- Не может быть!
- Ведь, у них такая любовь…
- Да, какая «любовь»? Все бабы – сучки.
Молотов:
- А ты не ошибся, Коба? Может, просто похожая на Нину женщина?
Отрицательно машу головой:
- Да, нет же! Очень качественные снимки – видны все пикантные подробно, даже волосы на её лобке можно пересчитать…
И понизив голос до «интимного» шёпота:
- …Я уже далеко не молод, сами понимаете и, иногда бывают у меня ситуации – когда «хочется, но не можется» по-мужски. Ну, сами понимаете: тяжёлое детство, вечно пьяный отец-сапожник, нервная работа революционера-подпольщика, зверские условия на царской каторге… Организм то ведь не железный! У вас уверен - тоже такое бывает: особенно после коллективизации, индустриализации и 1937-го года.
Калинин тоскливо затряс пидорской бородкой, а народ - чуть ли не хором:
- Ну, и?
Заговорщически подмигнув:
- Тогда я достаю эти снимки, рассматриваю, представляю себя на месте этого «дага»… И, вы знаете? «Стоит» - аж зубы ломит! «Деру» свою Валентина Васильевна так – что аж «дымит»!
Худо-бедно, но кроме великого государства Реципиент оставил мне в качестве «рояля» свою репутацию человека правдивого… По крайней мере в кругу своих.
Опять же, насчёт собственных «мужских способностей» никогда так не шутят: представители сильной половины человечества их сплошь и рядом преувеличивают - но чтоб преуменьшать…
Никогда!
Так что мне поверили.
Хрущёв багровеет красной свеклой (надеюсь, его прямо «Кондратий обнимет» и все мои проблемы - сами собой рассосутся), а Молотов, боясь взглянуть в его сторону:
- А при чём здесь сегодняшнее происшествие, не понимаю?
Объясняю буквально на пальцах:
- Товарищ Берия спросил меня: «Что делать? Никита мне друг и я должен ему это как-то рассказать… Может, через Политбюро?». А я ему отвечаю: «Если ты Микитке настоящий друг - загони этого «дага» пропалывать тайгу, а про «адюльтер» - ни слова. Иначе из лучшего друга – ты станешь его злейшим врагом».
С донельзя огорчённым видом развожу руками:
- Так разве молодёжь слушает советы нас, стариков? Вот и сегодняшнее происшествие – так смахивающее на вооруж…
****
Это надо видеть – в словах не опишешь!
Разве что представить сцену из фильма «Чужой» - где из вроде нормального человека, вдруг вылупляется инопланетное чудовище.
- БРЕШЕШЬ, СОБАКА!!!
Соскочив, Хрущёв – на которого страшно смотреть без сварочной маски, кидается на меня с кулаками через стол… Но соратники не сплоховав - ловят его сразу с двух сторон за руки.
Я же, возмущённо:
- Это какая такая «собака»? Не позволю так про Генерального Секретаря! Распустил я вас, пАнимаешь…
На крик дверь распахивается и заглядывают сразу две морды – одна с петличками НКВД, другая – с армейскими.
Я за словом в карман не полез:
- Закройте дверь, товарищи: у нас важное совещание по «аморалке»!
Одна из рож – та, что с тремя «ромбами» на краповых петлицах шинели, скользнув по мне наглым взглядом:
- Товарищ Хрущёв…?
Тот, видно не захотев - чтоб про его «рога» узнало слишком много народу, прорычал:
- Закрой дверь, сцука!
Затем я уравновешенно-примиряющим тоном, обратившись к мнимому рогоносцу:
- Неприятно конечно узнать, что любимая женщина тебе изменяет… Очень неприятно! Моя Надежда мне тоже изменяла с Бухариным и, что? Я разве психовал и устраивал сцены на Политбюро…?
Соратники уставились на меня, как будто впервые увидели.
- …Я попросту пристрелил её, а Кольку-Балаболку чуть попозже расстрелял.
Подняв палец вверх:
- Вот и Вы, товарищ Хрущёв, должны были это стойко – как и подобает настоящему коммунисту перенести это, а не подбивать товарищей командиров через моего Ваську играться в декабристов. Так можно и доиграться…!
Перегнувшись через стол, смотрю ему в глаза:
- …Так что пока не свершилось непоправимое, давай вернём ситуацию в её самое начало.
Подхожу к своему столу и сняв трубку, протягиваю её в сторону мнимого рогоносца:
- Звони и прикажи немедленно отпустить товарища Берию! Даю тебе честное слово коммуниста, что кроме партийного порицания – тебе ничего не будет…
Смотрю – «плывёт» и холодно думаю:
«Повешу я тебя – непременно повешу. И твою шлюшку - сотру в лагерную пыль. И выблядков твоих, всех до единого передавлю как вонючих клопов: чтоб ничто в этом мире - больше об тебе не напоминало, мразь. И пусть потом историки будущего об тебе влажно стонут – «жертва законных репрессий, мол», а Сталина проклинают… Я не Сталин – мне похуй! ».
- …А про твои «семейные проблемы» - никто кроме нас не узнает. Правда, товарищи?
Те, дурни конченные - не всосав важности момента, закивали китайскими болванчиками:
- Правда, правда – всё останется между нами…
- В могилу с нами уйдёт…
- Будем немы как рыбы.
Но боже… Каким это было сказано фальшивым тоном!
Вот же Бог послал соратничков – только страну пролюбить с такими.
