– Хм! – многозначительно выдал владелец земли Орса.
Наши взгляды на мгновение встретились. Я тут же испуганно потупилась, но поздно, герцог встал и вплотную приблизился ко мне, потеснив инквизитора.
– Ну какая из нее ведьма! – презрительно бросил он и ткнул пальцем в мою грудь. Не фигурально, в прямом смысле. – С такими прыщами только Глою полы мыть.
Вот тут стало обидно. Положим, я знала, что не фигуристая красавица, но зачем публично озвучивать мои недостатки?
– Внешность обманчива! – не унимался мнительный Гарольд. – Такие частенько рождаются неутомимыми наездницами.
Понятно, тут дело принципа – уничтожить хотя бы меня, если вдруг до Акселя не доберется.
– Девица утверждает, что невинна, – покачал головой инквизитор.
Он пристально смотрел на меня, хищно, предвкушая скорую добычу.
– Так задерите юбки и проверьте, – приказал герцог и повернулся к Вальтеру. – Мессир, Церковь ведь это дозволяет? Или обязательно нужен врач?
Хм, все интереснее и интереснее! Инквизитор кланяется герцогу, а тот обращается к нему с почтением, пусть не как к равному, но близко к тому.
Вальтер задумчиво почесал нижнюю губу.
– Существует определенная процедура…
– Тогда проверьте вы. Ваши слова не оспорят.
Инквизитор кивнул палачу, и тот проворно привел лебедку в движение.
Боже, какое блаженство – вновь чувствовать пол всей ступней! И еще большее – опустить затекшие руки.
– Уложи ее на стол и подержи! – распорядился Вальтер.
Уловив, как вытянул шею блондин, выдвинула условие:
– Пусть другие не смотрят, только вы!
Плевать на герцога, бесплатного эротического театра я не вынесу.
Инквизитор и бровью не повел. Мол, мышка воздух сотрясает. Зато герцог пожалел, запретил Гарольду присутствовать при осмотре:
– Я полностью доверяю мессиру Мережу.
Пять минут позора, и Вальтер с непроницаемым лицом выпрямился, одернул подол моей рубашки.
– Невинна, – ответил он на молчаливый вопрос присутствующих. – Но носит занятную вещицу.
Инквизитор продемонстрировал трусики, которые нагло украл.
– Ваша светлость, я же говорил! – победоносно улыбнулся блондин. – Только ведьма…
– Тсс! – оборвал его герцог и велел отдать ему непонятную вещицу.
Повертев трусики так и этак, он выдвинул предположение:
– Пояс девственности?
Кивнула и, красная как рак, попросила вернуть. Вернули. Правильно, зачем герцогу грязные трусики, он же не в Японии живет. Тамошние извращенцы скупают их в магазинах.
Пока я судорожно натягивала нижнее белье, герцог решил мою судьбу:
– Девицу доставить ко мне.
– В качестве кого? – уточнил более искушенный в подобных делах инквизитор.
– Это я определю сам и позже, – отрезал герцог и, помедлив, добавил: – В кандалы не заковывать.
Гарольд по традиции открыл рот, чтобы возмутиться, но работодатель превентивно заткнул сей фонтан красноречия:
– А с вами я еще поговорю. Серьезно поговорю.
Одарив притихшего подчиненного суровым взглядом, герцог отрывисто скомандовал:
– За мной!
Блондин, прихватив хозяйскую накидку, собачкой поскакал следом. Ну а я осталась. Опасалась, стоит захлопнуться двери, инквизитор отменит приказ герцога, но обошлось.
– Повезло тебе! – покачал головой Вальтер. – Немногие выходят отсюда на свободу.
Догадываюсь. Я до сих пор не верила, что все закончилось.
– Очень повезло сохранить девство, и вдвойне повезло, что я лично его засвидетельствовал, – качая головой, повторил Вальтер и многозначительно покосился на меня.
Щеки вспыхнули двумя алыми пятнами.
Ну и мир! Сначала Аксель, теперь инквизитор… Я тургеневская девушка, к подобной вольности нравов не привыкла. А еще утверждают, будто прежде мир был высокоморален! Пока эту самую мораль на каждом шагу попирали.
Вальтер не стал дожидаться, пока я приведу себя в надлежавший вид, и тоже скрылся за дверью. Я не возражала и вовсе предпочла бы с ним больше не встречаться.
– Вина хочешь? – заботливо предложил палач.
Хороший он парень, просто работа дерьмовая.
– Хочу! – пискнула я.
Не каждый же день благополучно расходишься со смертью.
Вино оказалось кислым, но я проглотила все до последней капли. Зубы стучали о кружку, руки дрожали, я только чудом ее не разбила.
Все тот же сердобольный палач отвел меня в караулку, укутал в шерстяной плащ. Завернувшись в него по шею, никак не могла согреться. Меня знобило. Мысли путались. Одновременно хотелось спать, кричать и плакать. Вдобавок я захмелела от вина и с трудом стояла на ногах. Пришлось одному из посланных герцогом солдат закинуть меня на плечо.
Я ожидала, что на голову вновь накинут мешок, швырнут в возок с цепями, но нет, мне предстояло очередное путешествие верхом. На этот раз без веревок, на крупе гнедого мерина, позади одного из вооруженных слуг герцога. Намертво вцепившись в него, я молила бога (Двуликого тоже) не упасть. Меня по-прежнему мутило, поэтому путешествие выдалось утомительным.
