Такую серую мышь вряд ли запомнишь. На это, видимо, Аксель и рассчитывал, облачив меня чуть ли не в мешковину. Где только достал? Не иначе по наследству от Иды перешло. Что-то подсказывало, пришла она в этот дом вовсе не в облике почтенной горожанки. Довершал наряд длинный плащ с капюшоном.
Взяв Акселя под руку, словно жена или сестра, в иных случаях подобные вольности возбранялись, с замирающим сердцем двинулась к месту явки. В желудке бурчало – то ли от голода, то ли со страху.
Акселя тоже было не узнать. Какой там респектабельный маг! Ему бы в дозоре стоять или тачку с камнями тягать.
Из дома мы опять же выбрались через черный ход. Он притаился в кладовой, за грудой ящиков со всякой всячиной.
Словом, по всему выходило, что игра серьезная.
Прежде мне не доводилось бывать в местных питейных заведениях. Сдается, знакомство с ними на этом и закончится. Лена Летучая скончалась бы в страшных муках, переступи она порог этого трактира. А я… Я ничего, терпела, переводя взгляд с пыльных, закопченных потолочных балок на заляпанный пивом и воском стол. По случаю утреннего часа посетителей было немного. Главным образом они сосредоточились у стойки, куда со всего размаху плюхались тарелки и кружки с пенным напитком. Заспанная официантка, по-местному подавальщица, девочка-подросток, ловко разносила еду, не обращая внимания на непристойные шуточки. Когда она подошла принять заказ, я поняла причину ее стоического спокойствия. Седьмой месяц, не меньше. Кто-то уже пошутил, повторить удастся только через год.
Назначивший нам встречу мужчина задерживался, и Аксель заказал перекусить. В местном понимании – наесться до отвала. Разглядывая тарелку со всякой снедью, простой и жирной, гадала, неужели сероглазый все съест. И бобы, и яичницу, и колбаски, и вон то нечто, отдаленно напоминавшее кашу. Сама я едва ли осилю половину. Покосившись на Акселя, поняла, кому отдам оставшуюся еду. Умаявшись лишать меня девственности, он сметал все, не жуя. Вслед за колбасками, бобами и яйцами в желудок отправлялось пиво. Местные мужчины пили его вместо воды, и водой же, сдается, трактирщики его разбавляли.
– Ешь давай! – прикрикнул Аксель, заметив, что я считаю ворон. – Никогда не знаешь, чем день закончится. Вдобавок тебе жирок нарастить нужно, а то грудь так двумя плевками и останется.
– Значит, соврал, что понравилась, – чисто из вредности прошипела я.
Сам виноват, нечего прилюдно обсуждают мою фигуру.
– Когда полноценно сожму в кулаке, понравится еще больше.
Ну вот, хотела смутить его, в итоге покраснела сама.
– Ты не переживай, – «успокоил» Аксель, – я тебе ребеночка к зиме сделаю. А то обидно, наверное, детей хочется, да все никак.
Вот спасибо, всю жизнь мечтала! Я не про детей вообще, а про «к зиме, прямо щас, а то к двадцати пяти часики сломаются, на кладбище пойдешь». Понимаю, для местных невеста моего возраста – перестарок, но… Словом, все те самые «но» я постаралась вложить в обращенный на Акселя взгляд.
– Колючая ты! – Он невозмутимо сдул пену с очередной кружки. – И глупая. Пошутил я, а ты и рада дуться. Хотя…
Аксель отставил кружку и всем корпусом обернулся ко мне, оценивая.
– Хотя с глупой женой скучно. Лучше такая, как ты, чем та, которая вечно в рот заглядывает.
К счастью, в этот момент появился человек, с которым намеревался встретиться сероглазый, и мы благополучно замяли тему.
