и, был полон решимости организовать прорыв из котла или умереть вместе с бойцами. Так он и поступал, застрелившись после разгрома, чтоб не попасть в позорный плен…
Вечная память герою!
Но среди стада не без паршивой овцы…
Начальник штаба 338-й стрелковой дивизии 33-й армии полковник Тётушкин высадил из самолёта тяжелораненого офицера, младшего по званию и заняв его место под видом раннего улетел из «котла».
Узнав о самовольном бегстве, генерал Ефремов отправил в Военный совет фронта радиограмму с требованием арестовать и осудить полковника Тётушкина за дезертирство с поля боя.
И что вы думали?
Поразительно, но в то время когда его заместитель Захаров - ни за что ни про что расстреливал боевых командиров, командующий Западным фронтом генерал армии Жуков - заступился за явного труса и подонка. Тётушкин не только избежал ареста, но и приобрёл в лице Жукова защитника. Мало того, тот сам написал на Ефремова докладную – обвинив к тому времени уже геройски погибшего генерала во всех смертных грехах.
А через месяц Жуков назначил его командиром 141-й стрелковой дивизии.
После того как загубил её 29 сентября 1942-го года, полковник Тётушкин в тот же день был навсегда смещён с командной должности и направлен…
Куда, кто как думает?
А если ещё подумать…?
…Правильно: в Москву, на преподавательскую работу на курсах подготовки командного состава!
В послевоенные годы трус, дезертир и просто подонок Тётушкин написал книгу мемуаров под названием «Умри, а держись».
Так почему это вдруг Жуков был так лоялен к этому подобию командира?
Да потому что подобно Хрущёву, он собирал кодлу людей ему чем-то обязанных!
К любому из которых можно в любой момент подойти и сказать:
- Помнишь, я твою задницу от трибунала отмазал? Пришло время отдавать долг.
***
- Берите в свою комиссию всех кого посчитаете нужным для выполнения задания «ГКТиО», товарищ генерал армии.
Встав, давая понять что на сегодня беседа закончена, протягиваю руку:
- Конечно – задача неимоверной сложности, практически невыполнимая… Но нет невыполнимых задач для большевиков! Я в Вас верю, товарищ Жюков!
И тот, вытянувшись как на плацу перед фельдфебелем:
- Я справлюсь, товарищ Верховный Главнокомандующий!
Проводив генерала армии Жукова до дверей, вернулся на своё место и немного помечтал с закрытыми глазами…
Какой я вижу будущую армию?
Не периода Великой Отечественной Войны, а именно будущую послевоенную Советскую Армию?
Такую – которая «всегда готова»?
Серьёзная допризывная подготовка с выездом в полевые летние лагеря, «экскурсии» в казармы и полигоны ближайших воинских частей. Курирует подготовку представитель части, в которой им предстоит служить после призыва. Возможность новобранцам служить в одном подразделении с друзьями, знакомыми и одноклассниками. Карьера призывника от рядового - до командира роты без всяких «училищ», лишь после прохождения полковых курсов…
А дальше?
Офицер, дослужившийся до командира роты и считающийся перспективным, после обучения на специальных курсов, увольняется из армии и назначается…
Председателем отстающего колхоза!
Ну или цеха завода и так далее, типа того…
Если он его поставит «на ноги», то вновь принимается на военную службу командиром батальона. Послужив какое-то время, вновь увольняется и назначается председателем исполнительного комитета районного совета. Набравшись управленческого опыта, назначается уже на полк…
Ну и так далее вплоть до «пары» нарком – командующий армией или округом.
Открыв глаза, я:
- Эх, мечтать не вредно, вредно не мечтать!
Конечно, я вполне понимаю старую солдатскую пословицу:
«Легко было на бумаге, да забыли про овраги…».
Но я знаю и другую народную мудрость:
«Под лежащий камень вода не течёт».
Поэтому двигаться надо, двигаться!
Моим принципом было всегда:
«Делай как считаешь должно и пусть получится то, что получится».
Эпилог к первой части.
Генри Форд:
«Думать – самая трудная работа; вот, вероятно, почему этим занимаются столь не многие».
Франклин Рузвельт, 32-й президент США:
«Прошу вас судить о мне по тем врагам, которых я приобрёл за время своего президентства».
Аномально морозный январь сменился таким же аномально снежным февралём, что ни день – снегопад, не видно не зги. Авиация улетела (но чаще в разобранном виде уехала на поездах) учиться летать в солнечный Туркменистан, «рождённые ползать» остались и продолжали страдать от «генерала Зимы» - в тот год вопреки всякой логике, игравшего на стороне вероятного противника.
Сегодня под вечер сильно вьюжило и, разложенный во дворе «Краснознаменной ордена Ленина военной академии имени М.В. Фрунзе» костёр, всё никак не хотел разгораться без керосина. Наконец им плеснули из ведра, поднесли разожжённый в помещении факел и коптя жирным дымом, тот начал мал-помалу разгораться…
Если ликвидацией прочих «академий» я руководил так сказать «дистанционно», то этого события пропустить никак не мог и присутствовал лично. Тем более что товаричччи сперва не поняли что с ними серьёзно и принялись по русской военно-национальной привычке волынить, надеясь что вскоре всё «рассосётся»…
Не рассосалось!
Бонч-Бруевич старший с двумя «сатрапами» - Коневым и Ерёменко и, с группой бойцов и командиров «Полка специального назначения» (Кремлёвского полка охраны) – занимались разгромом этого гнездовища «драгомировщины» внутри здания…
Я же контролировал «процесс» снаружи.
- Есть в этом мире три вещи – на которые можно смотреть вечно: танцующая женщина, идущий под парусами корабль и горящие в костре книги… Согласны, Лев Захарович?
Тот несколько промедлив, ответил довольно двусмысленно:
- Если, конечно, горят не свои книги.
Но я его почти не слышал.
Стоя по ветру, длинной палкой как кочергой - задумчиво шурудил в кострище, помогая огню захватывать всё новые и новые позиции…
Не знаю для кого как, а для меня горящие в костре книги – это нечто сакральное, олицетворяющее смену исторических вех и гарантии, что возврата к прошлому не будет. Наверное, точно также себя чувствовали первые мусульмане, сжигающие Александрийскую библиотеку. Теперь, даже если я промо завтра умру и не совершу ничего более полезного - обо мне будут помнить вечно, как об Александре Двурогом – разрубившим Гордиев узел или об Юлии Цезаре – перешедшим Рубикон…
Вдруг, меня резким рывком спустило с сияющих небес на грешную землю:
«Чёрт, дьявол, сатана! Я же не Сталин!».
***
Настроение резко упало, но не на долго.
- Разрешите доложить, товарищ Сталин? - послышалось за спиной.
- Докладывайте.
Вышедший слева курсант или преподаватель, так сразу не поймёшь, сперва положил кипу книг на утоптанный снег, затем по одному томику стал подкидывать их в костёр.
Заметив звёзды в петлицах, я приказал:
- Представьтесь, товарищ генерал-майор!
Тот резко выпрямившись и чётко поднеся ладонь к шапке-ушанке со звездой:
- Генерал-майор Антонов!
«Антонов, Антонов… Нет, не помню такого генерала».
Задаю наводящие:
- Занимаемая должность в Академии?
- Преподаватель тактики.
- «Преподаватель тактики»…?
В душе я лишь ехидно усмехнулся, а вслух с крайне-показным уважением:
- …Здорово! Поди и учёное звание имеете?
- Так точно, товарищ Сталин! 11 февраля прошлого года, решением Высшей аттестационной комиссии мне было присвоено учёное звание «доцент».