Возле командно-наблюдательного пункта с невысокой - но приличных размеров наблюдательной вышкой, стояло пять «Т-34» декабрьского выпуска с 76-мм пушкой «Л-11», два «КВ-1» с тем же стволом и один «КВ-2» - с непропорционально-высокой, квадратной башней и грозно торчащей из неё толстым стволом шестидюймовой гаубицы «М-10».
Возле них переминались с ноги на ногу четверо харьковчан в зимней танкистской форме во главе с Морозовым – экипаж машины боевой и, пятеро ленинградцев - впереди которых приплясывал на морозе Котин.
Оба «экипажа», надо заметить – выглядели довольно нелепо и просто по-дурацки в своих зимних танкистских комбинезонах «на вырост».
***
Как только в сопровождении генерала Косынкина и двух «шкафов», выбрался из машины, тут же к нам подбежал Начальник полигона полковник Романов с красными как у вампира глазами и почерневшим от холода и копоти лицом. Приложив ладонь к мятой шапке-ушанке со звездой, доложил охрипшим голосом:
- Товарищ Председатель Государственного Комитета труда и обороны… По вашему приказу мишени приготовлены, орудия расставлены и пристреляны, расчёты проинструктированы…
«А при каждом расчёте – чекист с заряженным револьвертом! А то – инструктаж то, инструктажем… Но бережённого Маркс бережёт!».
- …Танки полностью заправлены топливом и боекомплектом. Машины укомплектованы и исправны, моторы прогреты…
В ответ, тоже «взяв по козырёк»:
- Объявляю благодарность в виде десятидневного отпуска и поездки с семьёй на Кавказ после окончания генеральных испытаний!
Широко раскрыв глаза от нечаянной радости - тот гаркнул, как из орудия выстрелил:
- Служу Советскому Союзу!
- Кроме того, своей властью наградите… Столько своих подчинённых, сколько сочтёте нужным.
Видя возникшую задумчивость в глазах, добавляю:
- Ценными подарками. Со списком требуемого, пришлите кого-нибудь в мой Секретариат.
Затем с ним и с Федоренко мы подошли к выстроившимся «танкистам» и, словами и «на пальцах» объяснили им боевую задачу. Сперва, езда кругами вокруг полигона – до сухих баков, затем минимальная (на всякий – в том числе и, «пожарный случай») заправка и, снова езда. Только на этот раза «туда-сюда» по полигону со стрельбой с коротких остановок по слегка замаскированным мишеням в одну сторону.
Романов уточнил:
- Внимание, товарищи: сеансы радиосвязи через каждые пятнадцать минут. Не реже! Вокруг полигона разрешается езда с открытыми люками, во время стрельбы люди должны быть закрыты и задраены изнутри…
Показывает на виднеющиеся пулемёты «Максим»:
- …Так как периодически будет производиться обстрел танков обыкновенными и бронебойными пулями.
Наконец, «вводный» инструктаж подошёл к концу:
- После полного расходования боекомплекта, танк требуется поставить возле вон той мачты с красным флагом. После чего с дистанции пятьсот метров по нему будет произведено по четыре выстрела в лоб, в борта корпуса и башни. По танку «Т-34» - из 37-мм и 45-мм противотанковых орудий. По «КВ» - из 76-мм орудия «Л-11».
- Предупреждаю: машину покидать запрещается до подачи сигнала «Отбой» по радио, а в случае его повреждения - сиреной. В случае если экипаж по каким-то причинам не в состоянии продолжать выполнять боевое задание, в случае какого-нибудь «ЧП» - белый флажок из башни. Тогда стрельба по танку будет прекращена.
После его взмаха рукой, коротко прозвучал сигнал сирены.
После чего мы с Федоренко и Романовым отошли в сторонку, предоставив генералу Косынкину произвести инструктаж по «технике безопасности». Вроде бы достаточно далеко отошли, но тем не менее морозный воздух донёс до моих ушей:
- Товарищи, предупреждаю со всей серьёзностью: в случае поворота башни танка в сторону командно-наблюдательного пункта - по нему без предупреждения будет открыт огонь на поражение из зенитных орудий.
Недалеко расположились хорошо окопанные и замаскированные позиции четырёх- орудийной батареи 76-мм зенитных пушек «образца 1938 года», возле которых наряду с расчётами маячили бойцы моей личной охраны, вооружённые снайперскими винтовками и «Томми-ганнами». Возле меня же в этот день, постоянно маячили ещё двое с «чемоданчиками охранника» - раскладными бронещитами, то есть.
Сколько не разубеждал своего Начальника охраны в целесообразности таких «мероприятий» - но он настоял на таких мерах безопасности:
- Бережённого Бог бережёт, Иосиф Виссарионович!
- Ага… А не бережённого – конвой стережёт.
Невольно открыв рот пройдясь вдоль строя впервые увиденных настоящих «тридцатьчетвёрок», показываю пальцем на третью машину:
- Товарищ Морозов! Этот танк ваш.
Не увидев реакции, сам скомандовал:
- Экипаж… По местам!
Ряженные танкисты неуклюжей «верблюжьей» трусцой подбежали к танку и принялись на него карабкаться по гладким и обледеневшим по причине холодного сезона бортам… Вот кто-то из них – кажется это заряжающий, которого «играл» конструктор корпуса Таршинов, сорвался с башни и упал оземь сверзнувшись на спину.
Кроме него и самого Морозова, в экипаж входили Кучеренко (механик-водитель) и инженер-конструктор Черняк (стрелок-радист).
