Опять же вопрос к советской «предупреждающей» разведке:
Чем вы там, суки позорные, занимаетесь - если про «Энигму» стало известно от союзников, да и то в самом конце войны24?
Сэр Криппс был настолько поражён моей информированностью, что даже не нашёлся что сказать.
Посмотрев на часы, давая понять, что аудиенция закончена, выхожу из-за стола и указывая на стоящий возле двери красиво упакованный ящик:
- И не забудьте передать мой подарок господину Черчиллю.
- Что там?
- Армянский коньяк «Двин» шустовского завода.
Посол с сомнением:
- Насколько мне известно, наш «Винни» предпочитает виски.
С железной уверенностью парирую:
- Уверен, что всего один раз отведав, он будет всю оставшуюся жизнь предпочитать наш коньяк.
Неплохой пиар-ход, кстати, для продвижения наших товаров на экспорт. Не всё же нам льном, пенькой и пушниной торговать, да?
Пора и на алкогольные напитки переходить.
Достав из стола начатую бутылку и пару рюмок, предлагаю:
- Не желаете ли продегустировать сей божественный напиток, господин Криппс?
Тот обрадованно, сглотнув:
- Не откажусь!
Пока я разливал по рюмкам, тот интересуется:
- А каковы ваши предпочтения, Ваше Превосходительство?
- Предпочитаю убивать время, возясь со смертоносными игрушками для мужчин. Я слышал, в Британии имеется отличный пистолет-пулемёт под названием «СТЭН»…
- Намёк понят, господин Сталин!
Подняв рюмку до половины наполненную янтарной жидкостью:
- Ну… За нашу общую победу!
Уже взявшись за дверную ручку, британский посол вдруг спросил:
- Кстати… Кто Вас учил английскому, мистер Сталин?
Вообще-то «English language» я учил в советской школе. Но надо понимать – сильно «не доучил» и соответствующей строке автобиографии честно писал: «читаю, пишу и перевожу со словарём».
В «Лихие 90-е», когда в «определённой среде» было принято корчить из себя респектабельного бизнесмена и владение английским – было частью этого имиджа. Поэтому я прибег к услугам одной фирмы, которая обучала по довольно оригинальной методике…
Кстати, надо будет не забыть нашим «рыцарям плаща и кинжала» подсказать. Да и военные переводчики «дойчемовы» не сегодня – завтра в большом количестве понадобятся.
…Обучающемуся на три недели предоставлялась «учительница» с ногами «от ушей» и с условием, что весь этот срок, он ни с кем не будет общаться, кроме неё.
Дорого?
Не то слово!
Я например, выбрал по каталогу выпускницу Гарварда – рыжая, горячая и не умолкающая даже во время занятий «этим». И обошлась она мне…
Лучше не вспоминать!
Но надо признать – дюже эффективно и, что немаловажно – очень было приятно учиться.
Конечно, всего этого сэру Криппсу я не мог рассказать и ответил по-одесски:
- For what purpose are you interested (С какой целью интересуетесь)?
Тот, с лицом - не выражающим никаких чувств, что самое обидное:
- Произношение у Вас… Ирландское.
Мой внутренний голос тут же злорадно, высказался в мой же адрес:
«Лох!».
Сам же я в бессильном бешенстве, едва не изошёл на овно:
«Вот, сцуки… Доживу, репрессну гадов! В ГУЛАГе сгною, расстреляю с особой жестокостью!».
***
«В своё» время мне приходилось общаться с представителями «Страны восходящего Солнца» - бизнес, тёрки с их якудзай, анау мынау…
Не знаю, кому как, но когда я слышал японскую речь - мне казалось что на меня «наезжают» и, категорически чесалось врезать говорящему в его косоокий «бубен».
Вот и сегодня после обеда – такая же история!
А тут ещё трудности перевода…
Речь японского посла Ёсицугу Татэкава (хорошему человеку, родители такого имени не дадут!) толмачил их переводчик. Наш цеплялся почти до каждого предложения, а так как всё на японском - то казалось, что они вот-вот вцепятся друг в другу в галстуки и начнут от души волтузить друг друга.
Теперь я понимаю, почему японцы постоянно улыбаются!
Вовсе не потому, что вежливые или хорошо воспитанные…
Чтоб, не били их за каждое слово!
В чём суть посольской речи?
Если в двух словах – прощупывание северного соседа на предмет его намерений, после известных событий в Москве в середине прошлого месяца.
Мол, остаются ли в силе прежние договорённости межу нашими странами?
Особенно Японию и её посла беспокоила судьба нефтяных концессий на Северном Сахалине, что весьма понятно в свете грядущих событий уже этого года…
В соответствии с подписанным Лениным «Декретом об общих экономических и юридических условиях концессий», разрешавшим предоставление концессий иностранному капиталу, 14 декабря 1925-го года были подписаны концессионные договоры с Японией сроком на 45 лет. Правительство СССР согласилось предоставить в эксплуатацию угольные месторождения на западном побережье Сахалина и нефтяные месторождения в северной части острова, общей площадью 5252 гектар.
