ре, превращаться в вечно беременную женщину, одной ногой качающую люльку, а другой штопающей мужу носки. Может, по меркам Билардии я и засиделась в девках, но я не для того училась, с боем сменила профессию, потом и кровью раскрутила свой аккаунт, чтобы стать домохозяйкой.
Не подумайте, я за брак, просто не видела в нем единственный смысл жизни. Если бы меня тяготили мифические часики, если бы я мечтала о белом подвенечном платье и лимузине с куклой на капоте, давно нашла бы кого-то… и развелась через год. Но я мечтала о другом. Не о принце – мне не хотелось размениваться на проходящее. Таких, как я, называли идеалистами, твердили, что нужно спуститься с небес на землю, заводить новые и новые отношения, чтобы в итоге найти нужного мужчину. Только я не понимала, зачем прыгать из постели в постель, заниматься сексом с тем, кому не найдется даже абзаца в книге твоей жизни. Для меня близость – не прелюдия, засунул-высунул, а состояние души. Старомодная я, поэтому и одинокая. Была. С некоторых пор сексуальный опыт у меня имелся, только я пока не знала, что с ним делать.
Рука сама легла на живот.
А вдруг?.. Мысль ужалила, заставила подпрыгнуть на сиденье. Мамочки, вдруг я беременна?
Осторожно покосилась на спутников. Кажется, они ничего не заметили. Ну да, дороги тут такие, постоянно летаешь. К концу пути мы рисковали лишиться зубов и превратить ноги и то, что выше, в один большой синяк. А ведь герцог выделил нам свой экипаж, как обычные люди-то целыми добирались?
Но вернемся к Акселю. Я наконец поняла, что мне не нравилось больше всего, – отношение. Он все решал за меня, даже в тех случаях, когда речь шла о моем теле и здоровье. Ласковые слова? Ни одного. Он даже проводил, уехал раньше. Да, да, знаю, времени не было, но на секс-то оно нашлось! То есть Аксель вновь думал только о себе, любимом.
Вздохнув, понадеялась, что природа дала осечку, и зиму я встречу без тошноты по утрам. Хорошо бы и вовсе отметить Новый год в Петербурге, но все это упиралось во вторую проблему. Даже две проблемы, потому как Маша и Гарольд больше не заодно. Меня, конечно, больше волновала магиня. В отличие от блондина она владела искусством переноса из одного мира в другой. Увы, добровольно Маша своими знаниями не поделится, зато с удовольствием прикончит при встрече. Выходит, надо задействовать третью силу.
– Олаф, – обратилась я к углубившемуся в чтение какой-то рукописи спутнику, – где здесь ближайшая инквизиция?
Рыжий маг вздрогнул и посмотрел на меня как на чудо света. Может, я слова перепутала? Несмотря на успехи в изучении ирда, случались со мной такие огрехи.
– Мне нужно в инквизицию, – медленно, выверяя каждое слово, повторила я.
Тут и горничная встрепенулась. Бедняжка вжалась в угол экипажа и смотрела на меня полными ужаса глазами. Понимаю, я сама данную организацию не жалую, но выбора нет, мне нужны могущественные помощники. Заключу взаимовыгодную сделку. Им – Машу и ее отряд летучих ведьм, мне – билет на свободу. Заодно проветрю голову без Акселя, а то не успею моргнуть, как стану госпожой Ульв.
– Зачем? – наконец выдавил Олаф.
– Надо.
Откровенничать с ним не хотелось, все же человек Акселя, но пришлось. Олаф заартачился, пристал пиявкой.
– Ну и дела! – качая головой, выдохнул он, выслушав краткий рассказ о подвигах Маши. О своем желании сделать ручкой Билардии я, разумеется, умолчала. – Ты права, тут без инквизиции никак!
Олаф постучал по стенке кареты и, высунувшись из задернутого шторой окошка, приказал:
– Поворачивай к Антрею!
– В земле Орса всем заправляет мессир Мереж, – вернувшись на место, пояснил он. – Другие инквизиторы есть, но он старший, главный, лучше с ним побеседовать. Да и кому же, – задорно подмигнул Олаф, – искать сбежавшую невесту, если не покинутому жениху?
Я успела поведать и о планах Гарольда выгодно пристроить любовницу.
По понятным причинам Вальтер Мереж у меня теплых чувств не вызывал. Я предпочла бы поговорить с нейтральным, не знакомым со мной лицом, но кучер уже, ругаясь на непостоянство седоков, развернул экипаж, и лошади послушно трусили к Антрею.
– Да ты не бойся! – Рука Олафа, успокаивая, легла на плечо. – Аксель сейчас в фаворе, мессир тебя честь по чести примет.
– Угу, и в клетке запрет, – буркнула я, вспомнив о нездоровом интересе Вальтера к иномирянам.
Хотя вдруг все инквизиторы такие? Профдеформация у них.
С другой стороны, Олаф прав, обращаться надо сразу к самому главному. А то пока доложат, согласуют действия, Маши и след простыл.
– А мне-то что делать, господа хорошие? – подала голос служанка из своего угла. Оправившись от первоначального шока, она недовольно сопела, всем своим видом выражая недовольство. – Мне приказали сопроводить госпожу в Торс и сразу воротиться. Ни о каком Антрее речи не было. Я по вашей милости места лишиться не желаю. Как мне больную мать, братика, племянниц кормить, коли меня уволят?
И глаза хитрые-хитрые! Ясно, просто денег хочет, нет у нее никаких сирых родственников, а если и имеются, то не беспомощнее сотен других.