Миновав весь город, мы остановились перед герцогской резиденцией. Кусочек ее сада я видела из окна кабинета Акселя.
Эх, как там сероглазый! Несправедливо, если меня освободили, а его оставили гнить в камере.
Толком ничего не понимая, словно кукла, я механически выполняла приказы. Надо стоять, стою. Идти – иду. Прежде я бы с любопытством осмотрелась, а теперь мечтала о кровати и какой-нибудь настойке пустырника.
Зачем я герцогу? Вдруг попаданок здесь держат в клетках?
Меня провели во дворец через черный ход. Когда я, вся такая прекрасная после кратковременного заключения, предстала перед экономкой, та пришла в ужас.
– В свинарнике так не воняет! – сетовала она, зажимая нос. – Где вы только ее взяли, в каком хлеву?
И это говорил человек, который не имел понятия о дезодоранте и мылся как придется?
Но сил на споры не осталось. Я молчаливо проглотила оскорбления и, когда доставившие меня солдаты удалились, безропотно позволила себя раздеть.
– Так, – скомандовала экономка, ткнув в мою одежду, – это выстирать и прокалить над огнем. Не хватало только, чтобы она вшей занесла! Саму вымыть до блеска и переодеть.
Гигиенические процедуры принимала на кухне. Служанки старались, едва не содрали кожу от усердия, зато теперь я благоухала не хуже парфюмерного магазина. Порадоваться бы, только в голову закрались нехорошие мысли: уж не готовили ли развлечение для герцога? Когда меня провели в комнату с кроватью под балдахином, подозрения лишь усилились. Может, герцог поэтому моей девственностью заинтересовался? Экзотическое блюдо – попаданка обыкновенная в постели, одна штука. И ведь все молчат, то ли не знают, то ли не хотят говорить, что со мной будет, зачем я здесь. Приодели, привели сюда и заперли. Жди, мол, птичка.
Самое гадкое – придется дать. Я слишком хорошо понимала, чем обернется отказ. Меня все равно изнасилуют, а после… Может, просто убьют, может, в камеру вернут, а, может, устроят показательную казнь. Только вот на сердце аргументы не действовали. Меня тошнило при мысли о близости с герцогом. Лучше с тем же Акселем! Он хотя бы знакомый, не старый, не плешивый – и еще куча «не».
Вышагивая между боком изразцовой печи, кроватью и стеной, думала, спорила, уговаривала себя. Так пролетело время до ужина. Думала, его подадут прямо в комнату, но неожиданно меня пригласили к столу.
Ощущая себя героиней исторических фильмов, я шествовала по коридорам и анфиладам комнат в сопровождении мини-свиты из экономки и пары стражников. Последние чуть отстали, но зорко следили, чтобы я не сбежала. Экономка же, пользуясь возможностью, проводила инструктаж. Слушала внимательно и заранее боялась дышать, не то чтобы есть. Может, я лучше у себя перекушу? При виде помпезной столовой это желание лишь окрепло, но экономка категорично заявила: «Нельзя!» и бросила в полном одиночестве перед длинным столом. Чего здесь только не было! Будто ожили полотна фламандских мастеров с дичью и фруктами. После тюремной баланды настоящий рай. Только трогать ничего нельзя, нужно дождаться герцога, а он не торопился. Никого другого в столовой тоже не было, только я. Занервничав, отступила к двери, но, пересчитав приборы, успокоилась. Шесть! Ужин намечался не приватным, раз так, опасаться нечего, меня в качестве главного блюда на стол не уложат.
Сглотнув вязкую слюну, с трудом отвела взгляд от деликатесов.
Стены столовой украшали разнообразные фрески на тему природы. Вот корзина с фруктами, вот олень, а там фазан. Изображения венчали ленты с назидательными надписями, взятыми из местного Катехизиса – Белой книги. Чтобы скоротать время, вспомнила уроки Акселя и попыталась их прочитать. Увы, разговорная речь давалась мне легче письменной. С бухгалтерией Акселя я кое-как справлялась, быстро выучила значение повторявшихся слов, а тут сплошные завитушки ради красоты.
Эх, сероглазый, как ты там?
От мыслей о судьбе приютившего меня мага отвлекли голоса.
– Ну, ты еще не передумал? – вопрошал герцог. – Извинись, и станет как прежде.
– Нет, – твердо возразил… Аксель, – это вы должны передо мной извиниться, ваша светлость.
Даже я опешила от такой наглости. Ой, дурак! Тебя только что из кутузки вытащили, а сейчас с превеликим удовольствием снова туда отправят.
– Наглец! – Герцог явно сердился. Его раскатистый голос гремел совсем рядом. – Укроти свой норов, Аксель, и извинись! Неужели прежнее наказание не умерило твоей гордыни? Неужели тебе нравится нынешнее жалкое существование, не хочется вернуть подобающее заслугам место?
– Оно занято, ваша светлость. Вы сами приблизили тера Веера. Кто я такой, чтобы оспаривать вашу волю.
– В последний раз предлагаю: подумай! Разве для того великий Тасмус передал тебе знания, чтобы ты уподобился жалкому подмастерью? Твое место здесь, а со временем… Со временем я предложил бы твою кандидатуру Ковену.
– Вы знаете, почему я там, где я есть, ваша светлость. Совесть не продается.