Особа, с которой связываться было себе дороже.
Кроме того – очень занятая особа!
Очередные и внеочередные съезды, конференции и пленумы, многочисленные комиссии и всевозможные комитеты, праздничные демонстрации и парады… Бесчисленные торжественные собрания и митинги, газетные передовицы и фотосессии… Ответы на письма трудящихся, прием посетителей и встречи с трудовыми коллективами…
Добавьте сюда учебу в Академии «Им. Жуковского» и полеты, конечно.
К тому же – всесоюзноизвестная заступница за всех «несправедливо» осужденных. К ней мешками шли письма с адресом: «Москва, Гризодубовой» и надо отдать должное, она часто обращалась за помощью к Молотову, Берии, Ворошилову, Буденному и прочим «власть предержащим». И те, часто шли её навстречу. В частности, ей вроде бы удалось таким образом вытащить с Колымы в столичную «шарашку» Сергея Королёва, ныне работающим у Глушко в НИИ ракетостроения.
Как тут не словить «звёздную болезнь»?
Своё назначение на высокую должность Начальника Управления Международных Воздушных линий ГУ ГВФ СССР, Гризодубова восприняла как очередную добавку к уже имеющимся титулам, как очередное почетное звание, как «звезду» на фюзеляж за сбитый вражеский самолёт. Наконец, как должность - обеспечивающую наркомовскую зарплату, московскую квартиру, огромный служебный кабинет, персональный автомобиль и прочие преференции «слуги народа».
Неудивительно, что Международные Воздушные линии ГУ ГВФ СССР, которыми управляла… Которыми не управляла(!) эта чрезвычайно занятая особа – «стремительным домкратом» приближались к хаосу. Если руководитель отсутствует на рабочем месте большую часть рабочего времени, то вполне закономерно, что и в его «конторе» - большую часть рабочего времени отсутствует порядок и дисциплина. А если руководитель не имеет таланта даже подобрать себе толковых заместителей, как в этом случае, положение усугубляется на пару порядков.
Кстати, случай хотя и самый пожалуй яркий – но далеко не единственный.
Распустил всех этих «звездюков» товарищ Сталин, ох распустил…
Но я не Сталин – я хуже!
С такой практикой, я твёрдо решил кончать и, Валентина Степановна была одной из первых моих жертв. После снятия с должности и отчисления из «Академии им. Жуковского» (по причине ликвидации самой «Академии»), она несколько раз звонила - напрашивалась на приём, но я отказывался даже разговаривать с ней по телефону.
На фиг я ей сдался, интересно?
Вроде бы эта мегаактивная фемина мутила какой-то очередной сверхдальний перелёт, но мне в данный момент - это надо в последнюю очередь. С тем-то, на рекордном ильюшинским самолёте «Родина» - ставшим дальним бомбардировщиком ДБ-3 (ДБ-3Ф, Ил-4), как-то всё несколько мутновато обстояло.
Стало несколько неловко: всё же женщина, как-никак… Хотя и играющая в мужские игры. Будь я помоложе, я б конечно забил.
Но возраст, падение уровня тестостерона и старческая сентиментальность вследствие этого…
Надо будет как-нибудь при ближайшем же удобном случае, поговорить, объяснить. Повиниться-извиниться, естественно (с меня не убудет!) и дать какую-нибудь должность, чтоб при деле была.
Кажется в «реальной истории» Гризодубова возглавляла Женский антифашистский комитет.
Почему бы и нет?
Но первым делом, её надо отправить в Америку, к Саре Ротстейн – организовавшей и возглавляющей общественную организацию «Дочь еврейского народа», помогающую нашей стране словом, делом и материально. Её сын Абрам в мае женится на нашей девушке-переводчице из «Большого посольства» и такой «свадебный генерал» со стороны невесты, придётся весьма кстати.
***
Говорю шурину Паше:
- Получишь, конечно, «героя». Если белый медведь прежде не слопает.
Тот, с серьёзной миной на роже простовато-плутоватой морды:
- Согласен и на «посмертно».
В шутливом тоне:
- А вот это у меня – запросто.
Паша не уходит, стоит мнётся:
- Иосиф Виссарионович…
Читая его мысли по лицу:
- Конечно, бери. Ещё Суворов сказал: «На рыбалке хоть штык продай – но выпей!».
Тот, с гаммой самых разнообразных чувств в голосе:
- Ну, тогда я из буфета возьму одну…
- Бери сразу две, иль три, чтоб не пришлось бегать.
Сам то я в принципе мало пью – рюмочки три и харе… А вот шурин мой – как не в себя.
Ну, кто из нас без недостатков – тот первым пусть бросит в него камень!
Из ресторана «Арагви» каждую неделю присылают одну бутылку «Московской особой», а так как я особенно не увлекаюсь (разве что с соратниками-посвящёнными, в кругу семьи по праздникам, да и так – по случаю), то за зиму накопился изрядный запасец.
Правда, вчера мы его изрядно опустошили с товарищами «посвящёнными», но кое-что всё равно должно остаться.
Заговорщически подмигнув шуряку:
- …Да и не настолько богаты мы с тобой, Паша, чтоб от халявы отказываться. Хахаха!
- ХАХАХА!!!
Вскоре Паша вернулся с двумя пузырями водки и вопросительно на меня глянув, завис:
- Последние.
- Ты это серьёзно?
