– Хотя бы поблагодари. Я старался.
Судя по тому, как прогнулась перина, Аксель тоже сел.
Молчала и все теснее сжимала бедра. Остатки приятного чувства, порожденные ласками сероглазого, улетучились. Я ощущала себя униженной и… грязной. Во всех смыслах этого слова. Все, что со мной случилось, неправильно. И мой первый раз точно не должен был быть таким: только для того, чтобы не достаться похотливому герцогу, без ухаживаний, без цветов. Провела рукой по отросшим волосам и усмехнулась. Некогда меня спутали с проституткой, сейчас я в нее превратилась.
– Катя, ты чего?
Аксель ощутил перемену в моем настроении и обнял. Оттолкнула его и низко опустила голову.
– Глоева колесница, да что не так! – рявкнул сероглазый.
– Все так, – упавшим голосом пробормотала я.
Он все равно не поймет, у них другие порядки. Но Аксель не унимался, пришлось объяснить:
– Мне хотелось по любви.
– Ох уж эти женщины! – с явным облегчением выдохнул сероглазый. – Я-то испугался, болит чего. А любовь… Считай, у нас так и вышло. Я разборчивый, с каждой встречной не лягу.
Вспоминала день нашего знакомства и улыбнулась. Как же, не забыла, семя Акселя надо заслужить.
– Спасибо. – Я поблагодарю, мне не жалко. – Вы очень умелый.
Где-то я читала, что мужчин нужно хвалить и обязательно превозносить их постельные подвиги, иначе страдает самолюбие, начинаются проблемы.
Ответом стал ироничный смешок и справедливое замечание:
– Тебе не с кем сравнивать, лиса!
Робко попросила вернуть одежду. Мы же уже все?
– В сундуке, – кивнул Аксель и попросил. – Заодно мне штаны подай. А то как-то о серьезных вещах без них говорить неудобно. Нет, – он мазнул по мне масленым взглядом, – я бы повторил, но всему свое время.
– Мы спали в первый и в последний раз! – закатала чужую губу и потопала к сундуку.
– Это мы еще посмотрим! – полетел вслед смешок сероглазого.
Не поддавшись на провокацию, быстро натянула рубашку и кинула Акселю его пожитки. Тот, не подумав отвернуться, натянул все и предложил позавтракать в трактире:
– Стряпаешь ты так себе, а у меня аппетит разыгрался. Заодно кое с кем познакомимся, – таинственно добавил сероглазый. – Ты уж не ерепенься, когда невестой представлю.
Какой стремительный рост по карьерной лестнице! Начинала помощницей, перешла в любовницы, а теперь невеста.
Пообещала сидеть тихо, взамен попросила хотя бы намекнуть, кого мы там поджидаем.
– Да так, – ушел от ответа Аксель, но потом-таки сдался. – Того, кто поможет нам скинуть Гарольда. Если получится, мы выкупим порочащие его сведения.
– Разве тех, что уже есть, мало? – изумилась я.
– А что у нас есть-то? Ида и наемник-грабитель? А, еще ты. Прости, скажу прямо, невесть кто. И я, разжалованный придворный маг. Нет, нужно что-то серьезное, от чего Гарольд не отопрется. Грешков у него, уверен, в достатке, но он надежно их прячет.
Выходит, человек из трактира вроде сыщика. Аксель ему заплатит, и он начнет носом землю рыть.
Кстати, раз уж мы подняли эту тему…
– Аксель, – осторожно начала я, готовая к любой, самой бурной реакции, – вы говорили что-то о душегубах… Мол, рассорились с герцогом из-за отказа покрыть преступление.
Однако занятый собственными мыслями сероглазый ответил на редкость спокойно:
– Было дело. Сынок герцога с дружками развлекались, силы не рассчитали. Я отказался за ним дерьмо подбирать. В итоге меня пинком под зад, а Саймона сплавили в столицу, якобы учиться.
Сомневаясь, будто хочу услышать ответ, уточнила:
– Они кого-то до смерти изнасиловали?
– Хуже. На крестьян охотились. Спьяну, разумеется. Герцогскому сынку как раз шестнадцать исполнилось, праздновал. Вроде, жертвы отнеслись к нему с недостаточным почтением, Саймон рассердился, велел спустить собак.
Хороши аристократы – цвет общества! Я бы тоже уволилась, если бы меня на работе прикрыть убийство попросили. И ведь герцогу хоть бы хны! Внутри стремительно поднималась волна гнева. Вся семейка у них гнилая! Одному девственниц на одну ночь подавай, другая возможных соперниц травит, третий людей с игрушками путает.
– Но ты это, не сболтни нигде! – нахмурился Аксель. – По секрету тебе сказал.
Само собой, иначе нас в одной канаве закопают.
– Ты вечером все равно нарядись, – вернувшись к первоначальной теме, посоветовал сероглазый. – Радость изображай, за честь благодари. Мол, ни сном ни духом о пристрастиях герцога. Спать он все равно с тобой не станет, после меня побрезгует. Вот письмо.
Порывшись в кармане жилета с воротником под горло, Аксель протянул конверт с восковой печатью. Проверила, действительно герцогская. Только вот с чтением возникнут проблемы. Литературный ирд давался мне с трудом, вдобавок почерк секретаря герцога, не сам же он эпистолу безродной землянке сочинял, изобиловал завитушками. Поняла только что-то про закат и «быть дома».