И сомлевший было от моего голоса Хрущёв, вдруг встрепенулся:
- Врёшь, Гуталинщик26!
Я, глаза в глаза:
- Тебе, что? Привести сюда эти фотографии – чтоб товарищи тоже полюбовались?
Калинин, с явной заинтересованностью:
- Мы можем всем Политбюро съездить к товарищу Сталину на Ближнюю дачу.
У «дедушки» видно серьёзные проблемы с потенцией… Очень серьёзные.
Соратнички переглядываясь:
- Ну, а что? А почему бы и не съездить?!
- Если снимки и вправду качественные – то оно того стоит.
- Лишь одним глазком посмотреть и потом забыть…
Кто-то из них не выдержал и захихикал.
У меня всё внутри обмерло:
«Писец, всё пропало!».
Хрущёва уже трясёт от ярости и ничего не соображая, он орёт:
- СИДЕТЬ!!!
Дверь вновь распахивается и в кабинет влетают трое – тот же чекист с наглыми глазами беспредельщика и тремя «ромбиками» (должно быть сам Серов, больше некому) и трое армейцев в званиях от генерал-майора до подполковника. Держа руки «у пояса», они тревожно уставились на происходящее - напоминая мне цепных псов на поводке.
Я было гаркнул на них:
- В чём дело, товарищи? Вас кто-то приглашал на важное правительственное совещание?
Но те меня проигнорировали, а Серов так ваще – так развязно-нагло посмотрел, что я железно уверовал в первоначальное намерение заговорщиков об моём убиении.
После недолгой «немой сцены» тыча в меня дрожащим от ярости пальцем, Хрущёв:
- Поедем ты и я!
Затем обведя взбешённым взглядом соратничков, которые начали какие-то телодвижения - поняв наконец что вечерок перестаёт быть томным:
- Сидеть, я сказал!
Молотов возмущённо:
- Мы, что? Арестованы?!
Во! Дошло до него, как до жирафа на вторые сутки.
Послышались голоса:
- Да как вы смеете, товарищи?
- Это противозаконно!
- Вы за это ответите перед советским народом!
Хрущёв едва сдержавшись чтоб не плюнуть в их рожи, скомандовал мне:
- Иди за мной!
И ртутным шариком выкатился за дверь кабинета.
Поняв, что если сам не выйду – меня вынесут и, вполне вероятно – вперёд ногами, я пожав плечами направил стопы на выход. Серов же, мимо которого проходил, меж тем успокаивающе-убаюкиваюше:
- Товарищи! Вы не арестованы, а находитесь под охраной. Ведь Полк кремлёвской охраны, во главе с комендантом и его помощником - тоже участвовал в заговоре Берии и на территории Кремля до сих пор находятся вооружённые заговорщики…
Критически его осмотрев - небольшого роста, крепкий, подтянутый, уверенный в себе, думаю:
««Заговорщики»… На себя бы посмотрел, отморозок конченный!».
Тот правильно поняв мой взгляд, продолжил осуждающе качая головой:
- …Даже начальник вашей личной охраны – Власик и, тот оказался изменником!
Едва не схватившись за «мотор»:
- Что с ним?
Тот очень спокойно, как об какой-то пустяковой ерундовине:
- Убит при попытке оказать сопротивление.
И как бы давая мне понять, что трепыхаться бесполезно, продолжил:
- Комендант Кремля Спиридонов арестован, как и его заместитель Косынкин.
Через кабинет охраны в котором находилось ещё трое военных - «на автомате» соскочивших при моём появлении, но потом с раздосадованным и обескураженным видом усевшихся обратно. Здесь Серов ласково, но тщательно, прям как у отца родного - после получки возвратившегося домой «на бровях», обшмонал мои карманы и, затем также нежно - подтолкнул меня вперёд, вслед за Хрущёвым.
Тот вышел было в секретарскую, где сидел с пришибленным видом Поскрёбышев, как к нему подкатил кто-то из вояк и приглушённо:
- Товарищ Хрущёв! У нас «ЧП»…
Тот резко остановившись, отрывисто скомандовал шедшим за мной троим командирам:
- Ждать здесь!
Смотрю и в очередной раз дивлюсь: как он не похож на того «няшного» Микитку – коим я его в первый раз «вживую» увидел…
Совсем другой человек!
Сам он с тем воякой вернулся в комнату охраны, плотно закрыв за собой дверь - после чего там произошёл какой-то разговор «на басах».
Вышел он ещё больше осатаневший и рукой подал знак следовать за ним.
Что случилось, интересно?
***
В гардеробной вместо уже привычной сталинской шинели и шапки-ушанки, на меня накинули чей-то тулуп в котором таких как Реципиент - троих завернуть можно и, подняв воротник – на голову водрузили генеральскую папаху, надвинув её на уши. Со стороны, я наверное, стал похож на бабку-сторожиху из «Операции «Ы»»…
Ясно для чего, да?
Заговор до сих пор осуществлялся «за» товарища Сталина и стоило кому-нибудь из командиров Академии Генерального штаба использующихся «втёмную» меня опознать – как все планы Хрущёва могли бы пойти насмарку. Впрочем, не всё ещё потерянно – я воспользуюсь первым же благоприятным моментом, для чего я придумал эту историю с сожительницей Хрущёва…
Как бы прочитав мои мысли, тот упёр мне в рёбра что-то очень жёсткое, по-видимому ствол пистолета и прошипел: