Зря что ли лётчики то и дело прибегали к таранам?
Вовсе не зря, а из-за невозможности сбить вражеский бомбардировщик «по-человечески».
Теперь же – другое дело!
Полки «охотников» на недогоняемых на высоте для «Мессеров» двухмоторных истребителях Таирова, по наводке с земли или по данным собственных разведчиков на Р-12 «Дозор», будут кошмарить бомбардировочные эскадры Люфтваффе по тактике «Соколиный удар».
Ну или «ударил и беги», кому как нравится.
Не без ехидной подначки спрашиваю у «Паши»:
- Что, товарищ Рычагов? «Поохотиться» приспичило?
Тот, не стал кривить душой:
- Да, товарищ Сталин – прямо удержу на меня нет.
Укоризненно-понимающе:
- А кто мне обещал «желторотиков» натаскать?
- А одно другому не мешает!
- Вы уверены?
Тот, прямо смотря в глаза:
- Уверен, товарищ Сталин. Даже наоборот будет способствовать – к личному составу присмотрюсь, отберу себе наиболее способных.
- «Элиту элит»?
- Можно сказать и так.
- Тогда даю добро. Подробности обсудим как-нибудь в другой раз – время ещё будет. Сейчас главное, этих «лучших истребителей» - хотя бы на войсковые испытания с дюжину выпустить.
Про себя:
«И как и другие – прошедшие сегодняшний «кастинг» боевые машины, испытать его на Продолженной советско-финской войне».
***
Хотя ответ заранее знаю, всё же интересуюсь у Таирова:
- Почему при всех её несомненных и неоспоримых достоинствах, вашу машину до сих пор не приняли на вооружение? Ваше мнение?
Тот, озадаченно:
- Сам не пойму, товарищ Сталин! Вроде все восхищаются, хвалят, говорят: «Ваша машина нужна Красной Армии!». Товарищ Смушкевич при мне писал письмо товарищу Шахурину с требованием немедленно запустить самолёт в серию… А на деле получаются одни проволочки вместо дела!
Видимо давно копилось и вот наконец, прорвало:
- Сперва в НКАП и ВВС КА позицировали этот самолёт как истребитель сопровождения, требуя увеличить дальность… Затем, как штурмовик - требуя подвесить ракеты и бомбы. Последнее требование – «истребитель самолетов и танков» с одной 37-мм пушкой, двумя ШВАКами и двумя ШКАСами.
Чуть ли не плача мне «в жилетку»:
- Последнее требование - к 1 апреля 1941 года построить самолёт с подвесной ракетной системой, батареей из 4 пушек ПТБ-23 калибра 23-мм и батареи из шести крупнокалиберных пулеметов АП-12,7…
Крайне обескураженно разводит руками:
- …А не одной этой пушки или пулемёта не дали до сих пор! Даже в виде макетов.
Переведя дыхание, предельно возмущённо, отчаянно жестикулируя:
- И опять – увеличение дальности, уже до двух тысяч километров! Мол, «увеличьте дальность и мы будем тут рекомендовать ваш Та-3 к серийному выпуску аж на двух заводах». Каждый раз одно и, тоже - но воз и ныне там.
Уже успокоившись, конструктор закончил:
- Практически ничего не делается даже для построения небольшой партии машин в пятнадцать-двадцать экземпляров для войсковых испытаний, как я неоднократно предлагал. Не говоря уже о внедрении самолета в серийное производство.
Выслушав довольно пространную тираду конструктора, я лишь молвил:
- Понятно…
Что тут не понятного?
Одни машины принимаются в серию ещё до окончания государственных испытаний и затем уже на конвейере доводятся до более-менее «товарного вида». К другим – предъявляются всё новые и новые, зачастую несуразные и противоречивые требования.
***
Что понять окончательно, несколько упростим ситуацию.
Вот положим в нашей системе принятия на вооружение стрелкового вооружения - окопался враг. Не важно – платный агент он чьей-то разведки, идейный противник Советской Власти или у него ещё какая-то мотивация.
Просто абстрактный враг, желающий навредить нашей обороноспособности.
И вот к нему накануне войны, приходит к нему некто эээ… Пусть будет Калашников и, приносит автомат… Эээ… Да, фиг с ним:
АК-37!
Название оружия и фамилия конструктора, в данном случае неважны. Главное, сама суть.
Предположим, что автомат Калашникова испытали на полигоне и нашли, что он просто великолепен – надёжен, прост и технологичен.
Огневая мощь – и желать ничего лучше не надо!
А теперь вопрос на засыпку:
Что будет делать враг? Как вредить? Если он достаточно умный, конечно?
Если просто не принять на вооружение, то это будет подозрительно:
«А ты чего это? Такая классная вещь, а ты её игноришь – нос воротишь? А ты часом не враг, мил человек?».
Письмо или звонок в НКВД и нет врага!
Значит, надо что?
Пожав руку, похлопав по плечу, первым делом надо восхищённо похвалить конструктора:
«Ваш АК-37 - превосходит всё, что до него было создано в области стрелкового вооружения. Вы – молодец, товарищ Калашников! Мы будем рекомендовать его к принятию на вооружение… Обязательно будем! А Вас – к званию Герой Социалистического труда, с вручением Золотой звезды, Ордена Ленина и Сталинской премии».
