Не мог сдержать удивления:
- Куда это они все так ломятся? ГУМ вроде в другой стороне?
Тому тоже интересно:
- Пока не выйдем на Красную площадь, не узнаем.
На главной площади страны уже была изрядная толпа, через которую казалось бы - нам не пройти, не пробиться даже на танке… Но едва завидев меня, народ с возгласами: «Сталин! Сталин жив! Сталин с нами!» - стал раздаваться в стороны, как Тихий океан перед Моисеем - ведущего евреев из египетского плена в Америку и, мы смогли пройти по образовавшемуся живому коридору.
В самом центре Красной площади было относительно свободно.
Хотя и имевшие несколько растерянно-бледный вид, многочисленные милиционеры поддерживали какай-никакой - но порядок, достаточно успешно оттесняя толпу любопытствующих из центра Красной площади. Встав приблизительно на её середине, я огляделся по сторонам:
Такое ощущение, что чего-то не хватает.
Капитан тоже, замер соляным столбом - как будто увидел все творящиеся в Содоме и Гоморре непотребства разом, разинув рот и выпучив глаза по полтиннику.
Я туплю:
«Чего это он?».
Кругом засверкали магниевые фотовспышки и какой-то по-европейски одетый пронырливо-нахальный хлющ, на довольно сносном русском:
- Мистер Сталин…
- Носорог тебе «мистер».
- Что случилось? Где Мавзолей Ленина?
И только сейчас до меня дошло:
- УХ, ТЫ…!!!
А ведь и вправду:
Где Мавзолей?
- …МАТЬ, ТВОЮ Ж!!!
Беспрепятственно пройдя через группу, уже не простых «москвичей и гостей столицы», а по всему видать - руководящих товарищей в гражданском и в форме, я вдруг неожиданно оказался на краю громадной ямы у стены Кремля - на дне которой чернела дымящаяся на морозе вода.
- НИХРЕНАСЕ!!!
Только и сказал я и, сдвинув фуражку на глаза, почесал в затылке.
Увязавшийся за мной папарацци, суёт какую-то здоровую хреновину под нос, похожую на микрофон под стероидами:
- Мистер Сталин… Что случилось с Мавзолеем? И где тело Ленина?
Односложно отвечаю:
- Оно утонуло.
И незаметно сделал знак капитану, после чего излишне назойливый «пёс демократии» - как-то уж слишком стремительно быстро исчез из поля моего зрения и больше не докучал.
Так вот почему таким убито-потерянным был Хрущёв!
Вот почему, он сдался практически без боя.
Сей тип, имел удивительное сочетание личностных качеств амбициозного подонка и в то же время – фанатичного коммуниста-ленинца. Ведь одно из самых его обвинений уже мёртвого Сталина, был якобы отход того от ленинских принципов роли партии в государстве. Съезды ВКП(б), дескать - собирал редко и, на пленумах Политбюро ЦК - с соратниками забывал советоваться.
***
Ну, что сказать?
Остаётся одно: надеяться что всё что не делается – делается к лучшему.
В своё время, я был сознательным октябрёнком, затем - пионером и, наконец – комсомольцем… Правда, до сознательного члена партии - так и не дорос, в связи с известными событиями.
Но несмотря на свою сознательность, факт что Вождя, Учителя и Основателя – выпотрошили, высушили как воблу и выставили на всеобщее обозрение как чучело диковинного зверя в музее – меня изрядно напрягал и даже коробил. А в октябрятах, так даже по ночам на эту тему ужастики снились - отчего я плакаль и пысцался и, до четвёртого класса заикался – отчего и вырос таким стеснительным.
Отношение к мёртвым – это есть показатель культуры общества в целом.
Нет, я понимаю: студенты-медики учатся на безропотных трупах лечить пока ещё живых людей…
Потроша умерших, патологоанатомы выясняют причину их смерти и, тем самым помогают милиционерам ловить злодеев…
Негро-африканцы из Эфиопии занимаются людоедством - ибо в их организме не хватает каких-то очень важных для их существования витаминов…
А для чего (или за что?) коммунисты так жестоко надругались над телом создателя первого в мире государства рабочих и крестьян?
Не… С этой страной было что-то не так.
И если войны заканчиваются - когда похоронен последний павший солдат, то точно таким же образом, революция не может считаться завершенной – пока не погребён последний революционер…
И вот – свершилось!
***
Ко мне подходит группа военных и гражданских, среди которых я вижу профессора, Виноградова, Поскрёбышева и Косынкина…
«Приятно удивлённые» - это не то слово, относительно них!
Последний не скрываясь крестится и, со слезами на глазах:
- Слава Богу, Вы живы, Иосиф Виссарионович!
Тоже давая знать, что чертовски рад их видеть, улыбаюсь и негромко:
- Не дождутся!
Высокий мужчина в форме комиссара госбезопасности 2-го ранга, с умным, по-аристократически красивым, но в данный момент - с растерянным лицом, спрашивает:
- Товарищ Сталин! Что это было?
Это – правая рука Берия: Всеволод Николаевич Меркулов - первый заместитель наркома НКВД — начальник Главного управления государственной безопасности (ГУГБ).