Не удержавшись, выкрикнул:
- А специальные поручни на танк присобачить – не судьба была? Всё за вас Сталин должен соображать, ленивые недоумки!
Увидев директора и главного инженера Харьковского завода в толпе, подзываю их жестом, и:
- Возьмите на карандаш, товарищи и особенно Вы - товарищ Максарёв: танку нужно приделать поручни для удобной посадки-высадки экипажа и перевозки десанта на броне.
Новая беда: за что-то зацепившись зимним комбезом - стрелок-радист застрял в люке мехвода, мешая забраться на место мехвода Кучеренко, поэтому посадка экипажа несколько затянулась…
Ну, наконец вроде уселись по местам горе-танкисты и даже особо потерпевших нет.
Высунувшись из-за общего башенного люка непревзойдённо-уёбищной конструкции, Морозов достаточно бойко доложил:
- Товарищ Председатель Государственного Комитета Труда и Обороны… Экипаж к бою готов!
- Вижу, молодцы.
Усмехнувшись, подхожу к тяжёлым танкам и, довольно долго задумчиво простояв у 52-х тонного «КВ с большой башней» - разглядывая кольца брони на внушающем невольное уважение толстом стволе 152-мм гаубицы и, пробурчав про себя:
«Этот однозначно не доедет…».
Спрашиваю у столпившихся кучкой конструкторов этого монстра:
- Гаубицу не пробовали на 90 градусов вокруг продольной оси повернуть?
Недоумённо переглянулись и Главный вопрошает:
- Зачем?
- Затем, что противооткатные устройства окажутся сбоку и высоту этой «колокольни», можно будет уменьшить…
Прищурившись, прикинул на вскидку ладонью:
- …Сантиметров на тридцать. А это в свою очередь даст экономию массы - тонны в полторы, а то и все три.
Снова переглядываются – на этот раз изумлённо и, Котин:
- Не догадались, товарищ Сталин! Но это надо поручить товарищ Петрову из…
Прервав:
- В свою очередь, обязательно на эту тему поговорим.
Махнув рукой, указал на первый же «КВ с малой башней», стоящей рядом:
- Ладно, начинаем… Товарищ Котин, командуйте!
Тот, сразу же зычно выкрикнул:
- Экипаж… По местам!
В экипаж тяжёлого танка вошли практически все бывшие на совещании питерцы-кировцы - кроме директора Зальцмана, конечно. Котин – командир, Шамшурин – мехвод, Духов – наводчик, Курин – заряжающий и Ермолаев – стрелок-радист. Тоже были проблемы – люк на башне один, а народу в башне – трое… Поэтому образовалась очередь, как у прилавка мясного отдела при «Застое».
Поманив пальчиком подзываю к себе директора Кировского завода Зальцмана:
- Люков на башне у «КВ» должно быть не менее двух. Поняли?
- Понял, товарищ Сталин.
- И про поручни для экипажа и десанта тоже не забудьте.
В этот раз обошлось без цирковых номеров - как в случае с «Т-34» и, вскоре Котин бодро доложил о готовности.
Услышав это, я во всю глотку выкрикнул Гудерианом:
- Танки… ВПЕРЁД!!!
И махнул рукой в направлении выезда из полигона.
Мгновенно взревели лишённые глушителей мощные дизели, лязгнули гусеницы и обдав нас копотью - обе стальные махины рванули наперегонки и, вскоре скрылись за ближайшим поворотом.
Минут пять постояли толпой провожая их взглядами, затем посмотрев на часы, предлагаю:
- Ну что, товарищи? Что даром то, сопли на свежем воздухе морозить? Давайте проследуем на командно-наблюдательный пункт.
***
Конечно, все на КНП не влезли. Кроме меня - охрана во главе с Косынкиным, «группа особо приближённых лиц»… Ну и, те – которых эти испытания напрямую касались: высшее руководство Главного управления Танковых войск и директора танковых предприятий с главными инженерами. Остальные рассосались по другим помещениям, имеющим телефонную связь: так что если мне кто-нибудь срочно понадобится - я в любой момент его смогу найти.
Здесь на КНП было достаточно тепло, чтоб скинуть шинель и снять шапку. Имелось где присесть, что выпить и чем закусить в ожидания окончания «танкопробега»…
Нет, не спиртное!
Пузатый самовар на столе и к нему горки вкусностей сложенных на блюдах и вазочках. Впрочем, для желающих перекусить горячим, неподалёку находилась работающая столовая.
Но главное, на КНП имелась радиостанция - по которой можно было поддерживать связь с экипажами танков.
«Связь»… Захотелось сдохнуть двуряд и, причём – тут же и немедленно!
Мне, привыкшему к Интернету и мобильнику - из которых собеседника слышно, как будто рядом стоишь, этот треск и хрип из здорового квадратного ящика с непонятными приборами со стрелками - был как железом по стеклу, скрипичным смычком по извилинам головного мозга или рашпилем по «причинному месту».
Чуть позже, от мысли, что возможно здесь придётся провести весь день - мне передумалось подохнуть, зато невыносимо захотелось загеноцидить незаконными репрессиями как можно больше невинных жертв… Чтоб реабилитаторы надорвались до межпозвоночной грыжи - папки с их делами в Верховный Суд таская. Хронноаборигены же, вот что удивительно, не только умудрялись всё это довольно спокойно выносить - но ещё и различать членораздельную речь в этой какофонии нерво- душераздирающих звуков и информировать меня об происходящем на маршруте пробега.