А не оттуда же ли растут ноги у пресловутых сталинских репрессий?
Из центра дали команду усилить борьбу с саботажем и диверсиями – которые однозначно имели место быть (или что чаще под такими подразумевались расхлябанность и отсутствии дисциплины на всех уровнях), а партаппарат на местах и рад стараться – соревнуясь друг с другом в количестве разоблачённых уругвайских шпионов, монархистов-контрреволюционеров, троцкистов-оппортунистов и прочих врагов народа.
Недавний пример «Антиалкогольной компании»: не успел Горбачёв только вякнуть о вреде «злоупотребления» горячительными напитками – как обкомы и райкомы дали команду вырубать виноградники.
Между хозяйственными и партийными работниками СССР всегда существовал глубокий антагонизм - малозаметный из-за безоговорочного подчинения первых вторым. К примеру, дали из Наркомата директору завода задание освоить выпуск новой продукции, а первому секретарю райкома – параллельно поручили «осуществлять руководящую и направляющую роль партии» в этом процессе. Пока первый решает тысячи проблем, связанных с производством, а второй вообще не понимая ничего в этих вопросах - пишет на него докладные записки о том, что тот плохо старается… Пишет тупо на всякий случай - вдруг у того ничего не получится и его спросят:
«А ты куда смотрел?».
В результате доноса приезжает комиссия и отрывая хозяйственника от дела, начинает «любить ему мозги». И если и не доведёт бедолагу до следствия соответствующими органами, то до инфаркта иль паралича это точно.
Такой порядок вещей размывал персональную ответственность, морально разлагая и госаппарат. Ведь руководителю часто приходится выбирать между плохим и очень плохим решением — на то он и руководитель. Но если решения предварительно хорошо согласовать с обкомом, то в случае неудачи - можно уйти от ответственности. Ведь, это решение партии, а партия – не ошибается!
А многочисленные случаи коррупции? Когда две ветви власти снюхавшись - творили по беспределу такое, что аж…
Слов нет!
Вспомнить хотя бы предперестроечное «Хлопковое дело».
Ведь партаппарат это такая свинья - которая везде грязь найдет: плохо организовал соцсоревнование на заводе, криво висит и давно не обновлялась стенгазета, неправильно оформлен красный уголок… Мало портретов членов Политбюро и плакатов с надписями «Партия – наш рулевой!». Подконтрольный хозяйственник вынужден «задабривать» контролеров чем-нибудь «материальным» и, к концу СССР - это «материальное задабривание» стало сплошным и практически узаконенным.
Опять же вспомним про законность и правосудие в стране…
Прокуратура и суд обязаны подчиняться только законам страны, должны подчиняться только Советской власти. Но без ведома партаппарата, прокуроров и судей не могли - ни назначить на должность, ни снять с нее – а следовательно они были вынуждены были плясать под его дудку.
И кончилось всё это тем, что партаппарат в 1991-м году - убил государство, как ленточный глист в кишечнике - убивает организм на котором паразитировал.
А теперь вопрос:
А зачем им Сталин?
И почему был так страшен его уход с должности Генерального секретаря ВКП(б)?
Потому что это так или иначе восстанавливало в партии демократический централизм — внутрипартийную демократию, а это самая страшная угроза для партноменклатуры. Ибо в таких условиях люди - способные быть только погонялами и надсмотрщиками, становятся ненужными и беспомощными.
Уже сложившийся (вольно или невольно, сейчас это неважно) Культ личности Сталина защищал их от критики - как простых коммунистов или беспартийных трудящихся, так и администраторов-хозяйственников из Советского правительства.
Не станет Сталина на вершине партийной «пирамиды» – не будет и, всесилия и неуязвимости у нижестоящей партийной бюрократии.
***
С тоской смотря на их постно-паскудные лица, я:
«Мда… Не получилось с ними по-хорошему».
На правах хлебосольного хозяина наливаю, и:
- Давайте по последней и разбегаемся… У меня ж ныне «медовый месяц», как-никак.
Когда выпили, закусили, поставил последнее условие:
- В Советском Союзе, такие важные решения – как образование «ГКТиО», назначения на высшие государственные должности - принимаются на Политбюро Центрального Комитета партии, затем осуждаются на съезде ВКП(б) и наконец - законодательно подтверждаются на съезде Верховного Совета СССР… Ведь, у нас власть Советская?
Не возражают:
- Советская.
- Вот и я требую всех положенных официальных процедур! Чтоб потом на посту Председателя «ГКТО», Председателя Совета народных комиссаров и Верховного Главнокомандующего – я мог требовать от лица Советской Власти. А не от себя лично или даже от лица довольного узкого круга лиц – каковым является наше с вами Политбюро.
Поднимаю руку и каждому глянув в лицо:
- Кто за то, чтобы в самое ближайшее время (три-четыре дня, не позднее!) собрать внеочередные, чрезвычайный съезды ВКП(б) и Верховного Совета?
Переглянувшись, дружно задрали руки «в гору».
