Естественно, по мере продвижения Вермахта на восток, командировочные железнодорожники будут отходить с частями Красной Армии и, у гитлеровских тыловиков - возникнут большие проблемы с железнодорожными перевозками. А если эти самые «командировочные», перед отходом ещё и железнодорожную инфраструктуру испортят – проблемы из просто больших, могут стать вообще неразрешимыми.
И писТсец тогда полярный Блицкригу!
Далее, вот ещё задумки появились:
- Прибалтийские порты находящиеся непосредственно возле границы – Лиепаю и Виндому, уже сейчас можно начинать потихоньку эвакуировать - вывозя оборудование и рабочих в Архангельск например…
Этот северный порт, во время будущей войны сыгравший такую важную роль в поставках по Ленд-Лизу - обошли стороной первые пятилетки вместе с великими стройками коммунизма и, ныне его состояние немногим лучше, чем было во времена сразу после Первой мировой и Гражданской войн.
- …С началом же войны, это же надо проделать с Ригой и Таллинном и причём – в очень хорошем темпе и по принципу: «что не съем – то надкушу». Чтоб противник не смог воспользоваться этими портами, для снабжения своих войск – наступающих на Ленинград.
Далее:
- Перед войной, желательно удалить с территорий Западной Украины и Белоруссии всё мужское население прошедшее военную подготовку при панах, вместе с призывниками этого года и, убрать сей «контингент» подальше от границы, например: в Закавказье, Среднюю Азию и Дальний восток…
Мой горячий привет панам Бандере и Шнуркевичу!
- …Они воевать за нас не только не будут, но и при первой же возможности - воткнут штык в спину.
Хорошенько подумав - стоит ли говорить иль нет, всё же решил посвятить:
- В конце марта-начале апреля, товарищи, произойдёт одно «событие» с очередной частичной мобилизацией, вот этим и воспользуйтесь.
Пономаренко:
- Последнее больше по части Наркомата обороны, товарищ Сталин.
- «На стыке наук» так сказать, на «стыке наук», товарищ Нарком госбезопасности.
Подытоживая разговор об недавно присоединённых территориях, сказал:
- В общем, товарищи, состыкуйтесь с соответствующими наркоматами и немедленно приступайте к работе.
***
По стариковски покряхтев, повздыхав и пару раз глянув на потолок – как бы не решаясь сказать о нелицеприятном…
Но тем не менее начал:
- Прошу отнестись со всей серьёзностью, товарищи… Забудьте старые лозунги, типа «малой кровью, могучим ударом» - это всё вредная брехня, сочинённая каким-то недобитым троцкистом! Эта война будет очень долгой, крайне тяжёлой и небывало кровопролитной: ведь по сути – нам будет противостоять вся объединённая Европа во главе с Германией. И никакого восстания германского пролетариата не будет… В конечном итоге, мы всё же конечно победим – ибо наше дело правое, но на начальном этапе войны - врагом будут оккупированы значительные территории…
Помолчав:
- …Возможно даже до самого Днепра.
За неимением на столе «ухи», народ «поел» чая не забывая про сахарок – чстоб соображать лучше и, уставился на меня во все глаза… Мол, продолжай.
И глядя на Пономаренко, я продолжил:
- Исходя из этого, товарищ Комиссар госбезопасности 1-го ранга, он же - Первый секретарь Коммунистической партии Белоруссии, в скобках – «большевиков», надо заранее позаботиться об создании на временно оккупированных территориях партизанского движения: кадры, базы, связь с «Большой землёй»…
В отличии от Щербакова, которого снял с должности Первого секретаря Московского обкома ВКП(б), Пономаренко я оставил во главе компартии Белоруссии. Исходя из того соображения, что в «реальной истории» эпицентром партизанской войны была именно эта республика и, точно такое же повторится и в её «альтернативном варианте».
Во время Великой Отечественной Войны, этот человек был Начальником Центрального Штаба партизанского движения, руководил партизанскими формированиями, подготавливал и проводил крупные партизанские операции – «Рельсовая война», «Концерт» и им подобные.
Поэтому уверен: Пантелеймон Кондратьевич и в «текущей реальности» не оплошает…
Особенно, если ему назначить в помощники полковника Старинова (надо бы такого найти ещё, ибо кроме звания и фамилии ничего не знаю58) с его богатейшим опытом в подобных делах и подсказать кое-что из имеющегося «послезнания».
Вот например, задаю неожиданный вопрос:
- Товарищ Пономаренко! Вы читали книгу Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол»?
Удивлённо:
- Нет, товарищ Сталин. Как-то не довелось.
- Напрасно, напрасно! Невероятно, просто чертовски интересная книжка и для Вас – как Начальника Штаба партизанского движения, представляющая несомненный интерес.
Спохватываюсь:
«Интересно, вышла ли она уже в русском переводе в СССР или нет?».
Не моргнув глазом приняв – как данность новое назначение, тот заинтересованно:
- Обязательно прочту после такой рекомендации. Но хотелось бы знать - в чём именно состоит «несомненный интерес» для Начальника Штаба партизанского движения?