В том же году японская нефтяная компания «Кита Карафуто Сэкию Кабусики Гайся» (Северо-Сахалинское нефтяное акционерное общество) начала разведку отведённых ей участков и уже через два года добыла первые 77 тысяч тонн нефти. Добыча нефти год от года неуклонно росла и достигла максимума в 1931-м, когда было добыто 200 тысяч тонн этого сырья.
Но с 1928-го года, правительство СССР стало проводить политику, направленную на сворачивание концессионных соглашений. На 1 января 1937-го, в Советском Союзе оставалось всего пять концессионных предприятий, четыре из которых японские: три действовали в нефтяной и угольной промышленности Северного Сахалина, а одна в области рыбных и прочих биологических ресурсов Камчатки.
Добыча нефти японскими концессионерами неуклонно падала и к 1940-му году, достигла уровня в жалкие сорок тысяч тонн.
После начала Великой Отечественной Войны, даже несмотря на договорённость об ликвидации концессий «в течении нескольких месяцев», достигнутых во время подписания в апреле 41-го «Пакта об нейтралитете между Японией и СССР» - последний опасаясь удара с Востока не стал настаивать и, нефть там добывалась до самого сорок четвёртого года.
Но очень мало!
Не более полусотни тысяч тонн в год. Советская же добыча на том же Северном Сахалине росла и, для сравнения: за военные годы - составила без малого три миллиона нефти.
Значение сахалинской нефти для Японии не стоит преувеличивать…
До обострения отношений из-за Китая, девять десятых всего жидкого топлива импортировалось этой страной из США. При этом, самураям удалось создать гигантские запасы этого стратегического сырья, которых хватило надолго – едва ль не до завершения боевых действий на Тихом океане.
Затем, уже в результате захвата богатейших месторождений в Голландской Вест-Индии - Япония стала полностью удовлетворять свои потребности в нефти.
Но преуменьшать значение нефтяных концессий на Северном Сахалине для Японии – тоже не стоит!
Совсем рядом и, хотя по чуть-чуть – зато стабильно.
Но наконец, дипломатическая «прелюдия» закончилась.
Усадив посланника «Страны восходящего Солнца» напротив себя, я начал:
- Господин посол! Правительство Советского Союза переосмыслило советско-японские отношения и отныне считает все былые конфликты между нашими странами не только историческим недоразумением - но и результатами происков так называемых «Западных стран», со времён Рима проводящих политику «разделяй и властвуй».
Уже наш переводчик так агрессивно «залаял» на посла с таким труднопроизносимым именем, что мне захотелось вытащить из стола «Коровина» и пристрелить нафуй их обоих…
Но я держался!
Лицо японского посла при этом было неподвижным и непроницаемым – хоть гипсовую маску на него накладывай, как на покойника.
Выждав, когда толмачи перегафгаются да успокоятся, закончил мысль:
- Теперь, когда претендующие на «моральное руководство человечеством» - страны так называемого «Западного мира», сами сцепились с собой в новой мировой войне - самое время начать наши отношения «с чистого листа», забыв прошлое.
Наши переводчики опять что-то не поделили. Я терпеливо дослушал их «перелай» и, выкатил первую «плюшку»:
- Мы подтверждаем договор о концессиях от 1925-го года, больше не намерены настаивать на ликвидации японской добычи в северной части острова Сахалин и даже готовы предоставить новые участки для разведки и добычи нефти, в частности на шельфе Сахалина.
Пока толмачи вновь меж собой ожесточённо лаялись, успел порассуждать примерно в таком ключе:
«Это надо строить морские нефтяные платформы и бурить скважины глубиной 5-6 километров, учитывая при этом, что сахалинская нефть обладает высокой вязкостью и, даже выделена в отдельную категорию в перечне так называемых «сложнодобываемых»…
Но пусть попробуют!
Глядишь и нам с того – хоть что-нибудь, да обломится».
Затем, предложил «плюшку» уже конкретную:
- Мало того, Советское правительство предлагает сделать следующий шаг: от концессий перейти к совместным советско-японским предприятиям в области добычи морепродуктов и их переработки, лесозаготовок и деревообрабатывающей промышленности, добычи природных ископаемых, дорожном и жилищном строительстве…
В Сибири и на Дальнем Востоке – избыток ресурсов, но крайний дефицит рабочих рук, отчего волей-неволей приходится применять подневольный труд зэков…
Которых тоже не хватает!
В тоже время, в контролируемой Японией Корее и Маньчжурии, а так же в оккупированной части Китая, наоборот - переизбыток практически дармовой рабочей силы, готовой ударно трудиться буквально за жменьку риса.
Так почему бы не использовать это обстоятельства?
Китайские военнопленные под наблюдением японских «вертухаев» на вышках, способны вкалывать на лесоповале, в карьерах и шахтах - ничем не хуже, чем природно русские зэка.
***
Все эти предложения, оформленные на двух языках в Департаменте иностранных дел СССР в виде проекта «Советско-японского торгово-экономического договора», я вынул из стола и встав, торжественно вручил господину… Эээ…