Вставая из-за стола, давая знать что разговор закончен:
- На партийном съезде я всё равно поставлю вопрос об снятии меня с должности Генерального секретаря.
Молотов, криво улыбаясь:
- Я думаю, коммунисты правильно проголосуют по этому вопросу.
За эти стояло:
«Никуда ты не денешься с этой подводной лодки!».
Я похлопал его по плечу и пожимая на прощанье руку, глядя в глаза:
- Со съездами не затягивайте – каждый день, каждый час дорог. Как всё будет готово, найдёте меня в известном вам месте. А до этого не надоедайте, дайте человеку отдохнуть и насладиться семейной жизнью.
***
После убытия соратников, подъехали мои заговорщики – Власик и Поскребышев типа по служебным делам, Виноградов – обеспокоенный состоянием моего здоровья… Вечером, уже к ужину на обычном такси приехал Берия. Не было только Косынкина – держащего «руку на пульсе» в Комендатуре московского Кремля.
Вкратце изложив только что прошедшие переговоры, я подытожил:
- Консенсуса (хахаха!) достичь не удалось - они не договороспособные, от слова «вообще». Поэтому действуем согласно первоначально предложенного мной плана.
Виноградов иронически:
- «Операция «Ы»»?
Подмигиваю:
- Она самая, Владимир Никитич.
Тот, качая головой:
- Ох, ославят Вас в будущем историки… Похлеще, чем Ивана Грозного…
Пожав плечами:
- Кто-то же должен быть кровавым тираном? Кто, если не я…?!
Пристав слегка и перегнувшись через стол:
- …Но если сильно настаиваете – могу назначить на своё место Вас, профессор! И Вы, с группой творческой интеллигенции действуя добрым словом «без пистолета» - накостыляете от всей души Гитлеру, а потом спасёте страну от экономической и духовной стагнации…
Тот, смеясь замахал руками, как взлетающий самолёт пропеллером:
- Нет, нет – только не это!
Посмеявшись со всеми, довольно-таки сухо поставил «жирную точку»:
- Надеюсь, Док, разговор на эту тему у нас с Вами был последним.
Затем, озабоченно спрашиваю у Берии:
- Как там у нас обстановка в Москве, Лаврентий Павлович?
- Спокойная, ничего подозрительного не замечено.
Помешать нам могли только военные и это тревожило меня не на шутку:
- Был разговор с генералом Тюленевым?
Генерал армии Тюленев Иван Владимирович – Командующий Московским особым военным округом. Сказать по правде, у меня на него практически ничего нет: стало быть во время войны он ничем не прославился – не хорошим, ни плохим. Поэтому что от него ждать – непонятно.
- Поговорили по телефону: я предупредил что во время двух съездов в городе будет введено чрезвычайное положение (обычное дело во время таких событий) и чтоб он не поддавался на провокации, от кого бы они не исходили. Что направляю к нему в штаб своих людей, чтоб координировать совместные действия в случае чего. Точно такой же разговор состоялся с генерал-майором Громадиным – заместителем командующего московским ПВО.
- Как гарнизон? Какие настроения у бойцов и командиров?
Тот, поблёскивая «стёклышками»:
- После спровоцированного мной ареста генералов и маршала Кулика, командиры частей гарнизона перепуганы. Я через верных людей распускаю слухи среди красноармейцев, что товарищи из Политбюро держат тебя на даче под домашним арестом… Так что явись только товарищ Сталин перед бойцами 1-й Московской пролетарской дивизии, к примеру - она полностью перейдёт на его сторону.
Перекрестившись на угол, где не было иконы:
- Надеюсь, до этого дело не дойдёт и всё решится «в кулуарах», образно говоря.
Следующий вопрос к Власику:
- Что там с нашими орлами, Николай Сидорович?
- Предупредил, что во время партсъезда возможны всякие инциденты: враг так сказать – не дремлет, поэтому чтоб ничему не удивлялись и выполняли любые команды товарища Сталина или меня.
Поговорили за чаем ещё с часок про малосущественные детали, потом по одному разъехались.
***
С вечера раскашлялся, затемпературил и практически весь следующий день провёл в постели под бубнёж законной супруги:
- Долазился по рыбалкам, а я ведь предупреждала! И что ты в ней хорошего нашёл, объясни мне? Хочешь водки выпить – сядь за стол, как человек и лакай её проклятущую, сколько в тебя влезет.
Я температуря, аж горел весь:
- Чтоб такое понять, тебе надо было с писюком меж ног родиться, дорогая, а не с пиписькой. Но тогда бы я тебя не любил, ну вот нисколечки…
Вздыхает, меняя влажное полотенце у меня на голове:
- И почему у всех баб - мужики как мужики, а мне такое чудо как ты досталось?
Я ответил ей народной пословицей:
- Любовь зла – полюбишь и… Хм, гкхм… Генерального секретаря.
Все попытки дражайшей половины привлечь к лечению тушки бренного тела Реципиента светил медицины из «Кремлёвки», я отмёл с ходу, с неподдельным ужасом:
- Прощу всё – вплоть до супружеской измены сразу с четырьмя братьями Кагано