С удовольствием объясняю:
- В этом, во истину - шедевральном произведении, командующий фронтом перед началом наступательной операции даёт партизанскому отряду задание взорвать мост стратегического назначения. Но…
Заостряя внимание, поднимаю палец вверх:
- …Но с обязательным условием: тот должен быть уничтожен именно в определённый момент – в самом начале операции: не раньше и не позже. Несоблюдение этого условия будет означать провал операции в целом. Основная мысль ясна, товарищ Начальник Штаба партизанского движения?
- Ясна, товарищ Верховный главнокомандующий.
- Возвращаясь к нашей действительности, приказываю: основной целью партизанского движения должны коммуникации противника – по которым он снабжает вторгнувшиеся вглубь нашей территории войска. И причём, в нужное время – когда Красная Армия перейдёт в решительное контрнаступление.
В «реальной истории», с задачами и целями партизанского движения изрядно напортачили, ставя во главу угла такое вот:
«Чтоб земля горела под ногами фашистских оккупантов! Чтоб ни минуту враг не чувствовал себя спокойно на нашей земле!».
В результате горели наши сёла и очень часто – вместе с жителями, спокойно не чувствовали себя сами партизаны – за коими охотились денно и нощно, как за дикими зверьми… А фашистские оккупанты - более-менее стабильно снабжали свою армию, дошедшую аж до самой Волги-Матушки и седых вершин Кавказа.
То, что в первую очередь партизаны должны бить по коммуникациям, важнейшем из которых являются железные дороги - дошло лишь к 1943-му году и, сразу же - потрясающий успех во время вышеназванных операций.
Пономаренко задумался и спросил:
- А разве партизаны не должны мешать врагу во время его вторжения вглубь нашей территории?
Отицающе верчу головой, рискуя что она открутится с шеи и свалится с плеч долой:
- Когда враг наступает – он силён и, значит - сможет выделить значительные воинские формирования, чтобы если и не уничтожить партизан - то хотя бы загнать их в глубь лесов и болот и там блокировать, не позволяя таким образом им выполнять свою главную задачу…
А так «в реале» и было: во время контрнаступления РККА под Москвой зимой 1941-1942-го годов, партизанские отряды не сумели помешать германскому командованию снабжать войска и подбрасывать подкрепления по железной дороге - так как рано вылезли с сиюминутными задачами и были уничтожены, или загнаны в самые глухие дебри. В результате нашей армии (и не только поэтому, конечно, эта причина – из разряда «упущенных возможностей») не удалось полностью уничтожить группу армий «Центр» и война продлилась ещё три года, принеся неисчислимые бедствия.
- …А вот когда противник в боях с нашей армией обессилеет и обескровится, когда в бой будет брошен «последний батальон»… Вот тогда, уж!
Я грозно и не без уместного в данном случае пафоса потряс кулаками и, затем спокойно:
- А до этого партизанам сидеть на попе ровно, как мышь под веником и дышать через раз.
После чего изрядно ошарашил:
- Приветствуется даже сотрудничество партизан с оккупантами – чтоб как можно ближе подобраться к тем самым «коммуникациям», в ожидании часа «X».
Чекисты переглянулись – с вполне определённым выражением на лицах и дуэтом издали нечто вроде:
- Вот, даже как?
Как ни в чём не бывало, усмехаюсь:
- Считаете, что для Советской Власти будет лучше, если с оккупационной администрацией будут сотрудничать её выползшие из всех щелей враги? Вылавливать и вешать коммунистов, комсомольцев и председателей колхозов? А предпочитаю, чтоб всё происходило с точностью наоборот.
Те вновь переглядываются, но уже сосем другим выражением на лицах:
- Это гениально, товарищ Сталин!
Подмигнув и заканчивая «партизанскую тему»:
- А вы, что думали, товарищи? Так что если в дальнейшем что-то будет непонятно – спрашивайте, не стесняйтесь.
***
Следующая тема происходящего чаепития:
- А скажите-ка мне, товарищ Влодзимирский, всех ли польских офицеров в Катыни расстреляли?
Тот поперхнулся чаем, довольно долго кашлял с выступившими слезами на глазах, но всё-таки ответил, причём в довольно жёсткой форме:
- Товарищ Сталин! Этот вопрос надо адресовать в Департамент исполнения наказаний – там сейчас ведают расстрелами и всем таким прочим.
Понимающе-снисходительно улыбаюсь:
- Ну не будьте таким формалистом, товарищ Начальник Управления безопасности НКГБ! Просто скажите мне: что Вам известно про массовые расстрелы пленных польских офицеров в Катыни весной прошлого – 1940-го года?
Тот в явном замешательстве:
- Если эта «Катынь» в оккупированной Германией Польше, то про «массовые расстрелы» надо спрашивать у товарища Фитина – Начальника Службы внешней разведки СССР или у товарища Вышинского…
Стараясь быть терпеливым, подсказываю:
- «Катынь» - это какая-то дыра где-то под нашим Смоленском, где находится (или до весны 1940-го года находился) лагерь для военнопленных польских офицеров. Что Вам по этому поводу известно, товарищ Влодзимирский?