Кивает:
- Там правда одна ещё осталась, но початая… Пусть, думаю стоит.
Чешу в затылке:
«Это сколько ж, мы двадцатого числа «приговорили»?!».
Впрочем и, народу то было прилично - не считая позже приехавшего «перепевать» со мной Высоцкого Утёсова.
Как всегда возникшая не вовремя на пороге столовой моя благоверная, естественно - если б даже и хотела, всё-таки не смогла промолчать:
- Во, рыбаки называется! Лишь бы налакаться этой гадости.
Целую её и ласково:
- Вы б, не бухтели, Валентина Васильевна - а сообразили б, что рыбакам закусить.
Однако, та сердито отмахнулась:
- Некогда мне. Подавальщицам скажите, те и «сообразят»…
Прихорашиваясь перед зеркалом:
- …Да и не по чину мне! Я ж теперь в расчёте не какая-нибудь там «второй установщик трубки», а «третий орудийный номер159». Мне командир батареи обещал ефрейтора после присяги дать!
И пошла облачаться в шинель с нашивками Войск противовоздушной обороны страны.
Задумчиво глядя ей вслед:
«Не жена стала, а прям старшина в юбке! Учения Московского округа ПВО, что ли вновь объявить? Чтоб с 85-мм унитарным патроном «53-УО-365» туда-сюда попрыгала и хотя бы на время - стала менее разговорчивей, да более покладистой».
Шурину:
- Ладно, Паша! Иди пока, начинай ловить, а я через полчасика нагряну.
Однако, через полчасика «нагрянуть» не удалось…
***
Проводив свою «половинку», переговорил по ВЧ с кое-какими руководящими товарищами, выслушал донесения, поставил задачи…
Посмотрел на настенные часы – всего-навсего заняло двадцать минут.
Затем, через Александра Николаевича Поскрёбышева связался по городскому телефону с Гризодубовой:
- Здравствуйте, Валентина Степановна! Это Сталин Вас беспокоит…
После довольно продолжительного молчания:
- Здравствуйте, товарищ Сталин…
В ей голосе чувствуется обида и какая-то отчуждённость.
- В неформальной обстановке, можете называть меня «Иосиф Виссарионович».
В изрядном замешательстве:
- Хорошо, Иосиф Виссарионович.
- Хочу сделать Вам предложение, от которого Вы не сможете отказаться…
Чую настороженность и скованность, поэтому шучу:
- …К сожалению, я уже состою в браке, поэтому это будет предложение не «руки и сердца».
Теперь уже молчу я.
Наконец, женское любопытство победило нанесённую мной обиду и она затаив дыхание:
- Какое же?
Смеюсь:
- Не менее заманчивое!
Вроде бы «оттаивает» и как и положено особи её пола, кокетничает:
- Вы меня совсем заинтриговали, Иосиф Виссарионович! Прям, не знаю что и подумать.
Тут от её голоса у меня вдруг…
Ну, мужики поймут!
Весна же как-никак и сама Матушка-природа понуждает нас проявлять активность, напрягая в «некоторых местах» гладкие мышцы.
А в голове появились по-весеннему же фривольные мысли:
«А не «вдуть» ли разок-другой всесоюзноизвестной лётчице, участнице сверхдальних перелётов и всенародной любимице?».
Вообще-то я не был бабником – ни «в той жизни», ни в этой не собираюсь. Но нет-нет, да что-то на меня находило и сейчас вот…
«Нашло»!
Ну, чё делать?
Придётся соблазнять:
- Думайте только о самом хорошем!
Вместе похихикали, затем я придав голосу серьёзность:
- Валентина Степановна! А не встреться ли нам…
Вдруг, завис:
«А где собственно встреться? В Кремлёвском кабинете? На ближней даче? В ресторан «Арагви» пригласить, где имеются отдельные номера с прослушкой ещё от покойного Лаврентия Павловича?».
Лихорадочно перебрав все варианты, я вдруг выпалил неожиданно для себя:
- …На Патриарших прудах.
Подумал:
«Ну, а почему бы и нет? А то стыд и срам просто: два с лишним месяца в Москве, а в столь известном месте ещё не был».
После недолгого замешательства, та уточняет:
- Вы имеете в виду Пионерские пруды, Иосиф Виссарионович?
«Что-то не понял… У Булгакове в «Мастере и Маргарите», вроде бы ли именно «Патриаршьи пруды»?!».
Чуть по лбу себя не хлопнув:
«Как никогда раньше, Штирлиц был близок к провалу…».
Должно быть после Революции сии пруды, в духе времени в «Пионерские» переименовали.
Как ни в чём не бывало, жизнерадостно:
- Да, да и ещё раз «да»! Именно их! Там Вы и узнаете, про моё предложение Валентина Степановна и, уверен – не сможете от него отказаться.
- Да, как же Вам откажешь…
По голосу чувствую – смущена и ещё что-то. Какое-то смятение чувств. Или, борение мыслей.
- Через сколько сможете там быть?
Та, опять же – после длительного молчания (думал уж связь пропала), с не совсем понятными интонациями:
- Вы не могли бы перезвонить, Иосиф Виссарионович? Скажем так… Через час?
У меня приподнялись в удивлении брови:
«Удивительно! Другая бы ни минуты не раздумывая тут же бы пешком на Пионерские пруды побежала…».