Обещанный поставщик компромата на первый взгляд ничем не отличался от обычного солдата. Тот же замызганный плащ, видавшие виды сапоги, оружие, даже бляха на груди имелась. Теперь я знала, она полагалась низшим и высшим офицерам. Какая у кого, пока не разобралась, вроде, в металле и размере дело. Если так, то генералу положен золотой круг во всю грудь. Мазнув по нам взглядом, незнакомец направился к стойке, перекинулся парой слов с сыном хозяина, разливавшим пиво. Затем что-то заказал и будто случайно плюхнулся за наш столик. Со стороны не придерешься – ну, шел, ну сел. И смотрит тоже не на Акселя, не на меня, а на беременную подавальщицу. Конспиратор десятого уровня! Наконец нашему соседу принесли заветную кружку пенного напитка. Однако пробовать ее он не спешил.
– Что-то кислятиной воняет! – принюхавшись, скривился мужчина.
– В Орсе многое нынче протухло, – в тон ему ответил Аксель.
Ба, да это пароль! Попала в Средневековье, а оказалась на сходке разведчиков.
– Особенно люди, – поддакнул собеседник. – С головы тухнут.
– На все воля Двуликого!
Мужчины замолчали, присматриваясь друг к другу. Первым тишину нарушил Аксель:
– Олаф сказал, вы можете быть полезны…
– Полезность – вещь относительная, – философски заметил собеседник и представился: – Можете звать меня Шрамом.
Его щеку действительно наискось пересекал застарелый рубец. В свое время Шрам только чудом не лишился глаза.
– В таком случае для вас я Маг.
Шрам неодобрительно покосился на меня. Мол, не стоит обсуждать важные вещи при бабе.
– Моя невеста, – как условились, отрекомендовал меня Аксель. – Она своя, опять же молчаливая.
– Ну как знаете! – недовольно пробурчал Шрам. – Если вдруг что, то…
Он выразительно уставился на мою шею. Поняла, догадливая.
– Я не выдам, – заверила подозрительного собеседника. – И вообще я в дела жениха не вникаю, хвостом за ним не таскаюсь.
Кажется, подобный ответ Шрама устроил, во всяком случае он больше в мою сторону не смотрел, нарочито обращался только к Акселю. Разговаривали в полголоса, часто прерывались, стоило в опасной близости показаться подавальщице или новому посетителю. Мне же ничего не оставалось, как есть и рассматривать кольцо на большом пальце Шрама. На моей памяти мужчины, да и женщины тоже драгоценности там не носили. Впрочем, кольцо лишь с большой натяжкой представляло ценность. Самое обычное, пузатое, медное, с какой-то гравировкой. Ни камней, ни рун. Однако что-то подсказывало, Шрам носил его неспроста. Может, это то самое кольцо лучника? В свое время я увлекалась «Великолепным веком», в одной серий о чем-то таком говорилось. Или не там, а в какой-то книге – словом, запало в память.
Мужчины между тем пришли к соглашению.
– Нет ничего невозможного! – широко улыбнулся Шрам. – Вопрос во времени и деньгах.
– Сочтемся, – заверил Аксель. – За хорошую работу и заплатить не грех.
– Тогда договорились!
Шрам протянул руку, сероглазый ее пожал.
– Задаток?
Военный, или кто он там на самом деле, выразительно глянул на кошелек Акселя. Не моргнув глазом, сероглазый отдал почти все, что принес. Рискованно! Вдруг Шрам аферист? Мы ничего о нем не знаем, даже настоящего имени. Открыла и сразу закрыла рот. Не отсвечивай, Катя, иначе под предлогом «баба влезла» Шрам откажется от работы и не вернет задаток. Тогда вечернее рандеву с герцогом тебе покажется цветочками, а предложение нарожать Акселю дюжину детишек за пятилетку – манной небесной. Сероглазый прямо здесь тебя на кусочки разделает и велит поджарить. У него как раз колбаски закончились.