– Так мы тебя не держим. – Олаф на уловку не повелся, даром молод совсем. – Как у моста притормозим, спрыгивай, возвращайся в замок.
– Пешком? – наморщила носик шантажистка.
Месить грязь ей явно не хотелось, да и далеко отсюда до замка, на своих двоих пару часов топать.
– Не королева, не развалишься! А коли жалко ноги, сиди и помалкивай. Если хорошо молчать станешь, доплатим.
Уловка сработала, служанка затихла. Дулась как мышь на крупу, однако больше не возмущалась.
* * *
В Антрей въехали с последними лучами солнца. Олафу пришлось поругаться, пригрозить стражникам именем герцога, чтобы те не вздумали опустить решетку перед самым нашим носом. Административный ресурс сработал, гербы тоже – впотьмах солдаты решили, будто внутри сама герцогиня. Разубеждать их не стала, наоборот, приосанилась, приняла строгий вид. А вот дальше решимость моя таяла, оплывала как свеча. В конце и вовсе остался скромный огарок.
– Может, не стоит его тревожить?
Я в сомнении посматривала на непреступное жилище мессира Мережа. Что-то подсказывало, он не обрадуется поздним гостям. Да и мне, что душой кривить, хотелось в тепло родного дома, на знакомую кухню, к Уне. Сытно поесть, свернуться калачиком на чердаке под мерную дробь капель по крыше. Увы, на небе ни облачка, и ночевать мне предстояло в другом месте. Даже не из-за инквизитора – поразмыслив, я пришла к выводу, что Акселю незачем знать о моем приключении. Олаф любезно предложил остановиться у него, во флигеле Палаты магов. По его мнению, Вальтер нас надолго не задержит. Эх, лучше бы вовсе отказался принять!
– Брось, Катя! – беззаботно отозвался Олаф и первым шагнул в сгущающиеся сумерки. – Он допоздна работает, порой за полночь.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво прищурилась я, не спеша последовать его примеру. – Если мне не изменяет память, ты недавно в городе.
– Да как сказать! – усмехнулся рыжик. – Десять лет тут прожил. Тер Тасмус частенько меня с разными поручениями гонял, у мессира тоже бывать приходилось. Да вот его окно светится.
Он ткнул пальцем в темноту.
Эх, видно, судьба мне вновь оказаться в пасти инквизиции. Сама виновата, никто с блестящими идеями за язык не тянул.
– Ждите здесь, – важно приказал слугам Олаф и, взяв меня под руку, поднялся на крыльцо.
Старший инквизитор земли Орса в качестве жилья облюбовал неприступную крепость. Его дом ощетинился неотесанным камням и шипастыми решетками. Ограбить такой или тайком выбраться отсюда практически невозможно. Тот же первый этаж на высоком подвале, поди спрыгни! Так в Антрее не строили, видимо, дом возвели по индивидуальному проекту. Помимо крепости или тюрьмы он отдаленно напоминал храм. Вон, вроде, даже фигуры какие-то возле водостоков имелись, стерегли обитателей под самой крышей. Поежившись, поймала себя на мысли, что не хотела бы здесь жить. Понимаю Машу. Даже не будь я ведьмой, как она, вряд ли обрадовалась супругу с подобными вкусами.
Отпустив мою руку, Олаф потянулся к тяжелому дверному молотку на цепочке.
Звуки ударов эхом замерли внутри дома, словно в глубокой пещере.
– Говорить буду я, – шепотом предупредил Олаф.
Я не возражала, наоборот, радостно спряталась за спиной защитника. Повезло мне с ним. Другой бы и слушать не стал, но младший ученик Тасмуса Стекса отличался завидным любопытством и изрядным авантюризмом. А еще живо интересовался другими мирами. Пока мы ехали, он, отложив рукопись, засыпал меня вопросами разного толка. Я ответила лишь на половину: стеснялась служанки. Глупо, наверное, но откровенничать при ней не хотелось. Нет уж, еще ведьмой ославит! Приходилось хитрить. К примеру, называть своей родиной «королевство Россия». Плевать, что монархии давно нет, зато так спокойно.
Дверь открыл слуга, напоминавший судебного клерка. Он посматривал на нас свысока и не спешил пускать за порог.
– Мессир дома? – проигнорировав красноречивое послание убираться, осведомился Олаф.
Слуга кивнул.
– Тогда доложите: тер Олаф Брыль по важному делу.
– Поздно уже, – недовольно поджал губы слуга. – Завтра приходите.
– Сказано тебе: сейчас!
Олаф не позволил захлопнуть дверь, ловко вовремя подставил ногу.
– Занят мессир, – стоял на своем слуга.
Он предпринял еще одну попытку выпроводить гостей, но Олаф оттолкнул его со своего пути и поманил меня: давай, проходи!
– Доложи, дурак, не стой столбом! И руки не распускай. Я тебе не ровня!
Подумать не могла, что Олаф может быть таким грозным. Мальчишка мальчишкой, а метал громы и молнии. И ведь подействовало! Слуга поклонился, прошипел:
– Слушаюсь, тер.
– Так-то лучше, – удовлетворенно кивнул Олаф и, не дожидаясь приглашения, чинно повел меня наверх.
Не соврал рыжий, действительно прежде тут бывал.
Слуга мышкой прошмыгнул мимо, скрылся где-то на втором этаже. Воцарилась вязкая тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц под нашими ногами. Потом, наконец, послышались приглушенные голоса, на лестницу упала полоска света.