В спокойном тоне отвечаю:
- Это было стихийное бедствие, катастрофа с человеческими жертвами…
Громко, чтобы меня слышало побольше народу, безапелляционно добавляю:
- …И ничего больше!
Тот, в тему врубился сразу:
- Понял, товарищ Сталин.
Кто-то, в коем я с ходу по ряду «вторичных половых признаков» признал труженика отечественных СМИ и, как чуть позже выяснилось – не обознался, громко причитая:
- Что делать, товарищ Сталин?
Морща лоб, как будто вспоминая, смотрю на него:
- Товарищ… Эээ…
- Поспелов Пётр Николаевич, главный редактор газеты «Правда».
«Эге… Да это – главный советский идеолог, гарпун бы зазубренный - ему бы пониже спины».
Поспелов непосредственно участвовал в создании «Краткого курса истории ВКП(б), книг «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография», «История Гражданской войны в СССР» и, лично написал несколько десятков трудов, в том числе и на иностранных языках. Позже, он станет кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, директором Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, редактором многотомной «Истории КПСС».
Несмотря на якобы отмечающуюся за ним «фанатичную преданность» Сталину, Поспелов одним из первых переметнулся на сторону Хрущёва, который доверил тому возглавить комиссию по расследованию массовых репрессий. Сей беспринципный тип это «доверие» в полной мере оправдал и, материалы комиссии затем были использованы в докладе Хрущёва «О культе личности и его последствиях» на XX съезде КПСС.
И затем, Поспелов - так тщательно вылизывал Кукурузнику волосатые яйца, что советскому народу стало казаться - что войну он выиграл под руководством Хрущёва, а не Сталина.
Не… Какая может быть у государства идеология, если её возглавляет такая продажная шлюха, как этот подонок?
Точно такая же – продажная.
Долго ли будет существовать государство с продажной идеологией?
Нет!
От этого «товарища» надо срочно и безжалостно избавляться и, посмотрев на воду в яме на месте Мавзолея - мне захотелось сделать это прямо сейчас. Едва сдержав себя чтоб не столкнуть туда Поспелова, я снизошёл до ответа ему:
- «Что делать», спрашиваете? Вам лично – некролог писать, товарищ Поспелов.
Тот, неправильно меня поняв:
- Понял, товарищ Сталин. Завтра же в газетах Советского Союза выйдет некролог о наших погибших в борьбе со стихией товарищах…
«Ой, дурак…».
А во главе главной газеты страны, нужно поставить человека – способного как протопоп Аввакум, пойти на костёр за свои убеждения…
Да где такого взять?
«Люди, люди… Где взять преданных - не мне, а делу построения нового общества людей? Эх, был бы жив Лаврентий Павлович - он бы подсказал может…».
Увидев поблизости «последнего могиканина» - Александра Сергеевича Щербакова, Первого секретаря Московского горкома и обкома ВКП(б) и, кандидата в Члены Политбюро, я спросил у него:
- Товарищ Щербаков! Вы товарища Пономаренко давно видели?
Тот, несколько недоумённо:
- Так вот же он – рядом с вами стоит.
И тут же с левой стороны, слышу:
- Здравствуйте, товарищ Сталин! Никак не признали меня?
Поворачиваюсь, вижу плечистого мужика в шинели без знаков различия, с простым открытым лицом и умными глазами:
- Здравствуйте, товарищ Пономаренко. Извините, что не признал Вас, но день сегодня…
Кивнув на яму на месте Мавзолея:
- …Сами видите какой.
Второй – «выторгованный» мной у Хрущёва и тем самым спасённый делегат погибшего съезда - Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, был Первым секретарём ЦК КП Белоруссии. Как и на Щербакова, на этого у меня тоже очень большие виды.
Отвечает:
- Понимаю, такое горе… У самого как будто пелена перед глазами.
Все вокруг запричитали:
- Какое горе…
- Такое горе…
- Великое испытание выпало на советский народ…
Когда слегка надоело, рявкаю на них:
- СТИХИЯ!!!
И показывая пальцем вниз, многозначительно говорю:
- На их месте, товарищи – мог бы оказаться любой из вас.
Затем, окинув онемевшую толпу руководителей взором:
- Ну что, товарищи? Делу – время, скорби – час. Предлагаю пройти в мой кабинет и обсудить дела наши скорбные.
Первым иду в обратном направлении, за мной толпа наркомов, начальников главков и прочих высших руководителей СССР. Уже на подходе к Никитским воротам, из толпы народа наперерез мне бросается какая-то растрёпанная женщина:
- Товарищ Сталин! Что ж теперь будет?
Останавливаюсь и, окинув всех взглядом, громко отвечаю:
- Теперь, товарищи, у нас с вами будет совсем другая страна.
Глава 9. Буквально в двух словах об собственных «скелетах в шкафу».
Из беседы И.В. Сталина с журналистом «Scripps-Howard» (США) Роем Говардом:
«Говард:
- В СССР разрабатывается новая конституция, предусматривающая новую избирательную систему. В какой мере эта новая система может изменить положение в СССР, поскольку на выборах по-прежнему будет выступать только одна партия?