– Аксель, – спросила уже в дверях, в связи с письмом вспомнив об артефакте, – а почему вы раньше с помощью Олафа в хранилище не попали?
Зачем столько сложностей, если твой приятель по учебе живет при Палате магов?
– Говорил ведь уже, потому что он только вчера вернулся, бестолочь! – закатил глаза Аксель и ядовито заметил: – Смотрю, уже скромницу не изображаешь, глаза не отводишь. И правильно. Все женщины через это проходят, не ты первая, не ты последняя.
Помолчав, он добавил:
– Вещи можешь с чердака переносить. Где один раз, там и второй. Потом и вовсе дети пойдут.
Но не та ту напал, я слово держу.
– Второго раза не будет, – разрушила чужие сладостные мечты. – Мне и на чердаке хорошо, охотно уступлю место в вашей постели преемнице Иды. Ребеночка тоже пусть она вам рожает, а я домой вернусь, работать.
Лицо Акселя вытянулось. Совсем другого он ожидал. Слез там, упреков – или как там местные женщины реагировали?
– Ничего личного, просто бизнес. Взаимовыгодный обмен.
Подмигнула, заодно успокаивая саму себя. Ну переспала и переспала. В двадцать первом веке это никаких обязательств не накладывает, зато опыт получила. Больше не стану скромно молчать, когда подружки заведут беседу о парнях. В том, что вырвусь из Билардии и снова с ними встречусь, не сомневалась. Уже в следующем году стану вспоминать попаданство как щекочущее нервы приключение. А пока нужно топать на кухню, нагреть воды и наскоро обтереться горячим полотенцем.
Глава 16
Я ощущала себя… Словом, обтирание не помогло. Могла бы, и вовсе просидела на кухне или родимом чердаке до темноты. Обед бы сготовила, стирала – дела бы нашлись, лишь бы не встречаться с Акселем.
По-настоящему осознание случившегося накрыло, когда я аккуратно сняла чайник с огня и перелила его содержимое в таз.
Гадко и обидно. И дело не в моем отношении к близости, хотя и в нем тоже. Словом, вряд ли тем, кто ратовал за сексуальную раскованность, хотелось бы заниматься любовью без желания, чтобы их использовали, принуждали. Мне же как раз не оставили выбора. Либо прямо сейчас с одним, либо вечером с другим, но секс неизбежен.
Упершись руками о бортики таза, уставилась на воду.
Идеальный первый раз в традиционном представлении обязательно со свечами, лепестками роз, после романтического ужина и томных признаний. Вздохнув, зачерпнула горсть теплой воды и ополоснула лицо. Тут Средневековье, Катя. Вон тебе романтика – Аксель жениться в случае беременности предложил, да и вообще, судя по всему, ждет постельных радостей на регулярной основе.
С очередным вздохом потянулась за полотенцем и, поморщившись, провела им между бедер.
Могло быть и хуже. Аксель не изнасиловал. При всей горечи и обиде я не могла обвинить его в желании причинить боль. Наоборот, он старался этого не сделать. Да что там, по средневековым меркам, наверное, и вовсе миндальничал. Ласкал, целовал, да и потом тревожился.
Все герцог, будь он не ладен!
С силой ударила ладонью по бадье, едва не расплескав половину воды.
Вечером мне придется с увидеться с Вильгеймом Орса. Улыбаться, стыдливо опускать глаза долу и скрывать истинные чувства. После рассказа Акселя герцог предстал передо мной в новом свете. У сероглазого были все основания очернить патрона, но не в его это характере. Уродись Аксель таким, как тот же Гарольд, удержался бы на месте и сейчас примеривался к Ковену. О последней таинственной организации я знала чуть больше, чем ничего. Полагаю, это нечто вроде магического профсоюза.
– Ты там плачешь? – ворвался в мои мысли голос Акселя.
– Нет. Я сейчас!
Вспомнив о намеченной встрече в таверне, очнулась от тревожных дум и усердно заработала полотенцем.
За занавеской мелькнула тень. Думала, отодвинет, но Аксель не стал. Видимо, понял, мне надо свыкнуться, пережить.
– Да не должен я был больно сделать, – сероглазый будто оправдывался. – И вообще наполовину только вошел. Я не знаю, что у вас там, иномирянок…
– Все хорошо. Наверное. Просто у вас и у нас к этому по-разному относятся.
Торопливо смывая следы утренних утех, в общих чертах рассказала о принятых отношениях. Каюсь, немного приукрасила картину. Зачем Акселю знать о пьяных «вписках» или парнях с неуемным эго? И девушках с облегченным поведением тоже. Не по вызову, а по стилю жизни. В Билардии и так женщин за людей не считают, не стоит усугублять.
– Хм… – Так и видела, как Аксель чешет подбородок. – Ты, значит, отношений хочешь. А наверху кричала, что ни за что.
– Я хочу только есть, – честно призналась я, покончив с водными процедурами. – И от притязаний герцога избавиться, и за вас отомстить.
– Длинный список, однако! – рассмеялся сероглазый и уже привычным, деловым тоном добавил: – Я тебе одежду принес. Все серенькое, неприметное. Надеюсь, понимаешь, куда и зачем идем?
Разумеется. Обещаю сидеть тише воды ниже травы.
– И да, Катя, – уже уходя, добавил Аксель, – можешь называть меня без «тера», по-братски. Хотя, – проворчал он, – ты почти так и делаешь. Толку в твоей вежливости! «Тыкай» уж.