Уже поднявшись с места, Шрам мимоходом заметил:
– Полагаю, вас заинтересуют наши дружеские посиделки. Карты, выпивка – все такое. Лучшие люди Ковена. Если захотите присоединиться, жду в чертак на закате солнца на Старой дороге возле Висельного дерева.
Аксель неопределенно повел плечами. Мол, подумает. Но я-то видела, как загорелись его глаза. Подозреваю, речь шла о заседании некого тайного общества.
Хм, а ведь за думами все съела и не заметила. Вроде, только полная тарелка была – и вот уже пустая.
* * *
Аксель вернулся домой чрезвычайно возбужденным. Он расхаживал по кабинету из угла в угол, то хмурился, то улыбался. Я терпеливо ждала объяснений и, чтобы не терять времени даром, занялась проверкой текущих счетов. Увы, с доходами было не густо: скандал в храме и кратковременное тюремное заключение дали о себе знать. Но раз Акселя освободили, пригласили отужинать за одним столом с герцогом и герцогиней, клиентов вскоре прибавится.
– Грядут перемены, Катя, большие перемены! – Сероглазый наконец опустился в кресло. – Не знаю, к лучшему или худшему, но они давно назревали. Если Гарольд доберется до места главы Ковена…
Аксель не договорил и крепко сжал кулаки.
– К счастью, не все маги ценят деньги и боятся шпионов Гарольда.
– Речь о собрании у Старой дороги? – догадалась я.
Вот те и наемник! С виду головорез, а на поверку?..
Сероглазый кивнул и приложил палец к губам:
– Никаких вопросов, молчи!
Однако один единственный вопрос я таки задала. Помнится, когда мы только познакомились, Аксель вскользь обмолвился, что мог бы председательствовать в Ковене. А теперь? Сероглазый ответил уклончиво и посоветовал заняться подбором прислуги. Мол, в доме грязь несусветная, еда дрянная, займись, женщина! Но я успела неплохо изучить Акселя, поняла, он рассчитывал на нечто большее, чем возиться с попаданками, то есть метил на пост председателя того самого Ковена.
Когда я спускалась по лестнице, гадая, где местные берут прислугу, в дверь постучали. На мгновение кольнуло сердце. Вдруг это за Акселем? Нас выследили и пришли арестовать. Переборов страх, открыла. На пороге действительно стоял офицер, и ему действительно требовался Аксель по некому срочному делу. Однако явился он один, хватать меня за руки не спешил, и я проводила гостя наверх.
Замерев в коридоре, напряженно прислушивалась. Все ждала криков, ругани, грохота, но пока из кабинета доносились лишь приглушенные спокойные голоса. Рискнув вызвать неудовольствие Акселя, прильнула к замочной скважине и с облегчением выдохнула. Вот и денежки пришли! Офицер принес Акселю некую вещь и просил заговорить. С чистым сердцем оставила его улаживать детали сделки и, одевшись солиднее, отправилась обходить едальни и постоялые дворы. Если где и сыщется прислуга, то там. Не просить же герцогиню порекомендовать мне кухарку!
Удача улыбнулась мне на рынке. Там хватало разного рода заведений и разного же рода публики: пьяниц, нищих, мелких воришек, наемников, добропорядочных горожан. Все смешалось в одном пестром котле. К полудню, правда, толпа поредела. Лоточники сворачивали торговлю, лавочники убирали временные прилавки, подсчитывали выручку. Только несколько захудалых рыбин валялись на холстине, притягивая мух, да бойко шла торговля сидром. Само собой, вместе с покупателями пропали карманники. Что толку топтать мостовую, если кошельки разошлись? Вся эта шушера осела по кабачкам, пропивая нечестно заработанное. Но меня интересовали не питейные заведения, а торговки. Случалось, в город отправляли женщин, чтобы сбыть сало, мясо, птицу. Местный слабый пол при необходимости даже бочки ворочал – крестьян сызмальства приучали к физическому труду. Но чаще всего, конечно, женщины торговали цветами и разными поделками.