Затем не забывая улыбаться, надо потребовать от развесившего уши конструктора:
«Но только при условии, если Вы увеличите в два раза дальность стрельбы. Дальность у него маловата по сравнению с трёхлинейной винтовкой. И первым делом – автомату нужен штык! Длинный и гранённый – чтоб наш боец мог троих на него нашампурить».
И ВСЁ!!!
Нет на вооружении РККА автомата Калашникова.
Если даже конструктор удовлетворит требования, это будет уже не АК - а «Дегтярь» без сошек со штыком.
А такой он и на хер никому не нужен.
И не докопаешься к такому врагу… Он ведь о повышении дальности стрельбы заботился, а не вредил. И об удобстве орудования автоматом в рукопашной схватке.
А последнее – святое!
Только скажи что в современной войне штык на стрелковом оружие, это как член у строго соблюдающего целлюлит (или как он там?) католического монаха, последует тот же «звонок» или «письмо» в те же самые «органы».
И после этого, враг может спокойно идти в своё вражеское логово и кушать свои «ящики печенья» и «бочки варенья» - он своё дело сделал… Если он – платный наймит, конечно.
А если он идейный противник - радоваться в глубине души, показывать портрету Сталина на стене кабинета дулю и сочинять в уме план послевоенных мемуаров - в которых он ещё и обосрёт с ног до головы этого «Калашникова» с его «АК-37».
***
Однако, провести некоторый апгрейд, всё же надо.
- Товарищ Таиров!
- Слушаю, товарищ Сталин…
- Чтоб не терять время, предсерийную партию в… Эээ…
Рычагов подсказывает:
- Тридцать машин.
Пропустив слова перевозбуждённого - аж подпрыгивающего на месте, генерала мимо ушей:
- …В десять-пятнадцать машин для войсковых испытаний, до конца марта месяца, необходимо выпустить без всяких изменений опытного образца. Но вот для последующего серийного выпуска, ваш самолёт надо непременно апгрейдить!
Тот, слегка округлив очи:
- «Апгрейдить»?!
- Сча объясню. Товарищ Рычагов, так сказал о вашем… Ээээ…
Лихорадочно думаю-соображаю:
«Как бы конструктора не обидеть… Кажется, придумал».
- Назовём его «Истребитель тяжёлый» ИТ-007 «Охотник»! Вы не возражаете, товарищ Таиров?
При желании, сокращение можно расшифровать как «Истребитель Таирова» и, тот поняв эту мою хитрость, не возразил:
- Очень хорошее название для истребителя, товарищ Сталин! Мне оно нравится больше прежнего.
Сперва «прелюдия», которая не помешает:
- Так вот, ваш самолёт словами этого лётчика - не хуже И-16 на вертикали и виражах, не хуже МиГа на высоте… Это, конечно, очень хорошо – что он не хуже! Очень хорошо.
Таиров напряжённо-внимательно слушает и, я наконец, перехожу к сути:
- Но всё же надо сделать так, чтоб он был лучше! И прежде – лучше германских машин. Если Вы не в курсе, то знайте - Новая модификация «Мессера», уже превысила отметку «600» по горизонтальной скорости и сравнялась с «Ишаком» по скороподъёмности. И я уверен, что «процесс» на этом не завершится. Поэтому над лётно-техническими характеристиками вашего самолёта, надо работать и работать! Какие на счёт этого имеются мысли, товарищ Таиров?
Показывая на стоящую машину, конструктор объясняет:
- Этот - третий прототип, в отличии от прежнего имеет улучшенную аэродинамическую форму капотов, фонаря пилота и более тщательную отделку… Но самое главное - редукторные моторы разного вращения М-88Р вместо «прямых», что значительно увеличило к.п.д. винта и повысило максимальную скорость на границе высотности с 567 километров в час до 595-ти.
- Повысить максимальную скорость самолёта… Эээ… ИТ-007 «Охотник»! Повысить максимальную скорость выше отметки «600», можно только установив более мощные двигатели. Например, с мотором М-90 - скорость этого истребителя будет порядка 625-630 километров в час.
В ответ категорично махнув рукой, как будто Гордиев узел разрубив:
- Про М-90 - даже забудьте думать, товарищ Таиров! Максимально что Вам светит – М-89 мощностью 1300 сил.
Тот, разведя руками:
- Тогда не более 610 километров в час, товарищ Сталин. Вы уж извините!
Непринуждённо «давлю лыбу»:
- И на этом, как говорится – спасибо!
Затем, конструктивным тоном и, с предельно серьёзным «мордам лица», продолжаю:
- Ещё есть способ улучшения лётно-технических характеристик. Во-первых, забыть об других предназначениях этого самолёта - кроме как истребителя-перехватчика. Значит, оставив два пилона для подвески дополнительных сбрасываемых баков и направляющих для двух 130-мм ракет – убрать подвески для бомбы и снять часть брони.
Конкретизирую по части последней:
- При нашем не совсем блестящем положении с «крылатым металлом», товарищ конструктор, боковые стенки из 12-ти миллиметрового дюраля - это шибко шикарно! Кроме бронесиденья конечно, снизу броня тоже не нужна – это уже не штурмовик. Защиту сзади можно ограничить одной лишь стандартной бронеспинкой.
Указательный палец в